Мария Симонова - Азартные игры высшего порядка

Старичку было ясно дано понять, кто теперь контролирует ситуацию. Он медленно поднялся и, уперевшись кулаками в стол, заговорил фальцетом, чеканя слова: во-первых, он хозяин этого дома — профессор истории и обществоведения Всемирного Университета Педагогики Леонард Кукол. А во-вторых, он вампир — да-да, самый настоящий вампир, и если гости не покинут его дом сию же секунду, то он сумеет им это доказать.

Пока старик распинался, Ларри поднял слегу, брошенную им перед тем на ковер рядом с креслом, осмотрел ее, уделяя особое внимание грубо заточенным концам, и, удовлетворенный, демонстративно положил ее перед собой на подлокотники.

— Это у вас не осина, — презрительно бросил старичок, покосившись на слегу.

Ларри озадаченно почесал в голове:

— Может, проверим?..

Профессор, поджав губы, опустился с достоинством в свое кресло.

— Да ты не с кладбища ли соседнего будешь? — блеснул догадкой Лобстер, под влиянием угроз доставший из сумки бутылку и под впечатлением от услышанного разок уже к ней приложившийся: бороться с нечистью ему приходилось не раз, но чтобы вот так по-светски вести беседу…

— Если бы вы видели живых мертвецов, то не задавали бы глупых вопросов! — Старичок, хоть и старался держаться надменно, заметно нервничал.

— Я, мил человек, и не такое видел, — вздохнув, с достоинством ответил Лобстер. — Да кто ж тебя знает, может, ты свеженький?

— Вы не волнуйтесь, — заговорил Крис с ноткой сочувствия в голосе. — Вы, насколько я понимаю, оказались в беде и началось все это не слишком давно…

Что-то человеческое промелькнуло во взгляде профессора. Он кивнул.

— Дело в том, — продолжал Крис доверительным тоном, — что мы все оказались в нелегком положении. Мы будем признательны, если вы расскажете нам свою историю. Поскольку вы ученый, ваш взгляд на события может оказаться наиболее ценным и приблизить всех нас к разгадке истины.

— Если б только это было возможно! — вскричал профессор воодушевленно, похоже, что Крис выбрал к нему наиболее правильный подход: поистине, доброе слово и вампиру приятно.

Итак, глотнув красной жидкости из бокала («Кровь, — догадались все, и еще хором подумали: — Интересно, чья?..»), профессор стал рассказывать. Он начал с самого начала, а именно с того, что около двух месяцев назад Землю потрясла серия грандиозных тектонических сдвигов, подобных, видимо, тем, что погубили когда-то динозавров. Однако на сей раз причиной катаклизмов был не метеорит, а некая энергетическая субстанция неизвестной пока еще человечеству природы. Изменив непостижимым образом геологию Земли, эта таинственная космическая сверхсила умудрилась не только сохранить на «планете» жизнь, но и поддерживать ее в стабильном состоянии, так что шапки полюсов не тают, континенты не гибнут в огне и не погружаются под воду и общие погодные условия, как это ни удивительно при столь глобальных геологических бедствиях, остаются прежними. На фоне перемен космического масштаба произошел ряд более мелких, но в каком-то смысле и более глубоких воздействий на биосферу Земли, самым важным из которых лично он, профессор Кукол, считает включение некоей программы, заложенной в геном человека, — программы, превращающей его в вампира. Причем, как это ни абсурдно, но, опираясь на факты, можно уже утверждать, что самопроизвольно программа включилась исключительно в мозговых структурах, на момент вторжения фактически не действующих и подвергшихся разложению и даже тлению, то есть в бренных человеческих останках. Живой мозг принимается за раскручивание программы «Вампир» только под воздействием вируса, получаемого при укушении носителя этого мозга, то есть живого человека мертвым или уже укушенным. Таким образом, очагами всеобщей повальной эпидемии стали кладбища, а вернее, усопшие родственники, не подвергнутые своевременно кремации и явившиеся с этих кладбищ обратно домой. Нет-нет, самого профессора заразили не его покойные родственники, поскольку все они были похоронены за городом, вблизи семейной усадьбы, и до профессора добрались с некоторым опозданием. Его покусали собственные студенты-вирусоносители на процедуре переэкзаменовки, назначенной в вечерние часы, причем укушен он был, в отличие от большинства заразившихся, неодноразово, а как минимум в двенадцати местах, отчего вирус подействовал на него особенно быстро и бурно: едва успев дойти до деканата и подать двенадцать заявок на отчисление, он внезапно потерял голову и, стыдно вспомнить, укусил проректора, замдекана и к ним еще двух лаборанток, после чего, немного придя в рассудок, вернулся к себе в аудиторию и самолично злорадно перекусал оставшихся нерадивых студентов, запуская их по одному и потом выбрасывая пинком через заднюю дверь: такого прилива сил и подъема настроения профессор не ощущал в себе уже лет сорок. Он и теперь, несмотря на свой немощный облик, весь полон энергией, однако тот день — то есть вечер — вспоминается ему с особым удовольствием.

Итак, возвращаясь к теме: остановить эпидемию оказалось невозможно, поскольку она имела совершенно лавинообразный характер, и те, кто мог бы заняться спасением человечества, не успев еще толком ничего понять, уже оказывались укушенными. Всеобщее поголовное кусание заняло всего несколько дней, вернее, несколько ночей, пока зараженными не оказались, предположительно, все носители разума, населяющие «планету», за исключением, быть может, нескольких особей или групп (тут профессор сделал маленькую паузу, окинув острым взглядом слушателей), отделенных от общества волею судьбы или обстоятельств. Однако обращение этих единиц на общую стезю — дело времени. Очень скоро обнаружилось, что огромный участок земной площади странным образом изолирован от остальной Земли, поэтому профессор говорит про обстоятельства на всей «планете» лишь предположительно.

Что же касается общества, проживающего на данном участке, то, поскольку абсолютно все его члены стали вампирами, возникшие поначалу смуты и беспорядки постепенно сошли на нет, и жизнь, что любопытно, вошла почти в обычную колею, претерпев лишь ряд необходимых изменений: из дневной она полностью превратилась в ночную, а в магазинах наряду с винами и напитками стала в огромных количествах продаваться суррогатная кровь, в производство которой включились все без исключения пищевые комбинаты, запустив широчайшую рекламную кампанию: сладкая, соленая, газированная, слабо — и сильноалкогольная, с мятным, клубничным, миндальным и банановым ароматами, с адреналином и без, с антителами и без, красная, черная, зеленая и голубая, грошовая и безумно дорогая — на любой, самый бедный и самый взыскательный вкус. Профессор в своем институте получил строгий выговор с занесением и потребовал общего собрания преподавательского состава, на котором и доказал блистательно, продемонстрировав все двенадцать укусов на своем теле и медицинскую справку к ним, что его действия явились лишь следствием переизбытка вируса в крови. Напротив, действия кусавших его студентов были сознательным актом мести за его, профессора, всем известные строгость и неподкупность. И профессор вновь потребовал отчисления из высокогуманного института этой дюжины кровососущих негодяев. Поначалу его поддержали, не возражал даже укушенный им лично замдекана, но потом подключились влиятельные родители, в ход были пущены, в чем профессор не сомневается, тайные интриги и подкупы, в результате чего кровавая шайка осталась учиться дальше под личную ответственность проректора, а он, профессор Кукол, доказал еще раз всем свою принципиальность, оставив родной институт, ставший гнусным вампирским гнездом, и удалившись к себе в имение, где занялся в одиночестве важнейшим сейчас для человечества делом — засел за научный труд, исследующий причины последней глобальной катастрофы и экстраполяции ее возможных последствий на ближайшее тысячелетие. Хотя труд его пока еще в самом начале, но кое-какие сенсационные выводы очевидны уже теперь, как-то: сила или энергия, завладевшая «планетой», разумна, все учиненные ею на Земле преобразования имеют под собой какую-то цель, поскольку энергетические затраты на перестройку «планеты» и ежесекундное поддержание ее в стабильности не поддаются человеческому осознанию.