Борис Петров - Колокол (СИ)

— Когда это, — он потряс купюрами, — когда это не обеспечено ни чем, ни золотом — хотя, что с ним делать? Ни пшеницей, ни топливом, ни землей. Это бумажки, обыкновенные бумажки!

— А что нам тогда делать? — неуверенно спросил пораженный ведущий.

— Пусть меня обвиняют в левых взглядах, но я считаю, что сейчас надо вводить чрезвычайное положении, порядок должны наводить войска!

Дверь тихо отворилась, и в холле послышались шаги. Даша сидела в кабинете и читала. Книга увлекала ее, она говорила с ней, рассказывала о прошлых летах, когда мир не был разделен жаждой власти, когда люди верили в богов, когда боги снисходили до них, помогая и оберегая. Многое было в книге не понятно, приходилось несколько раз перечитывать, но и тогда сложные фразы не хотели раскрывать свой смысл. Она методично их выписывала, чтобы потом разобрать с отцом.

Шаги приблизились к кабинету, и Даша вернулась. Она посмотрела на дверь. На секунду ей показалось, что за дверью никого нет, просто послышалось. Она пожурила себя за излишнюю мнительность, и только собралась вернуться в омут чтения, как дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял незнакомец. Он был одет в черное пальто, темно серый костюм был идеально подогнан по фигуре, воротник идеальной белизны сорочки был расстегнут. Темные, чуть с проседью волосы были аккуратно подстрижены. Незнакомец видел, что его рассматривают, и выждал некоторое время.

Даша встала, она не знала, как он попал к ним в дом, но страха не было.

— Вы меня не боитесь, это правильно, — проговорил незнакомец.

— Как… как Вы попали сюда?

— Все очень просто — это мой дом.

Даша удивленно посмотрела на него. Они уже пять лет жили здесь с отцом, но, ни разу хозяин обозначал своего присутствия.

— У нас оплачен договор аренды, я могу показать.

— Не беспокойтесь, я пришел совсем по другому вопросу.

Даша стояла как памятник, не зная, что ей делать дальше. Незнакомец смотрел на нее. Он смотрел иначе, чем другие, в его взгляде не было оценки ее внешности, не было той пошлости и похоти, что ловила она во взглядах многих мужчин. Он смотрел на нее, как смотрит учитель на способного ученика.

В дверях появился Владимир. Даша облегченно выдохнула.

— Опять пугаете, Николай Борисович.

— Не без этого, Володя, интересно было посмотреть, как твоя протеже отреагирует. Отдаю ей должное, она ведет себя очень достойно.

Даша сразу не поняла, что они говорят на родном языке. Как давно она не слышала родной речи, как давно она не была в родных местах.

— Даша, прости, что я тебя возможно напугал, но думаю, что ты не из пугливых. Меня зовут Николай Борисович, — представился я, — на правах хозяйки не угостишь нас чаем?

— Ой, простите, — ответила Даша, страх того, что она забыла родной язык, прошел, на душе от этого стало легче. Даша побежала на кухню. Послышался шум воды, загремела посуда.

— Ты ей так и не сказал, — я посмотрел на Владимира, он опустил глаза.

— Я не могу, Николай. Не могу. Устал я уже от этой бойни. Скольких людей мы убили?

— Я смотрю тебе пора отдохнуть. Сколько ты сеансов уже подряд, пять?

— Людей не хватает, Олега и Рашида отстранили.

— Да, с людьми сейчас туговато. Лю у себя в поднебесной драконов наставляет?

Владимир утвердительно кивнул.

— Николай, а что в итоге, нас закроют?

— Вопрос не решен еще до конца, объявлено пока было, что будет проведено дополнительное расследование. Наша группа и Лю заканчивают сеансы до окончания проверки.

— Как это заканчиваем? Мы потеряем время, Николай! Их несколько дней обернутся нам сторицей, сколько лет потеряем!

— Ты знаешь, я и сам хотел пока приостановить работу, — Владимир удивленно посмотрел на меня, — ты же помнишь из теории, что «любое вмешательство возможно при условии достижения поставленных задач. Но также и невмешательство после достижения части задач, тоже является задачей Эксперимента».

— Но сейчас еще рано об этом говорить!

— Кто знает? Помнишь, как начинали? Как строили прогнозы, как разубеждались в непререкаемых мнениях наших именитых исследователей «на бумаге»? Не смотря ни на что, мы не получили пока возможности менять будущее.

Владимир задумался. Он сам много раз задавал себе вопрос о степени вмешательства, сколько конференций было этому посвящено. Но как показывал полученные результаты, невмешательство имело более губительные последствия, чем прямое действие.

Я уловил мысли Владимира.

— Также не забывай, что все наши попытки возглавить и проводить только свой курс, все это заканчивалось всегда с нежелательным результатом.

Даша позвала нас пить чай.

Некоторое время мы пили чай молча. Я то и дело поглядывал на молодую девушку, пытаясь подобрать слова для начала разговора.

Даша осторожно пила горячий чай. Теребя в руках салфетку, она старалась унять волнение, но чувство предстоящей беды заполонило ее сердце. Она почти твердо знала, о чем пойдет речь, но не хотела в это верить.

— Вы… вы пришли, чтобы рассказать мне про отца? — тихо проговорила она.

— Да, — спокойно ответил я. Сколько раз мне приходилось проводить подобные разговоры, но сейчас у меня не было той легкости, то циничности, которая позволяла многие годы оставаться объективным к происходящему. — Твой отец погиб.

Я замолчал. Подходящих слов у меня не было, а врать ей не хотелось.

Даша закрыла лицо руками и заплакала. Чашка с недопитым чаем со звоном упала на пол и разбилась.

— Но почему? Почему?! — всхлипывала она.

— Он выполнял свой долг, — начал Владимир.

— Какой долг? Почему вы его не спасли?! Вы все?! Вы же можете! Вы все можете!!!

— Это был его выбор, это была его судьба. Тут мы бессильны, — я смотрел на нее и не видел, что она думает.

— Да что вы все тогда можете, а? Зачем вы вмешиваетесь в нашу жизнь? Зачем?

Даша выбежала из кухни. Через некоторое время она бросила на стол книгу.

— Кто тебе ее дал? — спросил я ее.

— Какая разница! В ней же о вас написано! Что вы милосердны, что вы заботитесь о детях своих! Зачем тогда все это?! Зачем вы развязали эту войну? — она упала на стул и затряслась в беззвучном плаче.

— Ты многое поняла, но не поняла главного, — сказал я, погладив ее по голове. Она постепенно начинала успокаиваться, — ваша судьба зависит от вас, мы не можем изменить ее. Все, что происходит сейчас — это ваш выбор, мы лишь указываем на возможные дороги, но путь выбираете вы.

— Но вы… вы же можете его воскресить, чтобы он жил!

— Нет, это невозможно.

— Какие же вы боги тогда? — Даша отпрянула, она смотрела на меня глазами полными ненависти, непонимания и страха.