Питер Уоттс - Рифтеры
Подробности воспитания социопатов взяты, главным образом, из работ Роберта Хаэра[137] и других[138]. Размышления в «Бетагемоте» об адаптивной ценности социо‑ патии в условиях корпоративного управления тоже не совсем беспочвенны[139]'[140]. (И, как должно быть ясно из этих ссылок, ни Кен Лабин, ни Ахилл Дежарден не являются социопатами в классическом понимании, так как для последних характерно не только отсутствие совести.)
Из «Водоворота» явствует, что идея Трипа Вины возникла из свидетельств о генах определенных паразитов, способных менять поведение хозяина. До выхода этой книги механизм такого влияния оставался неизвестным, хотя были подозрения, что это происходит прямо на уровне нейротрансмиттеров. Я подпер устройство Трипа Вины этой гипотезой и теперь с облегчением читаю сообщения, что риск оправдался: по меньшей мере, один такой паразитический кукловод вмешивается в работу продуцирующих серотоиин нейронов хозяина'.
Ненависть Элис Джовелланос к этическим импульсам происходит от недавних работ, утверждающих, что моральные рассуждения вовсе не рассудочны: они зарождаются, главным образом, в эмоциональных центрах мозга и дают в результате безосновательную и недоказуемую веру, что тот или иной образ действий «правилен» или «неправилен»[141]. В сопутствующей статье есть очень милое изложение так называемого «парадокса стрелочника», а заодно и надежное оправдание необходимости спихнуть человека под поезд[142]. Аргументы Джовелланос, возможно, несколько упрощают вопрос – что ни говори, префронтальная кора, похоже, все‑таки играет некоторую роль в принятии моральных решений[143] – но с другой стороны, Элис была фанатичкой своего рода. За что и поплатилась.
Кстати, о моральном выборе: страстное желание Лени Кларк отомстить в «Водовороте» – не говоря уже о такой же, но тайной страсти Кена Лабина в дальнейшем – не просто замыленный драматический троп. У нас, кажется, имеется встроенная схема, требующая наказывать тех, кто причинил нам зло, даже если – что противоречит интуитивному пониманию, – даже если акт мести вредит больше нам самим, чем тем, кто нарушил наши границы[144]. Мне хочется думать, что мир в конце романа получил еще один шанс потому, что, как заметил Лабин, Спартак, уничтожив совесть Дежардена, в то же время отключил реакцию мстительности. Ахилл был монстром. Ахилл был сексуальным садистом. Но в одном модифицированном уголке души он оказался более цивилизованным, чем вы или я когда‑нибудь будем.
И, наконец, самое настораживающее реальное эхо, пришедшее из моего воображаемого ада, я нашел в «Вилладж Войс»[145], где предлагались «таблетки от раскаяния» – лекарство, разработанное для лечения посттравматического синдрома, должно успокаивать палачей наравне с жертвами. Подобные нейрохимические настройки коротят саму схему вины, давая возможность спокойно спать тем, кто скосил толпу непокорных гражданских лиц, протестующих против непопулярной политики властей. Да, я назвал свой вариант «Отпущением грехов» – но, люди, это же была ирония!..
ЗДЕСЬ ВОДОВОРОТ ВЫШЕЛ В РЕАЛЬНЫЙ МИР…
Кое‑какой фон для мира выше уровня моря.
У развивающегося мира хватает причин сердиться на два других. К середине века я предвижу злорадство африканских стран по поводу коллапса североамериканской инфраструктуры. Глазурью на этом горьком пироге – еще одно предсказание: в населении Африки будут преобладать женщины. Я основываюсь на том факте, что, по крайней мере, в Эфиопии недоедающие женщины склонны рожать больше дочерей, чем сыновей[146] (вероятно, по тем же причинам энергетической выгоды, которые действуют у других видов). Я предполагаю, что поколения тех, кто знал в основном болезни, голод и эксплуатацию/равнодушие, породят очаг праведного гнева со значительным тендерным дисбалансом, в котором миф об апокалиптической вендетте изнасилованной женщины привьется очень быстро. Вспомните теологию Освобождения – буйное перевоплощение католицизма, возникшее из политических бурь в Латинской Америке прошлого столетия: теперь перенесите ее в Африку и вложите в сердце воинствующую Мадонну.
Различные образцы вооружения, фигурирующие в тексте – от арсенала Мири до ловушек, поставленных Дежарденом на южноафриканские межконтинентальные баллистические ракеты, – взяты из различных источников, в том числе у ВВС США[147], из «The Economist»[148], в мирной программе Корнуэлльского университета[149] и даже в Европейском центре прогноза погоды средней дальности[150]. По‑видимому, инфразвуковое оружие не так страшно, как его малевали (с другой стороны, оно, кажется, на удивление просто генерирует ваши собственные электромагнитные импульсы)[151].
ЭЛЕКТРОННАЯ ФАУНА И ЦИФРОВАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
«Водоворот» держится на допущении, что дарвиновские процессы, формирующие жизнь в этом мире, равно применимы и к цифровому царству – что самореплицирующиеся программы могут быть буквально живыми, когда создаются условия для естественного отбора. Недавно это предположение получило подкрепление: термин «цифровые организмы» замелькал в весьма почтенных научных журналах[152]', и теперь вы можете загрузить бесплатные приложения, которые позволят вам экспериментировать с эволюцией на своем рабочем столе[153]. Электронная жизнь сделала еще один шаг вперед – может быть, за ней идет экосистема Водоворота.
«Водоворот» расширил идею об Интернете как экосистеме до «согласованного суперорганизма», который использует в качестве репродуктивной стратегии миф о Мадонне Разрушения. За пять лет части этого сверхорганизма мутировали – при небольшой помощи друзей – и превратились в шредцеров и «лени» из «Бетагемота». В экологическом понимании мы перешли от системы на пике формы к хилому и оскудевшему ландшафту с виртуальными крысами, чайками и кудзу – и виртуальная экология этого романа, соответственно, отражает динамику видов‑паразитов, распространенных в экосистемах реального мира.
Обычно на взрыв популяции нежелательных видов насекомых люди реагируют вываливая груды пестицидов. Вредители в ответ обычно: а) вырабатывают сопротивляемость и б) повышают скорость размножения, чтобы компенсировать возросшую смертность. Когда это случается, человеческие «менеджеры» уже не могут прекратить борьбу, потому что подтолкнули вредителей к хроническому заражению: едва мы прекратим распылять пестициды, их возросшая скорость размножения приведет к катастрофическому взрыву популяции. Именно это произошло в 70–80‑х годах при заражении листоверткой североамериканского побережья [154]. Я подозреваю, что история рискует повториться с нынешним нашествием короеда. Не нужно докторской степени, чтобы увидеть параллель в динамике соотношения экзорцистов – шредцеров в Североамериканской сети. Лени Кларк не обучалась экологии, у нее были свои болезненные причины для каждого шага. Ирония в том, что эти шаги оказались самыми подходящими для чисто экологического тупика. Пик и спад численности видов вредителей сменяются циклически, если их оставить в покое; если же вы загнали их во взрывной рост, пожалуй, единственный способ восстановить естественное равновесие – это убрать ногу с тормозов, стиснуть зубы и терпеть, пока система не стабилизируется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
