Андрэ Нортон - Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи

В последних словах промелькнула искорка насмешки, насмешки и чего–то ещё, сильнее чем раздражение, но слабее, чем ненависть. Во всяком случае, не очень дружелюбное чувство.

Она протянула руку и Шэнн увидел лежащий в её медленно сжимающейся ладони диск, точно такой же, какой ему показывал Торвальд. У юноши хватило времени только, чтобы испугаться, а потом снова наступила темнота, темнее, чем самая тёмная ночь.

И снова свет, на этот раз зелёный, странно дрожащий свет. Стены с рядами черепов исчезли, вокруг него вообще не было ни стен, ни зданий. Шэнн шагнул вперёд, и его ботинки увязли в песке, таком же мягком бархатном песке, который окружал остров в пещере. Но землянин был уверен, что теперь находится не на том острове, и даже не в той пещере, хотя над его головой всё ещё высился какой–то купол.

Источник зелёного дрожащего света располагался слева. Почему–то юноша боялся повернуться и посмотреть в ту сторону. Если он посмотрит, то должен будет действовать. И всё–таки Шэнн повернулся.

Завеса, пелена переливающегося зелёного цвета. Ткань? Нет, скорее туман или свет. Завеса, спускающаяся сверху, с такой высоты, что не видно глазам, пелена, сквозь которую он должен пройти.

Шэнн шагнул вперёд, хотя каждая клеточка его тела отчаянно протестовала. Но он не мог остановиться. Когда он вошёл в этот свет, машинально вскинул руку, чтобы защитить лицо. Его окружило тепло, а этот газ — если это был газ — не оставил на коже никаких следов влаги, хотя и был похож на туман. Это оказалась вовсе не завеса — потому что пройдя достаточно далеко вглубь, он всё ещё не увидел конца. Шэнн тыкался вслепую, не видя вокруг ничего, кроме странных зелёных волн, то и дело приседая на колено, чтобы пощупать песок под ногами и хоть так убедиться в реальности опоры под собой.

Не встречая ничего страшного, Шэнн понемногу начал расслабляться. Его сердце уже не так колотилось, как раньше, ему уже не хотелось выхватить станнер или нож. Где он оказался и зачем, юноша по–прежнему не понимал. Но не сомневался в том, что попал сюда не просто так, и что забросили его в это место обитательницы Колдуна. «Путь посвящения», так назвала это старшая, значит, это какое–то испытание, придуманное чужачками.

Пещера с зелёной пеленой — его память неожиданно заработала. Сны Торвальда! Шэнн остановился, стараясь вспомнить, как тот описывал это место. Он оказался во сне Торвальда! А не может ли получиться так, что офицер, в свою очередь, попал в сон Шэнна и сейчас взбирается к провалу носа на скале–черепе?

Зелёный туман, бесконечный зелёный туман, и Шэнн заблудился в нём. Как долго он уже бродит здесь? Шэнн попытался сообразить, сколько времени прошло с того момента, как он оказался в подводном мире звёздной пещеры. Тут он вдобавок вспомнил, что ничего не ел и не пил. И более того, ему не хотелось ни того, ни другого. Но юноша вовсе не чувствовал себя ослабевшим, наоборот, ещё никогда он не испытывал такой избыток сил, такую неисчерпаемую энергию.

А может быть, всё это сон? Может быть, он тонул в подземном потоке только во сне? Нет, здесь была какая–то закономерность, какой–то порядок, какой–то узор, наподобие тех узоров, в которые складывались брошенные на стол иголки. Одно событие вело к другому с железной логикой: он попал сюда именно потому, что так легли брошенные им иглы.

Судя по расплывчатым советам — или предупреждениям — ведьм Колдуна, его безопасность зависит от способности отличать сон от реальности. Но как… и зачем? Пока, во всяком случае, он не сделал ничего, кроме того, что вошёл в зелёную завесу и принялся блуждать внутри по кругу.

Но больше–то всё равно ничего не оставалось. Шэнн снова зашатан вперёд, его ботинки ступали по песку, отрываясь от того с лёгким чмокающим звуком. И вдруг, когда он остановился, чтобы поискать хоть какой–нибудь намёк на тропу, до его ушей донёсся чуть слышный шум — такой же чмокающий шорох ног по песку. Значит, он бродит здесь не один!

Тот, кто спит…

Туман беспокойно клубился, извивался, складываясь в темные тени, каждая из которых могла оказаться врагом. Шэнн припал к песку, напрягая все чувства, следя за туманом. Он был уверен, что ему не померещился шорох. Кто бы это мог быть? Одна из ведьм, следящая за ним? Или ещё один бедолага, так же, как и он, потерявшийся в сумраке? А может быть, это Торвальд?

Но юноша больше не слышал шороха ног. Он даже не знал, с какой стороны донёсся тот звук. Может, другой так же затаился и прислушивается к его собственным шагам? Шэнн облизал губы. Искушение окликнуть другого, такого же, как он, путешественника было очень сильным, и только осторожность заставила его молчать. Он приподнялся на четвереньках, не соображая, в какую сторону шёл раньше.

И Шэнн так и пополз на четвереньках. Если этот другой ожидает идущего человека, его собьёт с толку ползущая фигура. Юноша снова замер и прислушался.

Он был прав! Снова донёсся приглушённый шорох шагов. Теперь этот шорох стал громче, значит, другой приближался. Шэнн встал, протянув руку к станнеру. Ему захотелось ударить лучом вслепую, наугад, лишь бы попасть в другого.

Тень — нет, это двигалось быстрее, чем тень, быстрее, чем клубы тумана, это двигалось уверенно, и прямо к нему. Но благоразумие всё ещё удерживало Шэнна от оклика.

Силуэт обрисовался чётче. Человек! Это мог быть только Торвальд! Впрочем, учитывая, как они расстались, Шэнну не очень хотелось с тем встречаться.

Тень вытянула вперёд длинную руку, словно отодвигая в сторону разделявший их туман. Шэнн вздрогнул, словно зелёная дымка внезапно превратилась в снег. Потому что туман неожиданно рассеялся и теперь они стояли в просветлённом коконе.

И перед ним предстал не Торвальд.

Шэнна охватило ледяное объятие старого, давно забытого страха, он застыл на месте, из последних сил надеясь, что это всё–таки мираж.

Эти руки, заносящие над головой плеть, готовую хлестнуть… грубый сломанный нос, шрам от ожога бластера, тянущийся по щеке к изуродованному уху… и злобная, злорадная ухмылка. Пальцы постукивают по рукояти плётки, плётка еле заметно шевелится в ладони хозяина, толстые пальцы охватывают её поудобнее, сжимают… Ещё секунда — и плеть метнётся вниз, огненной обжигающей лентой опустившись на беззащитные плечи Шэнна. А затем Логэлли будет смеяться, смеяться, а его подпевалы, шастающие рядом, как шакалы вокруг льва, подхватят садистский смех.

Подпевалы… Шэнн повёл глазами вокруг. Нет, это вовсе не огромный бар Большого Страйка. Да и сам он уже не тот запуганный парнишка, над которым издевался Логэлли. Он… но плеть тем не менее опустилась на плечи Шэнна, как и много лет назад, и обожгла его кровавой вспышкой мучительной боли. Но ведь Логэлли давно мёртв, запротестовал разум Шэнна, не желая мириться с тем, что видели его глаза, и с болью в плечах и груди. Этого бандита со Свалок выбросили в космос шахтёры с другой планеты, которых потом тоже прикончили. Властям они объяснили, что наёмник пытался убежать в системе Аякса.