Айзек Азимов - Стальные пещеры

– Они идут за нами, Дэниел? – спросил он полушепотом.

– Да, и приближаются.

– Ну, это ненадолго, – уверенно отозвался Бейли.

Он оглядел дорожки, простиравшиеся по обе стороны от него. Каждая дорожка слева со все большей скоростью несла на себе живой человеческий груз. Почти всю жизнь он помногу раз в день чувствовал под собой движение тротуара, но впервые за последние семь тысяч дней он согнул ноги в коленях перед броском вперед. Его охватило так хорошо знакомое ему волнение, дыхание его участилось.

Легким и быстрым шагом, с темпом, вдвое большим «нормального», он стал переходить с дорожки на дорожку. Он резко наклонился вперед, сопротивляясь ускорению. Теперь рядом с ним шелестела межсекторная линия. Какое-то мгновения казалось, что он непременно ступит на нее, однако он неожиданно подался назад и пошел все дальше и дальше, пробираясь через толпу, которая становилась тем плотнее, чем медленнее двигались тротуары. Он остановился на дорожке, идущей всего со скоростью каких-нибудь пятнадцати миль в час.

– Ну сколько их там позади, Дэниел?

– Всего один, Илайдж. – Робот стоял рядом с ним, спокойный и незапыхавшийся.

– Должно быть, он неплохо бегал в детстве, но ему долго не продержаться.

Полный уверенности в своих силах, Бейли испытывал какое-то смутное волнение. Отчасти это было возбуждение участника обряда, к которому допускались только избранные, отчасти – физическое ощущение ветра, бьющего ему прямо в лицо, и острое чувство опасности.

– То, что мы сейчас сделаем, называется «боковой финт» – сказал он тихо Р. Дэниелу.

Он широким, быстрым шагом пошел по дорожке, ловко лавируя среди других пешеходов. Он, не сбавляя хода, двигался вдоль самой кромки тротуара, и ритмичное мелькание его головы в толпе, должно быть, имело гипнотический эффект. На это, собственно, он и рассчитывал.

Не меняя скорости, Бейли шагнул в сторону всего на два дюйма и оказался на соседней дорожке. Мышцы его напрягались до боли, чтобы удержать равновесие. Не останавливаясь, он проскользнул мимо скопления пассажиров и попал на ленту, которая делала сорок миль в час.

– Ну, как теперь, Дэниел? – спросил он.

– Не отстает, – последовал спокойный ответ.

Бейли стиснул зубы. Ничего не поделаешь, придется попробовать скоростные платформы; вот тут действительно нужна координация движений, пожалуй большая, чем та, на какую он еще способен.

Он быстро огляделся. Мимо них пронеслась улица В-22. Прикинув что-то в уме, он сорвался с места. Все ближе и ближе к скоростной линии, и вот наконец ее платформа.

Отрешенные лица пассажиров скривились в гримасе негодования при виде того, как Бейли и Р. Дэниел вскочил на платформу и протиснулись под перилами.

– Эй, осторожнее! – схватилась за шляпку возмущенная дама.

– Простите, – задыхаясь, извинился Бейли.

Он пробился через стоящих пассажиров к противоположной стороне платформы. В последний момент какой-то разгневанный пассажир толкнул его в спину. Он потерял равновесие и, в отчаянии стараясь удержаться на ногах, шагнул на соседнюю ленту. От резкой перемены скорости он сначала упал на колени, а потом повалился на бок. Еще мгновение, и он собьет кого-нибудь, тот – другого, и беды не миновать: образуется людская пробка, куча мала, результатом которой будут десятки переломанных рук и ног…

Но тут он почувствовал, как рука Р. Дэниела подхватила его и с легкостью, недоступной человеку, поставила его на ноги.

– Спасибо, – выдохнул Бейли; на большее времени не было.

Он ринулся вниз по замедляющимся дорожкам. Его хитроумный замысел заключался в том, чтобы без потери времени отказаться у самой точки V-образного пересечения лент экспресса. Не снижая скорости, он снова помчался по ускоряющимся дорожкам, достиг экспресса и перебрался через него.

– Он все еще с нами, Дэниел?

– Нет. Я никого не вижу.

– Хорошо. Ну и лидер бы из вас получился, Дэниел! А теперь сюда! – И, не переводя дыхания, он увлек его за собой на межсекторную линию, а с нее вниз широкой, внушительного вида двери.

Часовой преградил им путь.

– Мы по делу. – Бейли помахал перед ним удостоверением.

Они вошли внутрь.

– Энергостанция, – коротко заметил Бейли. – Здесь они окончательно потеряют наши следы.

Ему доводилось прежде бывать на энергостанциях, в том числе и на этой. Однако чувство благоговейного трепета от этого не уменьшилось. Оно овладевало им еще больше при мысли о том, что его отец когда-то руководил подобным предприятием до тех пор, пока…

В воздухе царили острый запах озона и равномерный гул скрытых в глубине колодца мощных генераторов; ярко-красные линии молчаливо очерчивали границы, переступать которые без защитной одежды запрещалось.

Где-то в недрах установки (Бейли не знал, где точно) ежедневно потребляется около фунта ядерного топлива. Радиоактивные продукты распада, так называемые «горячая зола», удаляются сжатым воздухом по свинцовым трубопроводам в подводные пещеры, на расстояние в десять миль от берега океана и на глубину в полмили от его дна. Иной раз Бейли приходило на ум, что произойдет, когда эти пещеры наполнятся до отказа.

– Не подходите к красным линиям, – неожиданно резким тоном предупредил он Р. Дэниела. Затем, спохватившись, скромно добавил: – Впрочем, вам это, наверное не страшно.

– Вы имеете в виду радиоактивность?

– Да.

– Тогда – страшно. Гамма-лучи нарушают чувствительное равновесие позитронного мозга. Они подействуют на меня раньше, чем на вас.

– Вы хотите сказать, что они убьют вас?

– Мне понадобится новый позитронный мозг. Поскольку невозможно создать два совершенно одинаковых мозга, из меня выйдет новый индивидуум. Иными словами, погибнет Дэниел, с которым вы сейчас разговариваете.

Бейли посмотрел на него с сомнением.

– А я и не знал… По этому трапу, пожалуйста.

– Обычно об этом не говорят. Чтобы убедить землян, Космотаун подчеркивает преимущество таких, как я, а не наши слабости.

– Тогда зачем вы мне сказали?

Р. Дэниел посмотрел прямо в глаза своему живому напарнику.

– Вы – мой партнер, Илайдж. И вам надлежит знать все мои слабости и недостатки.

В ответ Бейли лишь неопределенно хмыкнул.

– Идемте сюда, – сказал он немного погодя. – Мы в четверти мили от нашей квартиры.

Это была унылая квартира низшей категории. Одна небольшая комната с двумя кроватями. Два складных стула и стенной шкаф. Встроенный в стену субэтеральный экран без ручного управления, который нельзя самостоятельно включить, но нельзя и выключить, когда он начнет работать. Здесь нет умывальника, даже самого простого, неактивированного; здесь нельзя приготовить пищу или хотя бы вскипятить воду. Лишь в углу торчит уродливая, ничем не замаскированная труда мусоропровода.