Октавия Батлер - Рассвет

Что ж, в этом нет ничего удивительного. Она попыталась представить себе, что бы она сделала с собой, если бы, очнувшись от первого сна на корабле, внезапно осознала, что все, что было недавно для нее ее миром – ее семья, ее дом, друзья, – погибло и кануло в небытие? Конечно, это стало бы для нее небывалым шоком. Потом бы она вспомнила оанкали – их поисковый отряд, занимающийся спасением уцелевших людей. Возможно, она сочла бы этих существ видением, порожденным ее пошатнувшимся рассудком. Она сочла бы себя сумасшедшей. Быть может она и на самом деле сошла бы с ума. Чудо, что она до сих пор не убила себя в одной из попыток вырваться на свободу.

– Не хочешь перекусить? – спросил ее Поль.

– С удовольствием, – ответила она, внезапно почувствовав смущение.

Наступило продолжительное молчание.

– Кем ты была прежде? – спросил он. – Я хочу сказать, кем ты работала?

– Я вернулась обратно в колледж, – ответила она. – Моей специальностью была антропология.

Лилит горько рассмеялась.

– Предположительно считалось, что большую часть времени я должна была проводить на природе, в поле или в пустыне – но черт возьми, до поля я так добраться и не успела.

– Антропология? – переспросил он, подняв брови. – Ах, да, я помню – перед войной я читал кое-какие статьи Маргарет Мид. А что именно ты изучала? Общинно-племенной строй?

– Как бы там ни было, в областях этой науки полным-полно неизученного. Меня всегда интересовали другие люди, те, чей уклад жизни отличался от нашего.

– Откуда ты родом?

– Из Лос-Анжелеса.

– О, да, Голливуд, Биверли Хиллс, кинозвезды… мне всегда хотелось там побывать.

Одно единственное посещение Голливуда моментально рассеяло бы его иллюзии.

– А ты откуда?

– Я из Денвера.

– И ты был там, когда началась война?

– Нет – я находился в Гранд-Каньоне, охотился там с друзьями на кроликов. Мы первый раз за много месяцев куда-то выбрались и отлично проводили время, по-настоящему здорово. А потом, после всего, мы начали замерзать. А ведь мой отец говорил, что «ядерная зима» – это треп политиков.

– А я была в Андах, в Перу, – сказала она. – Ехала на автобусе в Мачу-Пичу. До тех пор я тоже нигде долгое время не была. По крайней мере с того времени, как вышла замуж…

– Ты была замужем?

– Да. Но мой муж и сын… они погибли – по чужой вине, перед самой войной. И я попросила, чтобы меня отправили в какую-нибудь дальнюю экспедицию, и Перу для этого подошло как нельзя лучше. В колледже пошли мне навстречу. Моя подруга уже работала там, она-то и посоветовала мне отвлечься таким образом. Она тоже поехала со мной… и умерла у меня на глазах.

– Да…

Поль неопределенно передернул плечами.

– Я тоже собирался в колледж – подумывал об этом. Но я только-только готовился перейти в десятый класс, когда все полетело к чертям.

– По-моему, большинство людей, спасенных оанкали, происходят из южного полушария, – задумчиво заметила она. – Я хочу сказать, что там тоже быстро холодало, но в тех краях холода опускались местами, очень неравномерно. Я слышала о том, что это было так. Там наверное уцелело больше всего народу.

Поль задумался о чем-то своем.

– Чудно, – наконец сказал он. – Когда ты попала сюда, то была гораздо старше меня, но я прожил здесь больше чем ты. И теперь я оказался старше тебя.

– Интересно, сколько народа уцелело в северном полушарии – не считая военных и политиков, чьи бомбоубежища не были разрушены.

Она снова повернулась, чтобы спросить Никани, но, как оказалось, оно незаметно оставило их.

– Оно ушло пару минут назад, – сказал ей Поль. – Когда они хотят, то могут двигаться совершенно бесшумно.

– Но…

– Эй, тебе нечего бояться. Оно скоро вернется. В любом случае я смогу открыть для тебя стену в любой момент, если тебе захочется выйти наружу.

– Ты умеешь открывать стены?

– Конечно умею. Когда я решил остаться, мне изменили химию тела, совсем немного. И теперь стены открываются по моему приказу, как перед любым оанкали.

– Ах вот как.

Она совсем не была уверена, что рада тому, что ее вот так вдруг оставили наедине с едва знакомым мужчиной – в особенности если все, что он говорит про себя – правда. Если он умеет открывать стены, а она – нет, то выходит, что она его пленница.

– Уверен, что они следят за нами, – сказала она и продолжила на оанкали, ловко имитируя выговор Никани: – «Вот и посмотрим, чем они займутся, когда останутся одни».

Поль рассмеялся.

– Скорее всего, ты права. Хотя меня это мало волнует.

– Но это волнует меня. Я предпочитаю наблюдать сама, а не находиться под наблюдением.

Поль снова рассмеялся.

– Может быть он решил, что мы почувствуем себя свободней, если он оставит нас одних? Твой приятель очень деликатный мужчина.

Она аккуратно сделала вид, что не обратила внимания на последние слова Поля.

– Никани не мужчина – оно оолой.

– Да, я знаю. Но разве тебе оно никогда не казалось самцом?

– Нет. Они сразу же объяснили мне различие, и с тех пор я воспринимаю их только в таком свете.

– Когда я сам впервые увидел оолой, я решил, что они выступают тут в роли и мужских и женских особей, в то время как все остальные существа – бесполые евнухи.

Думать так, решила про себя Лилит, было глупо для человека, решившего навсегда связать свою судьбу с этим народом – невежество не просто расчетливое, но и воинственное.

– Тебе нужно дождаться, когда твой оолой повзрослеет, достигнет половой зрелости, и тогда ты поймешь, что я имею в виду, – продолжил он. – После того как у них вырастают эти две здоровенных штуковины, они сильно меняются.

Поль поднял бровь.

– Ты знаешь, что такое эта их «вторая пара рук»?

– Да, – кивнула она.

Скорее всего он знал об этом больше чем она, но она не хотела поощрять его на разговоры о сексе, пусть даже сексе оанкали.

– Тогда тебе наверное должно быть известно, что по сути это никакие не руки, как они усердно втолковывают нам. Когда у оолой вырастают такие руки, они немедленно дают об этом знать куда надо, каким-то начальникам. Оанкали женщины и мужчины особенно не нужны, они обходятся своими евнухами.

Лилит взволнованно облизала губы.

– Никани хотело, чтобы в течение всей его метаморфозы я находилась с ним.

– Само собой, ему нужна твоя помощь. И как оно это объяснило тебе? И что ты на это ему ответила?

– Я сказала, что конечно помогу ему чем смогу. Он просил совсем немного.

Поль рассмеялся.

– Конечно, у них все просто. Но ты правильно сделала, что не отказала ему – пусть он останется у тебя в долгу. Это совсем неплохо, у оолой тут власть, а иметь сильного друга – это всегда полезно. Само собой разумеется, тебе сразу же начнут доверять. Они знают, что такое благодарность, и предоставят тебе гораздо большую свободу, чем до сих пор ты, наверное, имела. Может быть они даже немного перестроят тебя химически, чтобы ты тоже смогла открывать кое-какие двери.