Боб Шоу - Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра

— Мне казалось, что я уже объяснил тебе подробно ограничения хрономобильной физики, — ответил Джек. — Ты не можешь сознательно выбрать цель путешествия, ты просто возвращаешься к ключевому событию, к поворотному моменту.

— Именно об этом я и говорю! И я болею гемикранией сине долоре. В течение этих девяти лет я тоже видел цветные зигзаги и совершал путешествия во времени бесчисленное количество раз — и всегда они начинались со сцены той ссоры, поскольку я знаю, что с этого все началось. Оттуда шло мое ощущение вины, но ты не хотел смотреть правде в глаза, Джек. Ты примирился с этим вскоре, а потом — ты признался в этом в тот вечер, когда пришел к нам, — начал концентрироваться на сцене убийства. Начал видеть те просвечивающие деревья из парка на фоне уличного движения. И все это потому, что сцена убийства для тебя оказалась особенно убедительной. В ней был Спидел — удобный козел отпущения, на которого ты мог переложить собственную вину: в ту минуту, когда Кэт грозила опасность, не было времени размышлять над тем, что хорошо, а что плохо, было только время на убийство…

— Ошибаешься, — прошептал Джек.

— Взгляни правде в глаза, это твой единственный шанс. Ты и я были тогда одним человеком, поэтому я знаю, что говорило тогда тебе твое подсознание. Ты хотел, чтобы Кэт погибла. Когда Конвери постучал в твою дверь в первый раз, ты услышал тот же самый внутренний голос, что и я, и голос этот сказал тебе, что ты свободен. Но в этом нет ничего страшного. — Веки Джона опустились, голос начал замирать. — Нельзя любить женщину так, чтобы минутами не хотеть убить ее… Ведь она не всегда такая, какой желаешь ее видеть… временами она хочет быть собой… все состоит в том, чтобы уметь приспосабливаться… нужно приспосабливаться… — И Джон Бретон уснул, прижавшись к полу покрытым синяками лицом.

— Ты глупец, — сказал Джек. — Ты жалкий глупец.

Он пошел наверх и на минуту задержался с рукой на выключателе, размышляя, не допустил ли он какую-нибудь небрежность при пленении Джона. Когда тот придет в себя, он будет иметь возможность двигаться по центральной части подвала, но не найдет там ничего, что могло бы помочь ему освободиться. Помучается немного, подумал Джек, но долго это не продлится. Он выключил свет и вышел, тщательно закрыв за собой дверь.

За время, которое он провел внутри домика, успело стемнеть, но небо буквально горело в феерии света. Над северным горизонтом распростерся таинственный светящийся занавес, красный и зеленый, мерцающий и дрожащий под порывами сверхъестественных солнечных ветров. В остальной части неба светились знакомые созвездия, но и они были тусклыми в сравнении с обширным пространством, явившимся ареной демонстрации беззвучной метеоритной пиротехники. Метеоритный ливень невероятной интенсивности бомбардировал небо; огненные вспышки рассекали его в нерегулярном ритме тысячами дорожек, образуя время от времени искрящиеся, поражающие воображение арки в разных частях небосвода.

Это фантастическое представление отражалось в водах озера, превращая его поверхность во вспенившееся зеркало. Бретон смотрел на эту картину некоторое время невидящим взглядом, а потом сел в автомобиль. Его рука коснулась гладкого черного предмета, лежавшего на переднем сиденье. Это была туфля Джона, та самая, на которую тогда обратил внимание лейтенант Конвери. Он открыл окно и выбросил туфлю, которая, однако, упала слишком близко, и Джек слышал, как она ударилась и прибрежные камни. Он пожал плечами, описал полукруг, взметнув фонтан гравия.

Мчась в южном направлении по автостраде, ведущей к Силверстриму, он все время поглядывал в зеркальце — его не покидало чувство, что кто-то гонится за ним, хотя, кроме пульсирующих огней на небосводе, позади него не было совершенно ничего.

XIII

Доехав до дома, он с облегчением убедился, что в окнах темно.

Джек поставил автомобиль в гараж и вошел в дом через заднюю дверь. Взглянув на часы, убедился, что отсутствовал неполных три часа, хотя ему казалось, что прошло значительно больше времени. Проходя через холл, он заметил пузырек со снотворным, лежащий там, куда он его бросил, и отнес снотворное в ванну.

Вид собственного лица в зеркале подействовал на него удручающе. Он был бледный, заросший, а одежда на нем была помята и покрыта пылью. Осмотревшись в ванной комнате, он с удовлетворением констатировал, что в ней есть настоящая глубокая ванна, а не какой-то там лягушатник. Он пустил воду, а затем отыскал шкаф, из которого вынул чистое белье, мягкую темно-зеленую рубашку и брюки, принадлежащие Джону Бретону. Все это он принес в ванную, закрыл дверь и принял самую горячую ванну, какую только помнил за свою жизнь. Получасом позже он был чист, выбрит, напряжение отпустило его, он чувствовал себя великолепно.

Спустившись вниз, в столовую, он на минуту заколебался перед баром. Много лет он почти совсем не употреблял алкоголя — выпивка мешала ему в работе. Но этот период жизни был уже позади, он достиг почти всего, чего должен был достичь, и мог дать себе поблажку. Взглянув на виски, он убедился, что это «Джонни Уокер» с черной этикеткой, и кивнул с удовлетворением. За эти девять лет он приобрел не одно отличие от Джона, но в делах выпивки его второе воплощение оставалось консервативным. Он щедро налил себе, сел в самое глубокое кресло и отпил первый глоток. Возбуждающий аромат, тепло дистиллированного солнечного света, распространившееся по всему его организму, усилили ощущение разрядки. Он налил себе еще стаканчик.

Проснулся он с ощущением паники, не зная, где находится. Прошло несколько секунд, прежде чем он сориентировался. И оцепенел: взглянув на часы, он убедился, что уже второй час ночи, а Кэт, скорее всего, еще не вернулась домой. Он встал, вздрагивая от долгой дремоты, и вдруг услышал тихий скрип двери гаража. Кэт все-таки вернулась, а шум двигателя ее машины, приближающейся к дому, видимо, и разбудил его.

Сбитый с толку, он нервно поспешил в глубь дома и отворил дверь в кухню. Она стояла в кругу света — поясок твидового костюма висел, развязанный, а распахнутый жакет открывал свитер мандаринового цвета. Бретон не видел, чтобы Кэт когда-нибудь выглядела в такой степени, как Кэт.

— Джон, — сказала она неуверенно, щуря глаза. — Ах… Джек…

— Знаешь, Кэт, — сказал он мягко, — Джон ушел.

— Ушел?

— Я ведь тебя предупреждал. Говорил тебе, в каком он сегодня настроении.

— Конечно, предупреждал, но… я не ожидала… Ты уверен, что он ушел? Автомобиль стоит в гараже.

— Он взял такси. Видимо, поехал в аэропорт. Специального разговора об этом не было.