Фёдор Крашенинников - После России

Сева попал в элитную группу, которой достались самые важные герои.

Первым из них был здоровенный мужик в новенькой военной форме, с коротко стриженными седыми волосами. Удивительны в нем были две вещи: фантастический загар, ровный и глубоко въевшийся в кожу, как бывает только после многолетнего пребывания на тропическом солнце, и синяя нашивка с надписью «Уральский Добровольческий корпус им. Б. Н. Ельцина». Про такой корпус Сева ничего не слышал.

– Господа, хочу представить вам нашу новую звезду, – при этих словах Водянкина детина глупо хмыкнул и, казалось, смутился. – Генерал Сергеев, командир формирующегося корпуса имени Бориса Ельцина. Как вы знаете, Уральская армия оказалась обезглавленной и фактически уничтоженной из-за трагической гибели генерала Старцева и предательства ряда офицеров в Генеральном штабе. К счастью, возможность такого развития событий нами предусматривалось, поэтому на секретной базе нами и нашими партнерами уже несколько месяцев велась работа по формированию образа нашей новой армии. Сидящий перед вами человек, наш земляк, из патриотических убеждений бросил успешную службу в Африке, возглавил работу по формированию и обучению Уральского добровольческого корпуса имени Ельцина. Формировали мы его из армейских резервистов и добровольцев разных стран, в том числе к нему присоединились беженцы из охваченных мятежом территорий. Итак, генерал Георгий Николаевич Сергеев!

Генерал широко улыбнулся:

– Значит, я, как вам сказали, генерал Сергеев. Значит, хочу вам доложить, что по решению уральского правительства… да… вот… значит… был начат… ну, сформирован уже, короче… Уральский Добровольческий корпус имени Ельцина.

– А почему имени Ельцина? Откуда название?

– Да… ну, значит, Уральский добровольческий корпус – это в память добровольческого корпуса времен Второй мировой войны… Значит, почему именно Ельцина? Значит, рассказываю. Ельцин был первым президентом России, так? И он был первым, кто сделал решительный шаг навстречу её демонтажу… Вот… Ну, то есть враги не дали довести ему дело до конца, и вот… значит, процесс затянулся… Да. Но мы, уральцы, помним своего земляка, дошедшего до Москвы и показавшего… этим… москвичам… москалям, кто в доме хозяин. И во всём мире он известен, да!

Было очевидно, что полковник старательно воспроизводит некие тезисы, написанные, скорее всего, Водянкиным. Сергеев потел и тяжело дышал, но мужественно глядел в камеры:

– Ельцин известен как демократ! Как борец за свободу народа от кровавой клики московских палачей! Значит, поэтому мы, ну… то есть, ну вот, уральские патриоты… Военные… Решили, что вот, ну, надо как-то собраться всем и дать отпор этим… Этим сволочам и узурпаторам! Которые тянут свои лапы к вольному сердцу Урала… Несут смерть и разрушение народам Евразии…

Слушая наивные лозунги в исполнении немолодого и с виду совершенно обычного человека, Сева в который раз размышлял о всеобщем цинизме. Вот, например, сидит перед ним здоровый русский мужик, военный. Несёт какую-то ахинею про Ельцина. И ведь явно он присягал когда-то и Федерации, и, может, даже тому самому Ельцину, борцу за свободу. А может, ещё и Союзу. Ну, во всяком случае, каким-нибудь скаутом-октябрёнком, или как там у них это называлось, был. И вдруг – на тебе. Сидит такой самоуверенный болван и чешет что-то про кровавую московскую клику палачей. Чтобы он сам себе сказал, услышав эти лозунги тогда? Тоскует ли он по Родине? По великой стране? Он же должен её помнить?

Генерал принялся рассказывать о скоростных методах обучения бойцов и высоком моральном уровне своих солдат.

– И значит, вот… Честные люди Урала… И со всей… ну, изо всех стран, оккупированных Пироговым, вот они, ну, многие, значит, собрались на Урале и заявили… ну, значит, что готовы отомстить… И бороться… Потому что там остались их семьи, их товарищи… Ну, погибли, наверное… И я, значит, вот, по поручению правительства, был назначен… ну, как бы курировать этот проект. – Сергеев выдохнул и с надеждой посмотрел на Водянкина: всё?

– Замечательно, просто замечательно, господин генерал. Вопросы есть?

– Численность корпуса и вооружение? – бойко спросила девочка с телевидения.

– Значит, численность – это секрет. А вооружение, значит, самое современное. Новейшее. Пусть, значит, москали готовятся. Мы готовы к бою и скоро им за все отомстим!

«Ну, вот и заголовок готов!» – подумал Сева, и весь будущий материал от заголовка до последней точки стал ему ясен. Можно было возвращаться в офис, по дороге наговорить текст, потом только поправить.

– Скажите, а опыт, полученный в Африке, вам пригодится? – задал вопрос корреспондент Дальневосточного государственного вещания.

– В Африке-то? Ну, это несомненно!

Глаза Сергеева загорелись.

– По сути, в Африке мы чем занимаемся? Мы, значит, воюем с бандитами, с мародерами, с теми, кто не хочет строить новую спокойную и богатую жизнь, а всё ещё мечтает об этих вот всяких там так называемых независимых государствах… А ведь они, по сути, не получились, промучились с ними – да и что делать-то? Пришлось бывшим метрополиям, значит, возвращаться и наводить порядок!

Сергеев близко к тексту пересказывал тезисы их агитационной брошюрки «Кто мы и кто наши враги?», которую подробно изучали на занятиях в учебном лагере много лет назад, когда он только приехал в Африку.

На самом деле его звали Георгий Сенько, а про то, что он стал генералом, он узнал буквально вчера и очень обрадовался. Фамилию ему поменяли из соображений безопасности, чтобы не всплыли какие-нибудь некрасивые подробности из карательных операций на Черном континенте.

В российские времена он окончил офицерское училище и успел поучаствовать в Крымской компании, о чем не любил распространяться. Нет сомнений, что тогда он был пламенным патриотом и радостно ждал приказа наступать на Вашингтон, Берлин или куда скажет верховный главнокомандующий. Но поход на Запад не состоялся, а потом и вовсе случился Кризис. Никаких геройств лейтенант Сенько не совершал и так же, как и большинство офицеров российской армии, ждал, что будет дальше.

А дальше было вот что: рядовых распустили по домам, в часть приехал мужик в обычной военной форме, но с новыми погонами и стал агитировать присягать недавно провозглашенной Уральской Республике, обещая карьеру и хорошую зарплату. Кто-то из офицеров отказался и, получив выходное пособие, отбыл в неизвестном направлении. Остальные решили остаться служить новой власти.

Кое-кто из сослуживцев Георгия при этом испытывал серьёзные душевные терзания: час триумфа России казался таким недавнем, а победа такой близкой! Сам же он пережил крупнейшую геополитическую катастрофу двадцать первого века на удивление спокойно, много занимался спортом, учил английский и ждал, что будет дальше.