Эдмунд Купер - Сомнительная полночь

Маркхэм почувствовал, что больше не в силах это терпеть. Но когда он попытался встать, Вивиан удержала его.

- За это надо благодарить двадцатое столетие, Джон, - тихо сказала она.

- Мутации, вызванные Войной, все еще повторяются. И ученые-андроиды говорят, что в ближайшую тысячу лет их не избежать. Ты считаешь, что мы злые и бесчувственные, да? Думаешь, что мы деградировали и прогнили. А может быть, наш образ жизни - просто способ не помнить об ужасах Войны.

- Все, по-моему, смотрят с большим удовольствием, - сказал он с отвращением.

- Не все, - ответила она. - Кроме того, мы превзошли двадцатый век кое в чем, ты знаешь. У нас больше нет войн.

Он попытался найти подходящий ответ, но, похоже, его не было, во всяком случае совсем честного.

Наконец ужасное представление закончилось. Все потонуло в аплодисментах и взрывах смеха. Маркхэм подумал, что в этом смехе есть что-то странное; ему показалось даже, что этот смех близок к истерике. Особенно у женщин. Потом ему пришло в голову, что все люди здесь - тоже ведь потенциальные жертвы Войны. В первый раз он серьезно задумался о страхе, который вызывала в этом веке беременность, и о наказании мужчин за безответственность.

Алджис Норвенс повернулся к Маркхэму со странной улыбкой:

- Вам это показалось забавным?

- Нет. А вам?

- Если бы мы не смеялись, - неожиданно сказал Норвенс, - мы бы ослепли от злости. Вот и смеемся. Трагедия становится комедией, а со смехом постепенно уходит горечь.

У Маркхэма росло чувство замешательства. То человек двадцать второго столетия кажется равнодушным и пустым, то, уже через минуту, в нем вспыхивают чувствительность и понимание.

Он уже собирался спросить Норвенса о возможности легкой смерти, когда началось последнее представление. Из-под пола появился большой прозрачный шар, стеклянный или пластиковый, сиденье внутри которого было укреплено таким образом, что, как бы шар ни поворачивался, сиденье оставалось в вертикальном положении. На нем сидел кто-то, похожий на обнаженного мальчика лет десяти. Но, приглядевшись, Маркхэм увидел, что, в отличие от всего тела, лицо ребенка все в морщинах, как у старика.

В шаре было небольшое отверстие, через которое проходил яркий луч красного света от прибора, находящегося в руках у этого ребенка.

Андроид, положив руку на поверхность шара, объявил, что там находится Сильверо, известный телепат и прорицатель.

Когда андроид замолчал, Сильверо помахал зрителям и дружески улыбнулся. Затем, по сигналу президента Бертранда или Соломона, андроид крутанул шар, луч красного света описал дугу и остановился прямо на лице одного из гостей.

Маркхэм увидел, как глаза у этого человека изумленно раскрылись, а потом остекленели и взгляд безжизненно уставился в одну точку, лицо потеряло всякое выражение, тело застыло.

Сильверо заговорил, и его тонкий, дрожащий голос, благодаря усилителю, звучал пронзительно:

- Субъекта зовут Орланд Джойс. Ему тридцать восемь лет, три месяца он провел в условно живом состоянии. У него было одиннадцать женщин, и от одной он имел ребенка. В тринадцать лет он подстроил поломку андроида, что осталось тайным, но дало комплекс вины и подозрительный страх перед небиологическими личностями. В возрасте шестнадцати лет он вступил в интимные отношения с женщиной на десять лет старше его, по ее инициативе. Женщина позднее стала Беглецом, и субъект выдал ее психиатрической команде. В двадцать два года он завоевал первый приз по воздушным лыжам на Лондонской Олимпиаде. В двадцать семь он выставил десять скульптур на Республиканской Выставке Искусств и был награжден Золотым Тюрбаном. В возрасте тридцати двух он произвел на свет одного разрешенного ребенка. Сегодня вечером он вступит в связь с женщиной с зелеными волосами. Завтра он улетит в Шотландию на Осенние Игры. После этого он проведет два месяца в Сити на лечении у психиатра. В сорок один год он снова станет отцом. В сорок семь лет он получит серьезную травму, занимаясь таким видом морского спорта, которого еще не существует. О возрасте, в котором субъект умрет, говорить не разрешено. Больше я ничего не скажу.

Сильверо выключил луч, и Орланд Джойс вернулся в нормальное состояние. Он смотрел вокруг со смущенной улыбкой, а гости, особенно те, которые были с ним знакомы и могли оценить первую часть анализа Сильверо, громко аплодировали.

По другому сигналу со стороны президентского стола андроид опять прокрутил шар, и красный луч Сильверо остановили на лице темной девушки, реакция которой была такой же, как и у Джойса.

Сильверо начал свой рассказ. Он сказал, что имя субъекта Нинель Маршин, возраст - двадцать два года. Потом гораздо более детально, чем в первом случае, описал ее детство и интимные факты ее взрослой жизни. Когда Сильверо описывал эмоциональные аспекты ее жизни, его голос дрожал от возбуждения и, как показалось Маркхэму, скрытой злобы. Повествование продолжалось, пока история субъекта не была рассказана до нынешнего дня, тут Сильверо отметил, что у нее накануне был очень утомительный вечер и поэтому она уйдет рано. Затем он стал предсказывать ее будущее, начав, как и раньше, с ближайшего, и неожиданно остановился. После секундного молчания он повторил все ту же формулу:

"О возрасте, в котором субъект умрет, говорить не разрешено. Больше я ничего не скажу".

Аплодисменты не были такими сильными, как раньше. Послушав о прошлом Нинель, присутствующие рассчитывали услышать рассказ о ее будущем в таких же подробностях и, вероятно, считали, что их обманули.

Маркхэм смотрел на улыбающегося старого ребенка в стеклянном шаре и чувствовал, как почти не управляемые отвращение и ненависть закипают в нем. Даже то, что Силъверо, возможно, тоже мутант, а значит - жертва Войны, не могло смягчить его чувства.

Какое право имеет это злобное рыло выставлять на обозрение жизни других людей, изображая из себя Господа, и предсказывать будущее?

Будь Маркхэм немного поспокойнее, он бы понял, что Сильверо тоже запутался в паутине обстоятельств. Но этот маленький прорицатель стал для него козлом отпущения, на которого вылилось все негодование, поднявшееся в нем после встречи с Соломоном и весь вечер усиливавшееся.

Но как только Маркхэм решил, что он больше не желает оставаться пассивным зрителем так называемых развлечений, луч Сильверо ослепил его глаза и мозг полностью отключился.

Когда Маркхэм пришел в себя, ему показалось, что луч только на секунду сверкнул перед его глазами. Тем не менее он сразу обратил внимание на тишину в зале и увидел, что все глаза направлены на прозрачный шар. Два андроида придерживали его, а третий, открыв маленькую панель, вынимал оттуда обмякшее тело Сильверо. Можно было подумать, что он без сознания, однако Маркхэм сразу понял, что ребенок мертв.