Айзек Азимов - Фонд и Империя

И так случилось, что, когда другие преклоняли колено, он отказывался. И при этом громко добавлял, что в свое время его предки не преклоняли колено ни перед каким вонючим мэром. Во времена его предков мэра можно было легко избрать и так же легко свалить, и единственными людьми, которые унаследовали что-либо по праву рождения, были прирожденные идиоты.

И так случилось, что когда Эблинг Мис решил просить Индбура удостоить его аудиенции, он не ждал обычной церемонии подачи своей просьбы наверх и снисходительного ответа вниз, а, набросив на плечи самый поношенный из своих двух форменных пиджаков и нахлобучив набекрень странную, неописуемого фасона шляпу, закурив запрещенную сигару, прошел мимо двух невнятно мычащих стражей и направился во дворец Мэра.

Первые сведения о вторжении Его Превосходительство получил, когда из своего сада услышал постепенно приближающийся рев увещеваний и ответный, еще более громкий, рев непристойной брани.

Медленно Индбур положил на землю свою лопату. Медленно выпрямился и медленно нахмурился. Дело в том, что Индбур позволял себе дневной отдых от работы. И два часа днем, благо погода позволяла, он проводил в саду. Там, в саду, цветы располагались квадратами и треугольниками, чередуясь в строгом порядке, красные и желтые, с маленькими фиолетовыми черточками по краям и зеленью, обрамляющей все вокруг строгими линиями. Здесь, в саду, его никто не беспокоил. Никто!

Индбур стащил измазанные в земле перчатки, подходя к маленькой садовой калитке.

Обречено он спросил:

— Что все это значит?

Именно этот вопрос и именно эти слова вырываются в таких случаях у огромного числа людей, с тех пор как существует человечество. Нигде нет свидетельств тому, что их когда-либо задавали по другой причине, кроме как для утверждения собственного достоинства.

Но ответ на этот раз был буквальным, потому что тело Миса ворвалось внутрь с ревом, и у тех, кто все еще пытался удержать его за край плаща, руки дрожали.

Индбур жестом приказал им удалиться, недовольно нахмурив брови. Мис наклонился поднять останки своей шляпы, стряхнул почти четверть собранной на ней пыли, засунул ее под мышку и сказал:

— Слушайте, Индбур, придется взыскать с этих ваших гадких миньонов за хороший плащ. Его бы еще носить да носить. — Он фыркнул и несколько театральным жестом вытер лоб.

Мэр окаменел от гнева, и надменно сказал с высоты своих ста пятидесяти пяти:

— Мне не докладывали, Мис, что вы просили аудиенции. И уж, конечно, вам ее не давали.

Эблинг Мис посмотрел на Мэра, будто не веря своим ушам:

— Гал-лактика, Индбур! Разве вы не получили мою записку вчера? Я передал ее ливрейному в малиновой форме позавчера. Мне надо было передать ее лично вам, но я знаю, что вы любите формальности.

— Формальности? — Индбур раздраженно посмотрел на него. Затем с усилием сказал: — Вы слышали когда-нибудь о настоящей организации? В будущем вам придется передавать свою просьбу об аудиенции. По форме, выполненной в трех экземплярах, в правительственную организацию, специально для этого предназначенную. Затем вам придется ждать, пока в обычном порядке вам не поступит уведомление о времени дарованной вам аудиенции. Затем вам придется явиться, соответственно одетым, вы понимаете? А также с должным уважением. Вы можете идти.

— Что вам не нравится в моей одежде? — с горячностью спросил Мис. — Это был мой лучший плащ, пока эти дьяволы не запустили в него свои когти. Я уйду, как только передам то, что я пришел передать. Гал-лактика! Если бы дело не касалось кризиса Селдона, я бы немедленно ушел.

— Кризис Селдона? — Впервые в голосе Индбура появился интерес. Мис был великим психологом — демократом, деревенщиной и, конечно же, бунтовщиком, но и психологом тоже. Все еще пребывая в нерешительности, Мэр даже не смог облечь в слова тот внезапный приступ внутренней боли, который пронзил его, когда Мис в ожидании сорвал случайный цветок и поднес к носу. Затем, сморщив нос, отбросил цветок в сторону.

Индбур холодно сказал:

— Не пройдете за мной? Этот сад не предназначен для серьезных разговоров.

Он почувствовал себя лучше, сидя в своем кресле за большим столом, откуда мог смотреть снизу вверх на те немногие волоски, которые почти безуспешно скрывали розовый скальп Миса. Он почувствовал себя гораздо лучше, когда Мис несколько раз автоматически оглянулся вокруг себя в поисках несуществующего стула и затем остался стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу. Лучше всего он почувствовал себя, когда в ответ на осторожное нажатие звонка одетый в ливрею слуга стремительно вбежал в комнату, поклонился столу и положил на него громоздкий переплетенный металлом том.

— Теперь, — сказал Индбур, снова находясь в своей тарелке, — чтобы сделать это незапланированное свидание как можно короче, изложите свое заявление как можно более кратко.

Эблинг Мис сказал торопливо:

— Знаете, чем я занимался в последнее время?

— У меня здесь есть доклады, — удовлетворенно произнес Мэр. — Вместе с соответствующими выводами из них. Как я полагаю, ваши исследования в области математики психоистории имели целью продублировать работу Хэри Селдона и в то же время проследить намеченный путь будущей истории на пользу Фонда.

— Именно, — сказал сухо Мис. — Когда Селдон впервые основал Фонд, ему хватило мудрости не включать психологов в число ученых, оставленных здесь, так, чтобы Фонд всегда слепо шел по пути исторической необходимости. В ходе своих исследований я многое построил на намеках, находящихся в Камере Времени.

— Я знаю, Мис. Повторять — значит попусту тратить время.

— Я не повторяю, — вспыхнул Мис, — потому что то, что я собираюсь рассказать вам, не содержится ни в одном из этих докладов.

— Что вы имеете в виду — «не в докладах»? — тупо спросил Индбур.

— Как можно…

— Гал-лактика! Да дайте же мне сказать, вы, обидчивое дитя. Хватит перебивать меня и переспрашивать на каждом шагу, или я исчезну отсюда и размечу все в пыль вокруг себя! Помните, вы, нецензурный дурак, — Фонд прорвется, потому что он должен, но если я выйду сейчас отсюда, то вы — нет.

Бросив шляпу на пол, так что кусочки земли посыпались во все стороны, он вскочил по ступеням возвышения, на котором стоял стол и, яростно разметав бумаги, сел на его край.

Индбур лихорадочно соображал, вызвать ли стражу или использовать встроенное в стол оружие. Но на него уже смотрело лицо Миса, и ему ничего не оставалось, как состроить в ответ мину.

— Доктор Мис, — начал он несколько формально, — вы должны…