Эдгар Берроуз - Тувия, дева Марса

Немного дней осталось до битвы. Флотами командовали четыре человека, четыре джеддака – Кулан Тит из Каола, Туван Дин из Птарса и Вутус из Дузара с одной стороны, в то время как с другой стороны был Тардос Морс, джеддак Гелиума. С ним был и Джон Картер, военачальник Марса.

С севера надвигалась через горы другая сила – новый флот Талу, джеддака Окара, откликнувшегося на призыв военачальника Марса.

На палубах мрачных военных кораблей стояли чернобородые желтокожие мужчины, устремив нетерпеливые взоры на юг. Они выглядели величественно в великолепных накидках из шкур орлука и апта. Жестокие грозные воины морозного севера из городов с теплыми домами.

А с далекого юга, с моря Омин и Золотых Скал, с башен жрецов и из садов Иссы, тысячи других кораблей направлялись на север на клич великого человека, которого они все научились уважать и, уважая, любить. Черный Ксодар, джеддак перворожденных, чей флот уступал только флоту Гелиума, возглавлял эту могучую армаду. Его сердце сильно билось при мысли об участии в предстоящих событиях, когда ему придется бросить свои жестокие экипажи и свои мощные суда против равного ему противника.

Но удастся ли союзникам достичь театра военных действий вовремя, чтобы помочь Гелиуму? И нужна ли будет Гелиуму помощь?

Карторис и другие члены экипажа слышали только сплетни. Никто ничего не знал о флотах, идущих одновременно с юга и севера, спешивших для поддержания кораблей Гелиума, и все в Дузаре были убеждены, что ничто не может спасти древний Гелиум от исчезновения навсегда с лица Барсума.

Карторис хоть и был преданным сыном Гелиума, тоже чувствовал, что даже его любимый флот не способен успешно сражаться с объединенными силами трех держав.

И вот корабль коснулся посадочной площадки над дворцом Астока. Принц и Вас Кор быстро вышли и сели в лифт, который доставил их к нижним этажам дворца. Рядом находился другой лифт, которым пользовались рядовые воины. Карторис коснулся руки Кар Комака.

– Пошли, – прошептал он. – Ты мой единственный друг среди всех этих врагов. Ты будешь рядом со мной?

– До самой смерти, – ответил тот.

Оба подошли к лифту. Им управлял раб.

– Где ваши пропуска? – спросил он.

Карторис порылся в сумке на поясе, как будто в поисках пропусков, в то же время входя внутрь. Кар Комак последовал за ним и закрыл дверь. Раб не начинал спуска. Дорога была каждая секунда. Они должны добраться до нижних этажей как можно скорее следом за Астоком и Вас Кором, чтобы знать, куда те пошли.

Карторис внезапно повернулся к рабу и отбросил его к противоположной стене.

– Свяжи его и заткни ему рот, Кар Комак, – закричал он.

Затем он схватился за ручки управления, и кабина понеслась вниз. Стрелок и раб боролись.

Карторис не мог оставить управления, чтобы помочь своему товарищу, так как если они достигнут нижнего этажа на такой скорости, все кончится моментальной смертью.

Внизу под собой он увидел потолок кабины в параллельной шахте и уравнял скорость со скоростью той кабины. Раб начал кричать.

– Заставь его замолчать! – приказал Карторис. Минутой позже тело раба опустилось на дно кабины.

– Он замолчал… – сказал Кар Комак.

Карторис внезапно остановил кабину на одном из этажей дворца. Открыв дверь, он схватил безжизненное тело раба и выбросил его из кабины. Затем захлопнул дверь, и лифт продолжал спуск.

Потом он опять догнал параллельный лифт, в котором спускались Асток и Вас Кор. Через минуту тот остановился. А когда остановился лифт Карториса, то он успел заметить, как два человека исчезли в одном из коридоров.

14. ЖЕРТВА КУЛАН ТИТА

Утро второго дня заточения в восточной башне дворца Астока, принца Дузара, застало Тувию в безразличном ожидании прихода убийцы.

Она перебрала все возможности побега, осматривая вновь и вновь пол и стены, дверь и окна.

Девушка не могла даже поцарапать массивные плиты из эрзита, крепкое стекло в окнах не разбилось бы даже под ударами тяжелой кувалды в руках сильного мужчины. Дверь и замок были неуязвимы. Бежать было невозможно. И они отобрали у нее оружие – она поэтому не могла даже приблизить свою смерть, лишив их таким образом удовольствия быть свидетелями ее последнего часа.

Когда они придут? Совершит ли все Асток своими собственными руками? Она сомневалась, что у него хватит на это мужества. В душе он был трусом – она знала это с тех пор, как впервые услышала его хвастовство, когда была в гостях у его отца и он пытался поразить ее своей доблестью.

Она не могла не сравнить его с другим. А с кем могла обрученная невеста сравнивать своего неудачливого поклонника? С ее нареченным? Вы думаете, Тувия из Птарса сравнивала достоинства Астока из Дузара и Кулан Тита, джеддака Каола?

Она была на пороге смерти, она думала о том, что ей было приятно, но мечты ее были далеки от Кулан Тита. Мысли ее были заняты высоким и стройным жителем Гелиума.

Она мечтала увидеть улыбку, освещавшую его честное лицо, когда он беседовал с друзьями, и улыбку, трогавшую его губы, когда он сражался с врагами, – воинственную улыбку, унаследованную от отца.

И Тувия из Птарса, настоящая дочь Барсума, чувствовала, как учащается ее дыхание, а сердце бьется при воспоминании об этой улыбке – улыбке, которую ей не суждено больше увидеть. Со сдержанными рыданиями девушка опустилась на шелка и меха, которые были в беспорядке разбросаны у восточного окна, спрятав лицо в ладони.

В коридоре, у комнаты, где она томилась, жарко спорили два человека.

– Я еще раз повторяю тебе, Асток, – говорил один, – что я не сделаю этого, если ты не будешь находиться рядом в комнате.

В тоне говорившего было мало уважения, которое обычно оказывается особе королевского рода. Второй, заметив это, покраснел.

– Не заходи слишком далеко в надежде на мою дружбу, Вас Кор, – произнес он. – Моему терпению наступит конец.

– Здесь нет речи о достоинстве королевских особ, – ответил Вас Кор. – Ты попросил меня быть убийцей вместо тебя в нарушение строгого приказа джеддака. У тебя не такое положение, Асток, чтобы диктовать мне, и ты должен согласиться с моей просьбой присутствовать при убийстве, разделяя таким образом со мной вину.

– Почему я должен все это выносить?

Принц сердито посмотрел на Вас Кора, подошел к закрытой двери, отпер ее и, когда она повернулась на петлях, вошел в комнату вместе с Вас Кором.

На противоположном конце зала девушка, услышав, как они вошли, поднялась на ноги и повернулась к ним лицом. Мягкое, с теплым оттенком лицо ее слегка побледнело, но глаза смотрели храбро и холодно, а надменный наклон ее маленького подбородка красноречиво говорил о презрении и ненависти.