Майкл Крайтон - Восходящее солнце

«Да», ответил я Грэму. Коннор пристально уставился на снимки. «Так или иначе, наша Черил живет достаточно хорошо, чтобы надевать черное вечернее платье от Ямамото, когда ее приглашают на большое открытие Башни Накамото. Она приходит с каким-то типом, может быть с другом или парикмахером. Бородач. Может, она знакома с другими людьми на приеме, а может и нет. Но в течении вечера некто большой и властный намекает, что они ненадолго слиняют. Она соглашается подняться наверх. Почему нет? Этой девушке нравятся приключения. Она любит опасность. Нарывается на синяки. Поэтому она идет наверх – может быть вместе с этим типом, может по отдельности. Но в любом случае они встречаются наверху и высматривают место, где этим заняться. Место, которое возбуждает. И они решают – он, наверное он решает – сделать это прямо на трахнутом столе заседаний. Они начинают, они пыхтят, но дело идет наперекосяк. Ее любовничек слегка перетрудился, или он с заскоками, и … он сжимает ее шею чересчур сильно. И она мертва. Вы пока следуете за мной?»

«Да…»

«И теперь у любовничка проблема. Он пошел наверх, чтобы всего лишь трахнуть девушку, но к несчастью он ее убивает. Так что же ему делать? Что он может сделать? Он возвращается, присоединяется к приему, и так как он – большой самурайский петушок, то говорит одному из своих подчиненных, что у него маленькая проблема. Он, к несчастью, выдавил жизнь из местной шлюхи. Очень неудобно при его напряженном расписании. Поэтому шестерки бегают и зачищают то что напачкал босс. Они вычищают инкриминирующие свидетельства с верхнего этажа. Удаляют видеоленты. Едут в ее квартиру и удаляют свидетельства там. И все прекрасно, кроме того что это занимает время. Поэтому кому-то надо держать полицию в стойле. И вот где появляется этот гладкий сосун-адвокат Ишигуро. Он задерживает нас на добрых полтора часа. Вот так. Ну, как это звучит?»

Когда он закончил, наступило молчание. Я ждал, что скажет Коннор. «Что ж», наконец сказал Коннор. «Я снимаю свою шляпу, Том. Такая последовательность событий представляется корректной во многих отношениях.» «Ты чертовски прав.» Грэм пыхнул сигаретой. «Офигительно прав.»

Зазвонил телефон. Лаборант спросил: «Капитан Коннор здесь?» Коннор подошел ответить. Грэм сказал мне: «Я тебе говорю. Эту девушку убил джеп и нам надо найти его и затрахать до смерти. Освежевать.» Я спросил: «А что у тебя вообще против них?»

Грэм угрюмо взглянул на меня и спросил: «О чем ты толкуешь?»

«Я говорю о том, что ты ненавидишь японцев.»

«Эй, послушай», сказал Грэм. «Давай-ка напрямик, Пити-сан. Я никого не ненавижу. Я делаю свою работу. Черный, белый, японец – для меня нет разницы.»

«Окей, Том.» Была поздняя ночь. Я не хотел спорить.

«Нет, черт возьми. Твою мать, ты думаешь, что я предубежден.»

«Давай оставим это, Том.»

«Нет, черт побери. Мы это не оставим. Не сейчас. Позволь мне сказать тебе кое-что, Пити-сан. Ты подал заявление на эту трахнутую работу переводчика, правильно?»

«Правильно, Том.»

«А почему ты ее выбрал? Из-за своей великой любви к японской культуре?»

«Ну, в то время я работал в пресс-бюро…»

«Нет, нет не мели чепуху! Ты выбрал ее», сказал Грэм, «из-за дополнительного оклада, разве не так? Две-три тысячи в год. Стипендия на обучение. Она пришла в департамент от японо-американского Фонда Дружбы, и департамент позволил в качестве стипендии на образование платить сотрудникам, чтобы они могли продолжать изучение японского языка и культуры. Вот так. И как проходят штудии, Пити-сан?»

«Учусь.»

«Как часто?»

«Один вечер в неделю.»

«Один вечер в неделю. А если ты пропустишь урок, ты потеряешь свою стипендию?»

«Нет.»

«Твою мать, ты прав. На самом деле нет никакой разницы, ходишь ли ты учиться вообще. Фактически, приятель, ты взял взятку. Ты получил три тысячи долларов в карман и они идут прямо из страны восходящего солнца. Конечно, это не так много! Никто не сможет купить тебя за три куска, правильно? Конечно, нет.»

«Эй, Том…»

«Но дело в том, что они тебя не покупают. Они просто влияют на тебя. Они просто хотят, чтобы ты подумал дважды. Имел тенденцию благосклонно смотреть на них. А почему нет? Такова человеческая натура. Они сделали твою жизнь немного лучше. Они сделали вклад в твое процветание. Твоей семьи. Твоей маленькой дочери. Они чешут тебе спину, почему бы тебе не почесать их спины? Разве не в этом дело, Пити-сан?»

«Нет, не в этом», сказал я. Я начинал злиться.

«Нет, в этом», сказал Грэм. «Потому что именно так работает влияние. Оно отрицается. Ты говоришь, что его нет. Говоришь себе, что его нет – но оно есть. Единственный способ быть чистым – это быть чистым, старик. Если ты не делаешь на это ставку, если у тебя нет от этого дохода, тогда ты можешь говорить. Иначе, старик, они платят тебе и, я бы сказал, владеют тобой.»

«Дай мне сказать…»

«Поэтому не надо говорить мне о ненависти, старик. Страна ведет войну и некоторые это понимают, а другие примыкают к врагу. Точно так же, как во второй мировой войне, когда некоторым платила Германия, чтобы обеспечивать пропаганду наци. Нью-йоркские газеты публиковали передовицы прямо из уст Адольфа Гитлера. Иногда эти люди даже не сознавали это. Но они это делали. Так в любой войне, старик. А ты – трахнутый коллаборационист.» Я был благодарен когда в этот момент Коннор подошел туда, где мы стояли. Грэм и я были на грани ссоры, когда Коннор спокойно сказал: «Именно так я это и понимаю, Том. В соответствии с твоим сценарием, после того как девушку убили, что случилось с лентами?»

«О, черт, эти ленты пропали», сказал Грэм. «Ты никогда снова не увидишь эти ленты.»

«Что ж, это интересно. Потому что звонок был из штаб-квартиры дивизиона. Кажется, господин Ишигуро там. И он принес с собой коробку видеолент, чтобы я посмотрел.»

Коннор и я поехали вместе. Грэм сел в свою машину. Я спросил: «Почему вы сказали, что японцы никогда не тронут Грэма?» «Из-за дяди Грэма», ответил Коннор. «Во второй мировой войне он был военнопленным. Его отправили в Токио, где он пропал. Отец Грэма поехал туда после войны, чтобы узнать, что с ним случилось. По этому поводу возникли неприятные вопросы. Ты, наверное, знаешь, что некоторые американские военные были убиты в Японии в смертельных медицинских экспериментах. Рассказывали истории, что японцы в шутку скармливали их печенку своим подчиненным, и всякое такое.»

«Нет, я не знал», сказал я.

«Я думаю, каждый хотел бы забыть это время», сказал Коннор, «и двигаться дальше. И наверное, правильно. Сегодня это другая страна. О чем говорил Грэм?»

«О моей стипендии переводчика.»

Коннор сказал: «Ты говорил, это пятьдесят в неделю.»

«Немного больше.»