Петер Жолдош - Возвращение «Викинга»

— Я иду первым, — сказал Амар. Он неуклюже перелез через поручни и не вошел, не прыгнул в воду, а завалился, плюхнулся, подняв веер брызг. Вслед за Амаром, когда он скрылся в толще воды, шагнул и я. Волна словно бросилась мне навстречу. Толчок был чувствительным. Опускаясь, я увидел, как воздушные пузырьки потянулись вверх перед моим иллюминатором. Ноги погрузились в мягкое илистое дно, серая муть облаком окутала меня с головой. Я вспомнил совет Андрея по такому случаю: прибавить немного воздуха. Я нажал ручку регулятора и почувствовал, как воздух обжимает мое тело. Я стоял на твердом грунте и ничего не видел. Непроницаемая пелена отрезала меня от Амара, от «Викинга», предоставила мне возможность проверить, могу ли я спокойно искать выход в критической ситуации. Спокойно, говорю себе. Поднес левую руку к иллюминатору — вот она, кнопка подачи воздуха в скафандр. Указательным пальцем правой нажимаю на нее и чувствую, что скафандр становится просторнее, невесомее. Главное — дозировать подачу воздуха так, чтобы меня не швыряло вверх и не тянуло ко дну. Жаль, Амар не видит меня со стороны. Это зрелище: силуэт неуклюжего существа, похожего на медведя, который топчется на месте, вздымая все новые и новые тучи ила. Я пытаюсь резкими движениями подняться наверх, но то, что легко удается пловцу в плавках, никак не выходит у меня. Добавляю еще воздуха — твердый грунт ушел из-под ног, стараюсь сохранить равновесие, пытаюсь плыть. Вообще-то я неплохой пловец. Конечно, глядя на меня сейчас, этому никто не поверил бы, но пусть неверующий попробует одеть тяжелый космический скафандр и порезвиться в мутной толще воды! Кажется, что-то получается. Завеса вокруг меня стала немного прозрачнее. Включаю фонарик, вмонтированный в шлем. В узкой полоске света полупрозрачная завеса превращается в стену — я отказываюсь от услуг фонарика. Кажется, понемногу продвигаюсь. Начинаю различать камни на дне. Добавляю воздуха — самую малость — и еще немного приподнимаюсь над заиленным дном…

— Грегор, ты меня слышишь? Отзывайся! — голос Амара прошуршал в наушниках. — Почему молчишь, Грегор?

Занятый барахтаньем, я, по-видимому, не обращал внимания на зов Амара:

— Я тебя слышу, Амар! Плохо, но слышу! Я тут никак не выберусь из ила! — к этому времени, правда, я выбрался, потому что облако висело в воде в десятке метров от меня. — А ты меня видишь?

— Не вижу, — ответил Амар. — А корпус «Викинга» видишь?

Я посмотрел вверх:

— Вижу, он прямо надо мной, но я не могу определить, в какой стороне лагуна.

В наш разговор вмешался Андрей:

— Одну минуточку, мы вас сориентируем гидролокатором!

Жду их указаний и рассматриваю дно. Белесый слой ила лежит шиферными складками, повторяющими движение волн на поверхности моря. Кое-где из ила выпираются обломки скал. Чахлые кустики водорослей колышутся, подчиняясь покачиванию морской толщи. Не видно ни рыб, ни других животных.

— Мы вас зафиксировали. Вы буквально в десятке метров друг от друга. Грегор, начинай движение! — скомандовал Андрей.

— Куда?

— Все равно, куда, — ответил Андрей, — мы поправим!

— Понимаю! — я начинаю плавно двигаться в сторону, которая кажется мне светлее.

— Стоп! Грегор, развернись на 180 градусов!

Разворачиваюсь и плыву по-черепашьи. Приспосабливаюсь. Впереди появляется неясный силуэт Амара. Он парит, слегка шевеля руками, чуть выше меня. Пузырьки воздуха бегут у него откуда-то из-под шеи. Увидев меня, он приветливо помахал рукой, а я еще добавил воздуха, чтобы выйти на один уровень.

— Хорошо! — сказал Феликс, — Грегор, плыви по этому же курсу прямо на лагуну… Чуть левее, градусов на двадцать!

— Спасибо, — говорю. — Амар, как самочувствие?

— В норме, — отвечает Амар. — Будем двигаться на этой глубине. Постараемся не терять друг друга из поля зрения.

Дно стало более бугристым, обломки скал — покрупнее. Словно в тумане, показался крутой обрыв кораллового барьера, окутываемый облачками сероватой мути, возникающими из-за движения воды у рифов.

— Надо подниматься повыше! — говорю своему спутнику.

— Поднимемся, — согласился Амар, — только без добавочного воздуха. Мы добились нулевой плавучести. Это то, что нужно…

Энергично работая руками и ногами, я чересчур увлекся и едва не выскочил на поверхность воды. Здесь, перед рифом, качка была сильнее.

— Ты добавил воздуха? — спросил Амар. — Слишком быстро пошел вверх!

— Нет, не добавлял… Не рассчитал силу движения.

— Надо немножко стравить воздух, — сказал Амар, — давление воды уменьшилось, и соответственно возросла подъемная сила. Перед рифом надо быть крайне осторожным, видишь, торчат кораллы… Можно напороться! — говорит Амар. — Чувствуешь, нас тянет на риф! Чувствуешь, какое тут течение?

— Ребята, — говорит Феликс, и его голос еле слышен, — вы перед самым рифом. Проплывите немного по течению, выберите Подходящее место для преодоления барьера, чтобы вас не бросало о камни! Понимаете, что я имею в виду?

— Понимаем! — ответил Амар, вглядываясь в гребень барьера, вокруг которого прямо-таки закипала зеленоватая вода. — Поищем, где гребень пониже!

Если смотришь снизу, поверхность моря отсвечивает серебром. Она покрыта мелкой рябью, в ней лопаются пузырьки воздуха, и вся она полощется, как простыня на ветру. Поближе к рифу простыня эта рвется в клочья, мелко пузырится.

— Вот здесь лучше всего, — говорит Амар, — надо поддуть скафандры!

Гребень барьера здесь понижался, — то ли волнами выбило, то ли червячки-строители не достроили. Во всяком случае, между рифом и поверхностью моря просвет был достаточный.

— Будем входить ногами вперед, — сказал Амар, — если швырнет, ногам не страшно!

Когда мы медленно втянулись в этот своеобразный проход, нас подхватило течение. Я всем своим телом чувствовал сквозь скафандр мускулистые струи воды, подталкивающие меня со всех сторон, и только следил, чтобы не налететь на острые выступы камней. Я чувствовал себя Гулливером, в которого вцепились сотни маленьких цепких рук, чтобы тащить его вперед без передышки…

Потом наступила тишина. Бурунный шум воды остался позади. Я разыскал взглядом Амара. Мы, как пестрые поплавки, покачивались на зыбкой поверхности залива.

— Все в порядке! — крикнул Амар в переговорный аппарат. — Мы в лагуне!

— Молодцы! — послышался голос Марка. — Будете пересекать лагуну запомните строение дна, глубину, детали прибрежных отмелей… Счастливо!

Мы медленно плыли к берегу. Через каждые десять-пятнадцать метров поочередно ныряли, изучая рельеф морского дна. До берега было метров триста. Глубина лагуны местами достигала 15–18 метров. В толще воды изредка появлялись червеподобные существа, которые падали на дно при попытке прикоснуться к ним. У самого дна шныряли мелкие невзрачные рыбешки… Лагуна не изобиловала жизнью. Амар, как биолог, должен бы попристальнее всматриваться в здешних животных, но он почти не обращал на них внимания. Возможно, отложил на потом, а сейчас главное пересечь лагуну и выбраться на берег неведомой земли. Допускаю, что наше любопытство притуплялось будничным сходством этого мира с земным.