Василий Головачев - Милосердие динозавра

— Коль скоро удастся привести панспермита, — сказал он, — перегородку взрывать, может быть, и не придется. Но успеет ли панспермит достичь ущелья раньше, чем фанатичный Киллер накроет биурса газовым облаком? Если двутелый уснет, поход дракона окажется бесполезным.

— В таком случае надо сделать так, чтобы команда на атаку ракетным комплексом не прошла, — меланхолически заметил Кемпер. — Дружище, — обратился он к лейтенанту связи, — управление у вас проходит по кабелю или нет?

— Конечно, нет, по рациям.

— Вот и сделайте что-нибудь, чтобы Киллера никто не услышал.

— Попробую, — кивнул связист.

— Прекрасно! — Хойл нервно потер ладонью о ладонь, повернулся к Алиссону. — Итак, мой друг, вам снова достается самое интересное задание — оседлать дракона. Если больше не хотите рисковать, пойду я.

Алиссон с улыбкой качнул головой.

— Тихоня слушает только меня.

— Что ж, cum deo![19]

Палеонтолог отправился к суперзаврам, все еще ничего не подозревающим, вспахавшим местность вокруг шатра с яйцами в радиусе двух километров, в десять часов вечера. Его сопровождал Кеннет, да и то лишь на самом начальном этапе пути. Идти вместе к цели не имело смысла.

Попрощались в трех километрах от лагеря, после чего Кеннет залез на скалу, чтобы понаблюдать за Алиссоном в бинокль и в случае чего успеть вызвать подмогу, а Норман отправился дальше. Ему предстояло пройти еще около восьми километров пересеченной местности. Маршрут был выбран таким, чтобы его нельзя было увидеть из лагеря ни визуальным наблюдателям, ни операторам радаров.

Дважды приходилось прятаться от вертолетов, хотя вряд ли летчики могли увидеть его в хаосе скал в кромешной тьме. Он и сам почти ничего не видел, несмотря на инфраоптику шлема, и ориентировался лишь по звездам, зная направление. Ночь наступила на удивление звездная и холодная, и отопление костюма работало во всю мощь, пока Алиссон не разогрелся от ходьбы и не уменьшил обогрев.

К двенадцати часам он уже вплотную подошел к лагерю суперзавров, видимых в приборе ночного видения оранжево-стеклянными тушами; температура их тел чуть ли не на полсотни градусов превышала температуру скал и воздуха.

Тихоня лежал, прижавшись брюхом к песчаному бархану и вытянув вперед по камням длинную шею. Второй панспермит, «скакун» биурса, бродил в километре отсюда, поглядывая на шатер с яйцами. Изредка он вздрагивал и топорщил кристалло-чешуйчатую кожу, поднимая тонкий хрустально-металлический перезвон.

Тихоня-Равана почуял, а может, заметил человека, когда тот приблизился на расстояние в сто метров. Вздернув голову, пристально вгляделся в фигуру в герметичном костюме, использовав и два боковых глаза-радара, затем спокойно опустил голову на место. По коже спины его конвульсивно пробежала волна, подняв звон. В ответ донесся тихий перезвон второго суперзавра.

— Узнал, — пробормотал Алиссон с облегчением и странной нежностью. — Узнал, бродяга!

Подойдя вплотную к морде Тихони, он легонько похлопал его по правой скуле, потрогал рог и четко и ясно представил, что лезет к нему на спину.

Спустя мгновение пришел ответ. Алиссона словно окунули в расплав металла, тут же выдернули, и он увидел слегка искаженную картину всадника и коня: всадником был он — размером с биурса, а конем — суперзавр.

Алиссон снова похлопал Тихоню по морде, возвышавшейся над ним, как гранено-пупырчатый утес, и включил липучки. Через две минуты он залез на голову супердракона, а еще через минуту слезал с шеи на поверхность «седла».

Предстояло самое трудное: заставить панспермита идти в нужном направлении и не улететь с ним в космос.

Пискнул наушник рации:

— Норман, как дела?

— Нормально, собираюсь с духом. Очень не хочется путешествовать по дальним мирам одному.

— Видели, как он вас принял. Надеюсь все будет хорошо. Мы начинаем свою часть операции. В лагере пока все тихо.

— Подождите, пока я не заставлю его идти. Надо, чтобы он понял и не поднял панику. Перехватчикам, чтобы взлететь и домчаться сюда, понадобится всего семь-восемь минут.

— Удачи вам!

Алиссон посидел еще немного, успокаиваясь, собирая волю в кулак, и заставил себя не отвлекаться.

Связист сделал все, что обещал, и операторы войскового телемонитора ничего не заподозрили: два экрана исправно показывали неподвижно сидящего в ущелье биурса и смирно лежащих в другом районе суперзавров. Видеопленка была закольцована, и картина повторялась каждые три часа, но едва ли кто-нибудь из операторов смог это обнаружить.

Ни один из радаров вывести из строя не удалось, зато удалось напоить дежурных локаторщиков одной из установок, и к полуночи оба техника уже спали. Со вторым постом этот трюк не прошел, пришлось применить ум и силу, чтобы и последний дежурный радар не видел маневра суперзавров и людей.

Охранялся пост отделением десантников в черной форме: шесть человек по периметру, в сотне метров от машин с оборудованием, антенной и генератором, и двое возле антенны — капрал и ефрейтор. Группа небольших скал и камней удачно скрывала машину с экранами от большинства охранников, и шанс без шума обезвредить двоих у антенны увеличивался. Но на беду командовал отделением тот самый капрал Бенджамин Фримен, которого месяц назад Кемпер двинул по челюсти его же автоматом, а такое забывается нескоро.

Вместе с капитаном по фамилии Фосс, командиром охраны лагеря, Кемпер, переодетый в черный костюм десантника, добрался до радарного поста на вертолете.

Территория поста была освещена прожекторами, от машин протянулись, сливаясь с ночной темнотой, длинные тени. Татакание движка генератора разносилось в ночи далеко и скрадывало шаги.

Возле машины с антенной их остановили.

— Момент!

Из тени выдвинулись две фигуры, одна высокая, другая пониже, но широкая, как шкаф. Кемпер вгляделся и обомлел: это был капрал Фримен, жаждущий поквитаться с летчиком в иных обстоятельствах.

— Допуск?

— «АА», — сказал Фосс, доставая бэдж из кармашка на груди.

Капрал внимательно осмотрел квадратик пластика с фотографией в пленке, вернул, козырнув, кивнул на Кемпера:

— А у него?

— Он со мной.

Охранник, помедлив, перекинул автомат из подмышки за плечо, глянул на летчика, и вдруг глаза его сузились.

— Гм… а мы не встречались, парень? По-моему, я тебя… — Капрал вспомнил. — Ага, вот и встретились, сукин сын! Летчик, кажется? А в нашей форме. Снова хочется поиграть в свои игры? Не получится, приятель, это говорю тебе я, Бенджамин Фримен. Капитан, вы-то как оказались в его компании? Руки за голову!