Абрахам Меррит - Ползи, тень !

Мы вчетвером спустились в холл.

Я сказал:

- Билл, ничего не говори Элен, пока я с тобой не свяжусь.

И в этот момент открылась дверь и вошла Элен.

Глаза ее широко раскрылись, она выглядела расстроенной и сказала:

- Здравствуй, дорогой. Почему мне не сказали, что ты сегодня придешь? Я бы не уходила.

Она обняла меня за шею и поцеловала. Губы у нее мягкие и теплые, всю ее окружает аромат, не морского цветка, а цветка, растущего на земле.

- Я сам не знал о том, что приду.

- Ну, а сейчас иди обратно. Нам нужно о многом поговорить.

Я хотел побыть с Элен, но именно сегодня мне нельзя было с ней говорить. Я бросил невольный взгляд о помощи на Мак Канна.

Мак Канн понял. Он сказал:

- Простите, мисс Элен, но мы должны немедленно уходить.

Элен взглянула на него.

- Здравствуйте, Мак Канн. Я вас не заметила. А что вы собираетесь делать с этим моим человеком?

- Все, что прикажете, мисс Элен. - Мак Канн улыбался, но мне показалось, что он говорит чистую правду: что бы ни приказала ему Элен, он все бы выполнил.

Билл сказал:

- Алан должен идти, Элен.

Она сняла шляпу и пригладила волосы. Спокойно спросила:

- Дело де Кераделей, Алан?

Я кивнул, и она слегка побледнела. Я сказал:

- Ничего особенно важного, но, честно, я не могу остаться. Увидимся завтра, Элен. Давай встретимся у Маргенса за ленчем. Потом побродим, поужинаем и отправимся на какое-нибудь шоу. Я уже три года не был в театре.

Она одну-две минуты смотрела на меня, потом положила руки мне на плечи.

- Хорошо, Алан. Встретимся в два. Но приходи.

По дороге я поклялся себе, что что бы ни случилось: ад или наводнение, - я приду обязательно. И если Биллу придется несколько часов поразвлекать тень Дахут, что ж, он выдержит. В клубе мы с Мак Канном выпили, и я рассказал ему кое-что еще. Я сказал, что и де Керадель, и его дочь спятили и что меня приглашают потому, что мадемуазель кажется, что несколько тысяч лет назад мы были любовниками. Он молча слушал.

Когда я кончил, он сказал:

- Эти тени, док. Вы думаете, они реальны?

Я ответил:

- Не знаю, как они могут быть реальны. Но те, кто их видит, так считают.

Он кивнул с отсутствующим видом.

- Ну, с ними нужно обращаться, как с реальными. Но как надавить на тень? Впрочем, за их действия отвечают реальные люди. Вот на них надавить всегда можно.

Потом добавил:

- Например, эта девчонка де Керадель. Что вы о ней думаете? Я слышал, она очень красива. Безопасно к ней отправляться?

Я вспыхнул, потом холодно ответил:

- Когда мне понадобится охранник, Мак Канн, я дам вам знать.

Он ответил так же холодно:

- Я ничего не имел в виду. Только... не хочу, чтобы пострадала мисс Элен.

Это меня задело. Я горячо начал:

- Если бы не мисс Элен... - и замолк. Он наклонился ко мне, взгляд его стал менее жестким.

- Я так и думал. Вы боитесь за мисс Элен. Поэтому вы идете. Но, может, вы не тот способ защиты выбрали?

- А вы знаете лучший?

- Почему бы не отдать все мне в руки?

- Я знаю, против кого иду, Мак Канн, - сказал я ему.

Он вздохнул и сдался.

- Ну, ладно, скоро появится босс, а пока надо договориться, как поддерживать связь. Во-первых, у конца стены будет рыбачить лодка. Когда вы отправитесь?

- Когда за мной пошлют.

Он снова вздохнул, торжественно пожал мне руку и ушел. Я лег и уснул. На следующее утро в девять позвонил Билл и сказал, что Рикори телеграфировал необходимые инструкции и сообщил, что вылетает из Генуи в Париж, затем сядет на "Мавританию" и через неделю будет в Нью-Йорке. Позвонил с той же новостью Мак Канн, и мы договорились в полночь встретиться, чтобы обсудить совместные действия.

Я провел прекрасный день с Элен. Встретил ее у Маргенса и сказал:

- Это твой и мой день, дорогая. Ни о чем другом думать не будем. К дьяволу де Кераделей. Это последнее упоминание о них.

Она очаровательно ответила:

- Место рядом с дьяволом вполне им соответствует, дорогой.

Как я сказал, день был прекрасный, и задолго до его конца я понял, как сильно влюблен в Элен. Всякий раз как мысль о мадемуазель выползала из темного угла сознания, куда я ее затолкал, я заталкивал ее обратно, испытывая укол ненависти, как боль от жала. В половине одиннадцатого я попрощался с Элен у дверей Лоуэлла. Я спросил:

- Как насчет завтра?

- Очень хорошо. Если сможешь.

- А почему это я не смогу?

- День кончился, Алан. Ты не избавишься от Дахут так легко. - Я попытался ответить, она меня остановила. - Ты не знаешь, как я тебя люблю. Пообещай... если я тебе понадоблюсь... приходи ко мне... в любое время... и в любой... форме.

Я схватил ее за руки.

- В любой форме? Что ты этим хочешь сказать?

Они потянула мою голову вниз, прижалась губами - свирепо, нежно и страстно в одно и то же время. Открыла дверь, на мгновение повернулась.

Закрыла дверь. Я сел в такси и поехал в клуб, ругая мадемуазель более всесторонне, чем я это делал со времен Иса - если я тогда это делал. Мак Канн еще не появился, но меня ждала телеграмма. Я прочел:

Завтра в полдень у причала Ларчмонт-клуба вас будет ждать яхта. Она называется "Бриттис". Там я вас встречу. Искренне надеюсь, вы придете готовый остаться навсегда.

Ну, вот. Я не пропустил ни названия яхты, ни насмешки в этом "остаться навсегда". Элен - реальность, а Дахут - тень. Но я понял, что тень тоже становится подлинной реальностью. С печалью в сердце, с мрачным предчувствием, с сожалением об Элен, с которой я, возможно, распрощался навсегда, с жгучей ненавистью к этой женщине, которая так полупрезрительно призывает меня, - со всем этим я понимал, что ничего не остается делать, как повиноваться.

14. ЗА СТЕНОЙ ДЕ КЕРАДЕЛЯ

Когда я паковал саквояж, появился Мак Канн. Он удивленно посмотрел на меня.

- Вы куда-то отправляетесь, док?

В неожиданном порыве откровения я протянул ему телеграмму мадемуазель. Он молча прочел ее, поднял голову.

- Только что пришло? А мне показалось, вы говорили доктору Беннету, что приглашение у вас уже есть.

- Это, - терпеливо пояснил я, - только подтверждение предварительной договоренности, устанавливает время, которое не было установлено раньше. Можете сами увидеть, если прочтете внимательнее. - Я начал паковать второй саквояж. Мак Канн перечел телеграмму, некоторое время молча смотрел на меня, потом сказал:

- За доком Беннетом ходила одна из этих теней, верно?

Я резко повернулся к нему.

- Почему вы так думаете?

Он продолжал, как будто не слышал меня:

- А потом ее не стало, когда вы были с ним.

- Мак Канн, - сказал я, - вы сошли с ума. Почему вы так думаете?

Он вздохнул и ответил:

- Когда вы с ним спорили о том, чтобы ехать к де Кераделю, я удивился. Но когда увидел телеграмму, больше не удивлялся. Получил ответ.