Андрей Бондаренко - Аномальщики: Мутный Лес

– А что было дальше?

– Дальше? Через некоторое время снежный человек перебрался вброд через широкий ручей, впадающий в реку Паляваам, и скрылся из вида. Афоня предложил: – «Если хочешь, то можем сходить и посмотреть на следы алмаста». Я, естественно, засомневалась, мол: – «Вдруг, этот лохматый снежный человек вернётся и набросится за нас?». «Не вернётся», – заверил Афанасий. – «Дикие северные олени позавчера откочевали на юго-восток, к новым пастбищам. Вот, и алмаст подался вслед за ними. Оленята – его любимая пища…». Пошли, посмотрели. Действительно, отпечатки босых человеческих ног. Большие-большие следы, точно такие же, как и здесь…

За разговорами они незаметно подошли к тёмной стене леса. Указав пальцем на толстенную и высоченную берёзу, Назаров восхищённо покрутил головой и прокомментировал:

– Местная тайга, она же откровенно хиловата. Километрах в пятидесяти к северу уже начинается типичная лесотундра. Откуда же здесь, рядом с Полярным кругом, взялась эта великанша? Такие матёрые берёзы и в средней полосе России встречаются не часто.

– Очень красивая, – согласилась Натка. – Наши дальнейшие действия?

– Избавляемся от рюкзаков и складываем их между корней данной красавицы, поближе к стволу.

– Как скажешь. Избавляемся, складируем и возвращаемся на речной берег, за новой порцией груза…. Эй, Рыжий, что с тобой?

Пашка, обернувшись, тревожно всматривался в сторону реки. Секунд через десять он расстроено сплюнул под ноги и пожаловался:

– И чем, спрашивается, мы прогневили местную аномальную Сущность? За что всякие напасти – дружной чередой – валятся на наши буйны головы? Ещё одной странностью, понимаешь, стало больше. На берегу казалось, что до леса будет в районе двухсот двадцати-тридцати метров. А теперь? Сколько от этой берёзы – по твоему мнению – до речного русла?

– Что-то около километра. Может, и немногим больше.

– Вот, и я про то же…. Кстати, рядом с оставшимися на берегу рюкзаками наблюдается…. Что, собственно, блин горелый, наблюдается? Какой-то подозрительный серо-бурый столбик, которого там раньше не было…. А, Птичка?

– Сейчас-сейчас, – засуетилась Наталья. – У Лизаветы же был бинокль. Конечно, это нехорошо – лазить по чужим рюкзакам. Но, с другой стороны, интересы дела превыше слюнявых сантиментов…. Ага, нашла. Сейчас, Рыжий, проясним ситуацию…

Она поднесла бинокль к глазам, повертела пальцами, настраивая резкость, чёрные колёсики на корпусе оптического прибора и, неуверенно покашляв, сообщила:

– Кажется, я сглазила. Как же тесен наш Мир. Как же тесен…. Это он и есть. Собственной персоной.

– Кто там, на берегу? – насторожился Назаров. – Говори, Птичка, толком.

– Он. Алмаст, сасквоч, снежный человек. Выбирай любое из названий, какое больше нравится.

– Шутить изволим, госпожа смешливая аномальщица?

– Если бы…. Вокруг вещей, сложенных горкой на речном берегу, неторопливо бродит самый натуральный йети – широкоплечий, мохнатый, буро-серый. Недоверчиво принюхивается, морда наглая. Нагнулся, подобрал, взявшись передними лапами за ствол, твой, Рыжий, карабин. Размахнулся…. Шандарах! Приклад разлетелся вдребезги. То бишь, в меленькие щепки.

– Шляпа я шляпа, – запечалился Пашка. – Забывчивая и глупая. Из-за меня экспедиция осталась, считай, без оружия. Серёгина двустволка? Так, ерундовина ерундовая. Старенькая тридцать четвёртая «тозка». Пукалка для охоты на гусей, уток, рябчиков и куропаток. Нехорошо получилось…

– Мамочки, – испуганно выдохнула Наталья. – Алмаст смотрит в нашу сторону…. Ай!

– Что случилось?

– Эта мохнатая гадина шагает к лесу. То есть, прямо на нас. Перешёл, помогая себе длинными передними лапами, на ленивую рысь…. Помогите!

– Бах-х-х! – глухо разнеслось над речной долиной. – Ба-бах!

Глава девятая

Если я отключу батарейку…

– Всё, отталкиваю, – объявил Подопригора. – Удачи!

– К чёрту! – браво откликнулась Натка. – То бишь, до скорой встречи…

Надувная резиновая лодка отчалила и, встав наискосок относительно речного течения, начала медленно удаляться от берега.

Иван Павлович, тревожно подёргав крыльями длинного носа, принялся задумчиво оглаживать лысину.

– Вы чем-то встревожены, уважаемый Председатель клуба? – насмешливо промурлыкала Лизавета. – Вас что-то беспокоит?

– Это точно, беспокоит, – неуверенно вздохнув, подтвердил Профессор. – Запах. Дунул бойкий ветерок с того берега, и тут же пахнуло чем-то до боли знакомым. Чем, интересуетесь, конкретно? Извините, любознательные юноши и девушки, но пока не могу вспомнить…. А у тебя, Сергей, почему такое хмурое выражение лица?

– Лодка идёт очень медленно, – недовольно покачал пегой головой начальник метеостанции. – Рыжий как-то неуклюже, с видимым трудом, работает вёслами. Ничего не понимаю.

Валентина подошла к береговой кромке, присела на корточки и, погрузив правую руку в реку, сообщила:

– Странное ощущение, будто бы это не вода, а плотный ягодный кисель, от души насыщенный кукурузным крахмалом, – зачерпнув в ладонь другой руки речной воды, уточнила: – Очень вязкая и тяжёлая водица. Аномальная, короче говоря. Да, встречают нас здесь – в очередной раз – откровенно неприветливо…

Только через десять-двенадцать минут ярко-оранжевая лодка пристала к противоположному берегу.

– Наши выбрались на каменистую косу, – принялась комментировать зоркая Лизавета. – А Рыжий-то знатно подустал, хотя и строит постоянно из себя неутомимого здоровяка. С видимым трудом разжал ладони, освобождаясь от вёсел, а сейчас, болезненно морщась, делает наклоны-приседания…. Теперь выгружают рюкзаки и прочие вещи. Всё, покончили с разгрузкой. Разворачивают надувной челнок носом к нам. Женька садится за вёсла…. Справится ли он с приличным течением и местной аномальной водой? Как бы не занесло лодку в прибрежный коряжник – со всеми вытекающими печальными последствиями.

– Мой брат справится, – пообещала Валентина. – Хиловат и мускулы не накачанные? Может быть и так. Зато не обделён фамильным упорством. То бишь, упрямством. Не подгадит и обязательно выгребет…

Следующие двенадцать-пятнадцать минут прошли в сопровождении отчаянных воплей-криков:

– Жека, не тушуйся! Вперёд! Греби!

– Спиной работай, а не руками! Спиной!

– Правым веслом забирай! Правым! Ещё! Ещё!

– Эй, навались! Молодец! Наддай!

Наконец, лодка причалила в нужном месте.

– Первым делом, разворачиваем плавсредство, – принялся командовать Подопригора. – Женька, иди на нос. Отдыхай и восстанавливай дыхание. Руки затекли? А ты потряси ими. Активней, активней, чтобы полностью восстановить нарушенное кровообращение. Валентина, держи моё ружьишко и пробирайся к брату. Смотри, не сними случайно с предохранителя, оно заряжено…. Так, я приземляюсь на центральное «гребцовское» сиденье. Подом залезает Лиза. Палыч, предварительно оттолкнув лодку от берега, забирается последним и обустраивается на корме…