Фредерик Пол - Остановка на Медленном Году (сборник)

Тогда Мурра решила, что следует как-то объединить удовольствия и умственную стимуляцию. Приятные люди, с которыми можно поговорить (а не те придурки, которых она пригласила на званый обед) — это обязательно! И она придумала — пикник на леднике, возможно, неподалеку от того места, где из своего ледового плена были извлечены космические шаттлы.

И снова она со всей тщательностью начала составлять список участников. Первый же ее выбор пал на Вориана, пожилого, но еще весьма бойкого мужчину, любителя поиграть с Бланди в шахматы; к тому же, она была уверена, что Вориан с ними долго не удержится. Затем Морни, которая до сих пор еще казалась весьма приятной особой, хотя ей было почти три года; Бланди любил находиться в обществе приятных женщин. Весьма важно было то, что она уже давно была замужем за Мегритом, их семейным врачом, который, в свою очередь, был находкой для пикника, потому что очень любил готовить на природе. И, наконец, остались Винкор и Верла. Винкор — потому что Бланди любил его, а Верла — потому что была сестрой Мурры.

На сей раз было решено взять на пикник и их детей. На званый обед детей звать не годилось, но какой же без них будет пикник? Это были довольно хорошие дети, если уж брать каких-нибудь, то эти были лучшим вариантом: они родились зимой, достаточно взрослые, чтобы в случае чего их можно было и приструнить. (Опять же, сестра Верла, насмешница и душа компаний, была простушкой.)

Конечно же, когда она сообщила Бланди про пикник, он принял ее предложение, но ей показалось, что сделал это холодно и без интереса. Но он всегда так поступал. Самое главное — он согласился.

Когда Бланди пришел извиниться перед Петойн, та работала в загоне для искусственного осеменения.

— Ты уж извини, Петойн, — сказал он, следя за тем, как работает девушка, — ты же знаешь, что я хотел провести твой день рождения с тобой, но никак не могу отвязаться от этого дурацкого пикника. Но, может, я уговорю их взять тебя с нами?

Петойн закончила заниматься блеющей дурным голосом овцой, лежащей на спине и размахивающей всеми своими четырьмя ногами в воздухе, и поглядела на Бланди.

— Много чести, — бесстрастно сказала девушка. — Даже если Мурра и согласится, это значит, что я испорчу ей весь день. Правда, об этом я как раз меньше всего беспокоюсь. Но ведь и она сама в долгу не останется. Нет, — сказала она. — Мой первый день рождения я устрою так, как хочется мне. Ладно, все в порядке. Ведь у меня есть и другие приятели.

Она наполнила шприц смесью спермы и дистиллированной воды и подошла к другой лежащей на земле овце. Бланди нахмурил брови.

— Почему ты вызвалась заниматься осеменением? Ведь ты могла бы выбрать более подходящую для девушки работу.

— Но ведь я же должна платить налоги?

— Да, естественно.

У всех у них — у Петойн, Мурры, самого Бланди, всех, связанных с «Зимней женой», была одна и та же проблема. Телесериал имел большой финансовый успех, поэтому им и приходилось платить большие налоги.

— Но это тоже не дело, Петойн. Лично я вновь собираюсь на пастбище с овцами. Ты бы снова могла отправиться со мной.

— Нет, — ответила девушка. — Я предпочитаю заняться этим, потому что хочу остаться в городе, когда прилетит корабль. Ты же знаешь. Лишь бы поглядеть, что у них есть на продажу; а самое главное, хотелось бы поглядеть на этих чужаков.

— Не думаю, что это так весело, — заметил Бланди.

— Ну и ладно, а мне интересно. Ведь такого каждый день не увидишь. Она закончила с очередной овцой и перешла к следующей, на сегодня, вроде бы, последней. — Ты не знаешь, на что похожи эти люди из звездолета?

— Такие же как ты и я, не более того. Это всего лишь торговцы со старого корабля, пытающиеся заработать себе на жизнь, перелетая с планеты на планету. — Бланди ненадолго задумался, потом добавил: — Скорее всего, они покажутся нам довольно-таки странными. Ты знаешь, ведь все они старики. Я не имею в виду физически — ты же понимаешь, релятивистское сокращение времени — они путешествуют со скоростью, близкой к скорости света, вот время для них и замедляется. Могу поспорить, что кое-кто из них родился, когда первые колонисты только высаживались здесь.

Петойн машинально кивнула. Такого с ней еще ни разу не было, но понадобилось повторить эти слова про себя дважды, чтобы она смогла поверить, будто какое-то человеческое существо могло жить так долго, более двадцати пяти долгих лет ее планеты. «Бедные люди», — вздохнула она, заканчивая заниматься последней овцой. Девушка хлопнула блеющее животное по голове, закрыла банку со спермой, чтобы потом поставить ее в холодильник, и присела, ожидая, пока не освободят загон.

— Мне кажется, что им хотелось бы заниматься этим совершенно по-иному, — сказала она, наблюдая, как овцы пытаются избавиться от веревок. — Я имею в виду, с баранами.

— Но тогда бы мы не могли контролировать рождаемость ягнят. Благодаря искусственному осеменению, мы получаем лучшее потомство, — ни к селу, ни к городу ответил Бланди.

Петойн понимающе кивнула, потом захихикала.

— А ты смог бы сделать подобное с Муррой, — сказала она, усмехаясь. Тогда у тебя мог бы быть ребенок, а тебе не нужно было бы ее касатьтся.

Бланди почувствовал себя неуютно, он прочистил горло. Он терпеть не мог, когда Петойн говорила подобным образом о Мурре, равно как не мог терпеть, когда и Мурра говорила про Петойн.

— Почему ты считаешь, будто я хочу ребенка? — только это он и смог спросить.

— Ну, все этим занимаются, разве не правда? — резонно заметила Петойн. — Я занимаюсь. И в один прекрасный день мне повезет. Возможно, даже очень скоро, — добавила она, потому что самое лучшее время для этого, когда тебе год.

Это было еще одним напоминанием про ее день рождения, подумал Бланди, про праздник, который он не может отметить вместе с ней. Вся штука состояла в том, что это был очень важный праздник. За всю жизнь у тебя не могло быть больше четырех-пяти подобных, и каждый означал переход к новой стадии жизни. Первый долгий год посвящался взрослению. Второй день рождения отмечался, когда ты уже заканчивал учиться и начинал свою карьеру и семейную жизнь. В свои третий и четвертый годы вы достигали всего, на что были способны, потому что четвертый день рождения отмечал время к отступлению — конечно же, если вы доживали до него. А потом уже оставался лишь спуск — спуск до самой смерти.

— Я собираюсь идти мыться, — сказала Петойн. — А ты, догадываюсь, вернешься к Мурре.

— Ну, видишь ли, я обещал…

— Да, конечно, — успокоила его девушка. — До скорого, Бланди. Желаю повеселиться на пикнике.