Кейт Лаумер - Берег динозавров

— Откуда такая уверенность?

— Соседняя комната полна костей, — произнес он с чуть заметной и далеко не обаятельной улыбкой. — Наших костей. А на последнем поступлении есть немного протухшего мяса. Чувствуешь запашок? Это оттуда. И меня ждет тот же конец. Смерть от голода… Ты держишь судьбу в своих руках. Решай.

— Кошмар, — пробормотал я. — Такое может только присниться.

— Ты проснулся, — возразил он и всучил мне пистолет. — Стреляй, я тебе говорю, пока у меня не лопнуло терпение!

— Давай рассудим здраво, — сказал я. — Я убью тебя, а что изменится? Ничего. Двое лучше, чем один.

— Если бы! Пойми, каждый наш шаг расписан по сценарию. Нарушить его — вот единственный козырь.

— А если я снова прыгну?

— Получишь прекрасную возможность полюбоваться своим провалом.

— А если на этот раз я не провалю задание? Не загорожу дверь?

— Все равно. Ты закончишь здесь. Я знаю, уже пробовал.

— Ты имеешь в виду — все целиком? Яму с трясиной? Меллию?

— Да. И яму, и Меллию — все. Снова и снова. Ты закончишь здесь. Карг выложил свой козырь, нам нужно побить его либо спасовать.

— А если того и добивается?

— Нет. Он рассчитывает на обычное человеческое поведение. Люди хотят жить, понимаешь? И борются до последнего.

— А если на корабле я не воспользуюсь темпоприводом трупа?

— Ты просто сгоришь.

— А если остаться на берегу с Меллией?

— Ничего не выйдет. Я уже прошел через это. Ты погибнешь там. Не знаю, долгая или короткая тебя ждет жизнь, но результат один.

— А если я застрелю тебя, цепь разорвется?

— Возможно. По крайней мере, в схему удастся ввести новый, совершенно неожиданный фактор, вроде пятого туза в покере.

Мы спорили еще некоторое время. Потом обошли отсеки. Я полюбовался на жемчужный туман, осмотрел кое-какие помещения. Все вокруг покрывали пыль, ржавчина. Станция постарела…

Затем он показал комнату с костями. Запах меня убедил.

— Давай пистолет, — сказал я.

Он молча протянул оружие. Я поднял пистолет и снял с предохранителя.

— Повернись, — бросил я.

Он повернулся.

— Меня утешает то, — сказал он, — что существует вероятность…

Выстрел оборвал фразу и бросил его вперед, словно чертика на резиночке. Я успел заметить дыру, оставленную пулей в задней стенке черепа, и ослепительное солнце вспыхнуло и опалило мой мозг. Я словно взмыл на высоту птичьего полета. Бесконечная череда теней, отдельные участки энтропической панорамы. Я увидел себя в Буффало, на борту тонущего галеаса, на безжизненном берегу умирающего мира. Я готовил западню для негодяя карга; он тоже ткал паутину, в свою очередь окруженную более хитроумной сетью ловушек.

Как глупо выглядело все это теперь! Как могли теоретики Центра Некса не понять, что усилия их, в принципе, ничем не отличались от всего того, что делали предыдущие чистильщики времени? И что…

Была еще одна мысль, более глубокая. Но прежде чем она успела сложиться, мир озарения растаял. Я по-прежнему стоял подле убитого, над стволом пистолета вилась струйка дыма. В лабиринте моего сознания складывалось понимание чего-то большого, не вызывающего сомнений. И вдруг из смутных мыслей выплыло новое осознание: Чистка Времени была ошибкой, причем заблуждались не только экспериментаторы Новой Эры и опиравшиеся на неверные теории исполнители Третьей, но и сам Центр Некса.

Однако нашлась сила, решившая убрать меня с дороги. Сила, куда более могущественная, чем Нексс-Централ. Меня загнали в тупик так же чисто, как когда-то в Буффало я обвел вокруг пальца приговоренного карга, а позднее — его могущественную и обреченную Абсолютную Власть. Меня вывели из игры, загнали в замкнутый цикл и заточили навсегда.

Так бы и произошло, не будь в схеме крохотной лазейки, которую там упустили. Мое второе «я» умерло, и в миг разрушения органического генератора его умственное поле выплеснулось и слилось с моим. Какую-то долю секунды я наслаждался силой своего нового интеллекта, возросшего как минимум до IQ в 300 единиц.

И пока я пытался разобраться в неразберихе сдвоенного сознания, стены вокруг растаяли и я оказался в приемном отсеке базовой станции Нексс-Централа.

37

Высокий потолок холодно отражался от белых стен, гудели катушки фокусировки поля, резкие запахи озона и горячего металла наполняли воздух. Все выглядело привычно, даже по-домашнему. Единственное несоответствие представляла группа вооруженных людей в серой форме службы безопасности Нексс-Централа. Охранники образовали правильный круг, каждый держал автомат, направленный мне в голову. В лицо бил оранжевый свет — прицельный луч генератора амортизирующего поля.

Я понял намек, бросил пистолет и поднял руки.

В круг вошел человек и обыскал меня, но, кроме грязи — следствия археологических раскопок, — ничего не нашел. События до сих пор разворачивались стремительно, не потеряли темпа и теперь.

Старший дал знак. Охрана вывела меня из отсека. Мы прошли по коридору мимо двух блоков бронированных дверей к серой ковровой дорожке перед массивным письменным столом Главного Координатора Нексс-Централа.

Это был широкоплечий, высокий человек с резкими чертами, принявшими теперь строгое выражение. Я как-то беседовал с ним в менее официальной обстановке. Речь его остротой не уступала уму. Я сел, и Главный Координатор взглянул на меня поверх стола: не улыбаясь, не хмурясь, просто обратив светильник своего разума на объект мелкого сиюминутного дела.

— Вы уклонились от полученных инструкций, — сказал он. В его голосе не слышно было ни гнева, ни обвинения, ни даже любопытства.

— Вы правы, я был неточен, — сказал я и уже собирался развить мысль, но он заговорил первым.

— Вам поручили принять меры к пресечению нарушения DVK-Z-97, а также захватить невредимым действующее устройство — карга, серия H, ID 453.

Он произнес это так, словно я еще не произнес ни слова. Я молчал.

— Захватить карга вам не удалось, — продолжал он. — Более того, вы разрушили его мозг. И не сделали ничего, чтобы обезвредить исполнителя.

Он говорил чистую правду. Ни отрицать, ни подтверждать это не имело смысла.

— Поскольку в пределах вашего психоиндекса не существует никаких оснований для подобных действий, мотивы следует искать вне контекста политики Нексс-Централа.

— Весьма спорное предположение, — сказал я. — Обстоятельства…

— Также ясно, — продолжал он неумолимо, — что мнение, будто вашей подрывной деятельностью руководили прежние темпоральные державы, не выдерживает критики.