Григорий Гребнев - Тайна подводной скалы (Сборник)

Молодой широколицый капитан пристально вгляделся в очерченное Одаркой пятно и заглянул в другую карту, которую он держал в руках.

— Да. Координаты этой точки до одной сотой градуса совпадают с координатами, указанными Мерсом, — сказал он и с любопытством поглядел на миловидную девушку, склонившуюся над картой. — Но почему вы решили, что выход из потайного туннеля находится именно здесь?

Одарка подняла голову и остановила свои большие внимательные глаза на широком лице капитана.

— Это вторая, меньшая терраса на склонах подводной скалы, — сказала она. — Первая терраса находится на северном склоне. Она больше и ближе к основному стволу скалы…

Одарка очертила кружком другое светло-коричневое пятно на своей карте:

— Вот она… Это, несомненно, своего рода «парадный подъезд», тот «грунт», на который опускаются субмарины перед заходом в главный шлюз подводного форта. А эта небольшая терраска на южном склоне скалы… — карандашик в тонких пальцах Одарки вновь вспорхнул над светло-коричневым «листом клена», — … обнаружена была нами ниже первой, она отстоит от главного ствола скалы на триста метров южнее. Скорее всего именно здесь и находится «черный ход» подводного убежища Шайно.

Капитан обратился к Ветлугину:

— Что вы думаете об этом, Владимир Петрович?

— Я думаю, нам следует придерживаться координат Мерса, если они совпадают с данными наших гидрологов, — ответил Ветлугин.

Капитан взглянул на свои ручные часы:

— Вместе с патрульными лодками мы описываем уже третий круг около этой скалы, — сказал он. — Через двадцать минут «Дельфин» будет в трех километрах от второй террасы, и я возьму курс прямо на нее.

Ветлугин кивнул:

— Добро!

— Ваши люди к десанту готовы?

Ветлугин вопросительно взглянул на Одарку:

— Как Рума?

— Его нельзя брать с собой, — ответила девушка, и взгляд ее стал озабоченным. — У мальчика повышенная температура.

— Что сказал врач? — спросил капитан.

— Он уверен, что у мальчика еще не в порядке нервы.

— Значит один ваш водоход свободен, Владимир Петрович? — спросил капитан.

— Да… десантников будет восемь, с Мерсом девять, — ответил Ветлугин.

— Возьмите кого-нибудь из моих матросов, — предложил капитан.

— Я не имею права никого брать, — сказал Ветлугин. — Список десантников утвержден высшей инстанцией.

Помолчав минуту, капитан спросил:

— А вы не допускаете возможности подвоха со стороны Мерса?

Ветлугин усмехнулся.

Капитан встал:

— Он не так глуп и отлично знает, что в случае предательства мы его немедленно уничтожим.

— Итак, через двадцать минут я беру курс на вторую террасу, ложусь там на грунт и высаживаю всю вашу группу, Владимир Петрович.

Ветлугин тоже встал.

— Отлично! — Он взглянул на часы. — Через десять минут десант займет места в скафандрах, товарищ капитан.

Капитан протянул ему руку.

— Мы с вами уже не увидимся до конца операции. Желаю удачи.

Ветлугин пожал протянутую руку и повернулся к Одарке.

— Ну, Одарочка! Спасибо тебе за все твои хлопоты.

Одарка протянула обе руки.

— Что вы, Владимир Петрович?… Ведь я… от всего сердца… Юра для меня такой же родной и близкий.

Ветлугин крепко сжал ее руки.

Глядя на них, капитан был очень растроган.

— Держите снами непрестанную связь, Владимир Петрович, сказал он. — Пусть Столяров сообщает о каждом вашем шаге по тому шифру, который я ему дал. В случае необходимости я приду вам на помощь…

— Благодарю вас, товарищ капитан, — ответил Ветлугин и, приложив руку к козырьку, вышел из каюты. Капитан кивнул ему вслед:

— Крепкий мужчина!

— Очень крепкий! — с восторгом подтвердила Одарка и, погрустнев, добавила: — но что у него в душе происходит!..

В грузовом отсеке «Дельфина» стояли стальные водоходы, подобные огромным фантастическим роботам. За стеклами их шлемов видны были сосредоточенные лица Ветлугина и Столярова, бледное лицо Мерса и молодые, открытые лица матросов-подводников. Лишь за стеклом одного скафандра, стоявшего во втором ряду в углу, никого не было видно.

Тишину нарушил чей-то голос в соседнем отсеке:

— Грузовой отсек закрыть!

Тяжелая металлическая дверь медленно поползла из переборки слева направо. Через минуту грузовой отсек был полностью изолирован от остальной части субмарины. Послышалась новая команда:

— Начать наполнение!

В борту грузового отсека открылись небольшие кингстоны, через них сильными тонкими струями в отсек хлынула вода… Вскоре он был затоплен до потолка.

Затем автоматически откинулся наружу борт, превратившийся в сходню. Из бортов субмарины брызнули в темную толщу воды два ярких столба света, и стальные гиганты один за другим зашагали из отсека по сходне на каменистый грунт той самой «террасы», которая на карте Одарки изображена была в виде кленового листа. Первым повел к выходу свой водоход Ветлугин, за ним тронулся Мерс, потом Столяров, далее, бесшумно двигая толстыми трубоподобными ногами со свинцовыми «калошами», стали выходить остальные подводники: один, другой, третий… Пустой скафандр стоял, не шевелясь, в углу, но, когда двинулся к выходу девятый водоход, пустой скафандр вдруг ожил, шевельнулся, поднял толстую ногу, шагнул, потом шагнул другой ногой и уже свободно пошел по сходне.

Ветлугин пропускал мимо себя десантников, строя их цепочкой тут же подле борта субмарины:

— Чернега?… — спрашивал он в трубку телефона и вглядывался в стекло шлема.

— Я!.. — ответил молодой матрос и прошел дальше.

— Лазарев!..

— Я!..

— Аничкин!..

— Я!..

Но вот на сходне показался… десятый скафандр.

Ветлугин с изумлением смотрел на него. Ведь скафандр, предназначенный для Румы, должен был остаться в грузовом отсеке. Ветлугин точно знал, что в этом «водоходе» никого не было, когда десантники занимали свои места…

— Кто в скафандре? — строго спросил он и услышал в своей слуховой трубке телефона:

— Механик воздушной полярной станции Иван Цыбулькин, товарищ командир!

Ветлугин оторопел. За стеклом шлема видно было курносое лицо маленького механика. Сомнений не оставалось, это был Цыбулькин.

— Марш обратно! — скомандовал Ветлугин.

В этот миг сходня субмарины поднялась и, вновь превратившись в борт, плотно закрыла грузовой отсек.

Цыбулькин покосился на закрывшийся борт субмарины. Ветлугин свирепо проворчал:

— Безобразие!..

Но задерживаться было невозможно.