Николай Басов - Экспансия (сборник)

Он летел как пьяный, или словно был ранен, истекал кровью и вот-вот мог окончательно отключиться. Это было даже страшнее, чем ранение, потому что было непонятно и грозило обернуться настоящей бедой, так как через Ростика это состояние передавалось его гиганту.

Он и так-то Ростика не всегда слушался, а когда в него всадили десяток этих камней, так вообще потерял всякое доверие к наезднику. Поэтому Рост наверняка пропустил бы то место, где им полагалось выйти, но… Ева не подвела. Правда, она сообщила, что прыгающие медузы даром времени не теряли, поставили почти всех окаменевших чегетазуров, которых они повалили или разрушили, чтобы отметить эту точку в пространстве, но кое-какие следы все же остались. В общем, худо-бедно, она справилась. Когда выходили, Ева еще что-то говорила Ростику, кажется, побаивалась, если оставит его, то он окончательно запутается в своем… опьянении и не справится, но, когда он прикрикнул на нее, все-таки решилась и прошла. Рост пытался сфокусировать зрение, чтобы отчетливей увидеть этот узел между мирами…

И кое-что заметил. Ничего, правда, не понял, но заметил – вот летатель Евы только что был тут, вот он медлительно, может, даже осторожно взмахнул крыльями, подходя к какому-то слабому свечению в густом воздухе, словно бы очень разреженному облаку, странно подсвеченному солнцем, поднялся от земли… И вот его уже не стало.

Если бы Рост был в лучшем состоянии, возможно, он бы понял больше. А так, как получилось, ему осталось только повторить этот трюк, что он и проделал. Не с первого раза, правда, попал, куда следовало, не сразу воткнулся в это облако, опять же, как пьяный иногда не может пройти в дверь, распахнутую перед ним, но… Кажется, со второй попытки уже справился.

Переход его немного оглушил, у него даже уши заложило, и видеть он начал тоннельным образом, без малейших признаков периферийного зрения, но… Он все равно оказался там, куда и нужно было попасть. Ростик понял это сразу, потому что над заснеженным, безжизненным полем кружили два летателя, а еще чуть в отдалении – тяжелый, утыканный пушками так, что страшновато становилось, черный треугольный крейсер.

Потом они летели, летели и очень не скоро приземлились, что-то съели, это Ростик понимал уже плохо, смутно, словно и не с ним было… Вернее, конечно, с ним, но своего летателя он должен был бы ощущать гораздо полнее и точнее.

Потом полетели дальше, по мнению Ростика, совсем не в ту сторону, куда следовало. Лишь ночью, когда он неожиданно задремал, а потом все так же неожиданно проснулся и на пару минут еще был почти нормальным, он сообразил, что их ведет крейсер. Вероятно, это были Ким с Изыльметьевым, или с Ладой, или еще с кем-то знакомым. Потом его сознание снова… отошло от него, как отслаивается старая кожа у змеи или как сходит отбитый ноготь на пальце.

Ему хотелось иногда смеяться, такая вот веселость на него нападала, иногда он начинал унывать, чуть слезы на глазах не наворачивались – так ему было жалко и людей, и пурпурных, и чегетазуров, и всех-всех, кого он мог вспомнить. Пожалуй, только «алмазные звезды» он не способен был жалеть, но лишь потому, что слишком уж неаппетитно они выглядели в стеклянных колбах.

Над Олимпийской грядой Росту стало совсем плохо, он даже не помнил, как преодолел это препятствие, зато над человеческой равниной слегка… поумнел. Сознание у него не очистилось, и он вдруг стал получать откуда-то существенную, весьма ощутимую поддержку. Что-то издалека, опять же, как высокий звук, постоянно висевший у него в ушах или в мыслях, вел его, словно под руку, над этой землей, над Полдневьем.

Сначала Рост решил, что Зевс подкармливает его своим сигналом. Но потом подумал, что это не может быть металлолабиринт, а значит, это были аймихо, которые догадались, что их помощь необходима. Продолжая раздумывать над этим, Рост снова скорее почувствовал, чем понял, что это на них не похоже. И давление было иного вида, и не умели они вот так, на расстоянии, поддерживать кого бы то ни было. Вблизи – да, могли, на больших расстояниях – нет.

Оставался только Докай, друг-Докай. Или, возможно, в сознание Роста, и так исковерканное до основания, вмешивался Фоп-фалла… И была еще одна возможность, о которой он не хотел даже думать, – его вели чегетазуры. Зачем им было это нужно, он не очень-то понимал, но такую версию скидывать со счетов тоже не следовало. Кто знает, что они понапихали в его мозги, когда он был в их подчинении? Возможно, вот эту способность притягиваться к ним они тоже… как-то просчитали на всякий случай, и теперь, когда дело подходило к концу, они решили ее использовать.

Эта мысль Ростика немного отрезвила, совсем немного… И тогда он осознал, что помимо сигнала, с ним почти постоянно разговаривают то Ева, то Ромка.

– Рост, левей, ты забираешь правым крылом слишком сильно. Равномерно взмахивай, твоя нескоординированность…

Дальше что-то малопонятное. На всякий случай он решил говорить сам:

– Ева, если что-нибудь… случится, ты передай там, что портал построил Зевс. Это, может быть, важно. Не мы его открыли, он был намечен для… Не знаю, для чего, но Зевс его усилил, сделал для нас доступным, проложил… в нужном направлении. И, конечно, подвиг Костылькова не должен быть забыт, он сам как-то, и его летатель, они были предрасположены для того, чтобы… Чтобы первыми пройти в этот портал. Почему-то он промахнулся, но без него мы бы вообще ничего не добились.

– Костыльков, его летатель?.. Ты соображаешь, когда Зевсу по этой твоей версии полагалось бы все предвидеть? И корабли пурпурных, и войну с комши… Нет, это диковато звучит, на мой взгляд. Даже для тебя, майор.

– Тем не менее, – Ростик не мог объяснить точнее, но и этих сведений, возможно, для Белого дома, для человечества хватит, если они хоть как-нибудь сумеют ими воспользоваться.

– Может, ты почувствовал, где мы побывали? – Кажется, это был Ромка. – Это тебе хоть что-то напомнило? Ведь это тоже важно.

Он пребывал в панике, он никогда не видел Роста в таком состоянии, а если и видел его в слабости, то это хоть как-то можно было объяснить. Сейчас же он ничего не мог понять, и потому… Да, ему было хуже всех.

А может, эти самые таланты, все силы которых принимал на себя Ростик, как-то, пусть и в ослабленном режиме, действовали и на других летателей с наездниками, которые оказались поблизости. Поэтому несориентированность задевала и их, со всеми эмоциональными перепадами.

– Рост, я передам… Но ты учти, – это опять Ева, – корабли стоят уже у входа в залив. Свои крейсеры на нас не выслали, но готовятся к этому.

– Откуда знаешь? – поинтересовался Ростик.