Филип Дик - Три Стигмата Палмера Элдрича

Он запнулся.

— Ну что же вы? Заканчивайте свою мысль.

— Поговорите со мной об этом, — проговорил Барни, — когда я буду жить на дне лачуги в чужом мире. Когда начну новую жизнь, если вы сможете назвать это жизнью.

Его тон стал резким.

— Ладно. Буду только рада, — спокойно ответила Энни.

Потом они сидели молча. Барни читал газету, а рядом Энни Хауторн, фанатичная девушка-миссионерка, смотрела на Марс, читала книгу. Он взглянул на заглавие и увидел, что это был фундаментальный труд Эрика Лендермана о колониальной жизни «Паломник без Прогресса». Бог знает, где она достала копию. ООН осудила эту книгу и всячески препятствовала распространению. И читать копию здесь, на корабле ООН, было своеобразным проявлением смелости. Он изумился.

Взглянув на девушку, Барни понял, что она непреодолимо притягивает его. Жаль только, что она была чересчур тонка и не употребляет косметику. Да еще этот белый чепец, скрывающий волосы. Она выглядела, будто собралась на длительную прогулку, оканчивающуюся в церкви. Но как бы то ни было, ему нравилась ее манера говорить, ее сострадание, звучный голос.

Стоило разыскать ее на Марсе!

Так что можно надеяться. Собственно, разве это неприлично? Он даже надеялся на совместный с ней прием Кей-Ди.

8

Протянув руку, Норм Скейн сердечно сказал:

— Приветствую, Майерсон. Я официальный представитель нашего жилища. Добро пожаловать, хм, на Марс.

— Я Френ Скейн, — проговорила его жена, протягивая руку Барни. — У нас очень прочное и чистое жилище. Думаю, вам не покажется здесь слишком ужасно.

Она улыбнулась. Майерсон не улыбнулся в ответ. Он выглядел угрюмым, усталым и подавленным, как и большинство колонистов, входящих в эту жизнь, насколько они знали, трудную и бессмысленную.

— Не ждите от нас добродетелей, — сказала Френ. — Это работа ООН. И мы не более, чем жертвы. Вроде вас. Одна только радость — мы можем время от времени исчезать.

— Не надо пугать, — предупредил Норм.

— Но ведь так оно и есть. Мистер Майерсон столкнется с этим. Он не поверит ни одной слащавой истории. Не так ли, Майерсон?

— Я не питаю ни малейших иллюзий по этому поводу, — проговорил Барни, усаживаясь на металлическую скамейку у входа в жилище. Пескоход, привезший его сюда, даже не заглушал двигатель. Барни вяло посмотрел на него.

— Простите, — сказала Френ.

— Закурим? — Барни достал земные сигареты. Скейны уставились на него в изумлении. И он пристыженно подарил им по парочке.

— Вы прибыли в трудное время, — объяснил Норм Скейн. — Мы прямо увязли в дебатах.

Он оглянулся на других.

— А так как вы теперь член нашей лачуги, я не вижу причин, почему бы вам не принять в них участие. Тем более что они касаются и вас тоже.

— Если вы знаете, — вступил в разговор Моррис, — так скажите, черт побери.

— Он должен был бы поклясться хранить все в тайне, — вмешался Сэм Реган. — Наша дискуссия, мистер Гаерсон…

— Майерсон, — поправил Барни.

— Наша дискуссия о том, что делать с наркотиком Кей-Ди — старым и проворным транслирующим агентом, в отличие от Чу-Зет, который мы никогда не пробовали. Мы спорим, стоит ли бросить Кей-Ди сразу и навсегда, или…

— Подождите пока не спустимся вниз, — сказал Норм Скейн и нахмурился.

Сев на скамейку рядом с Барни, Тод Моррис проговорил:

— Кей-Ди капут. Его слишком тяжело доставать. Стоит он много шкурок, и лично я устал от Парни-Пат — чересчур искусственно, чересчур поверхностно и материалистично. В… Пардон, у нас для этого есть одно слово. — Он пустился в долгие объяснения:

— Ладно, эти шикарные апартаменты, машины, солнечные ванны на скамейках, богатая одежда… Нам они не доступны… Но эте еще не достаточно для нематериального их выражения. Вы понимаете, Майерсон?

— О’кей, — сказал Норм Скейн. — Но Майерсон пока не понял, он еще не извелся. Он оценит, когда пройдет через все это.

— Как мы, — согласилась Френ. — В общем, мы не голосовали, не решали, что покупать и чем пользоваться. Думали, дадим Майерсону попробовать оба. Или вы уже пробовали Кей-Ди, мистер Майерсон?

— Пробовал, — сказал Майерсон, — но очень давно. Так давно, что уже и не помню.

Лео давал ему, предлагал больше — сколько захочется, но он отказался. Не было желания.

— В неудачное время вы прибыли в нашу лачугу. Боюсь, впутаем и вас в эту дискуссию. Но от Кей-Ди мы уходим. Либо надо переключаться на другой, либо запасать вирон. Момент критический. Конечно, толкач Кей-Ди, Имни Вайт, передала через… В общем, к концу ночи мы должны решить: либо то, либо другое. И это затронет вас… на всю оставшуюся жизнь.

— Так радуйтесь, что вы не прибыли завтра, — сказала Френ, — после того, как мы приняли бы решение.

Она ободряюще улыбнулась, стараясь показать радушие.

Они все время старались продемонстрировать свои родственные чувства, которые теперь распространялись и на него.

«Вот место, — подумал про себя Барни, — на всю оставшуюся жизнь… Вполне возможно. Но то, что они сказали… правда. В законе отборочной комиссии ООН нет положения о пересмотре решений. А посмотреть в лицо фактам не просто. Эти люди стали теперь для него семьей. А могло быть хуже». Две их женщины кажутся ему вполне привлекательными. Он чувствовал неуловимую взаимосвязь разнообразных человеческих уз, которые возникли в тесном уединенном жилище. Но…

— Выход только один, — спокойно проговорила Мэри Реган, усаживаясь напротив Тода Моррисона. — Через транслятор, мистер Майерсон. Либо через тот, либо через другой. Иначе, как ты видишь… — она положила ему на плечо руку, — уже даже физическое прикосновение невозможно. Мы бы истребили друг друга от горя.

— Да, — сказал он. — Вижу. — Он не знал об этом, собираясь на Марс.

— Ночью, — продолжала Мэри, — мы выберем один из наркотиков. Либо Кей-Ди, либо Чу-Зет. Имни будет ждать до 7.00 финебургского времени. Потом нужно будет дать ответ.

— Думаю, мы можем проголосовать сейчас, — сказал Норм Скейн. — Мне кажется, что, хотя мистер Майерсон только что прибыл, он уже достаточно подготовлен. Я прав, Майерсон?

— Да, — сказал Барни.

Пескоход заканчивал свои автономные проверки. Сошедшие с него пассажиры сидели тесной кучкой, а вокруг них высоко вздымался бушующий песок. Если они сейчас же не спустятся вниз, то их превратят в пыль. «Черт, — подумал Барни, — может, это и к лучшему. Узы прошлого…»

Старожилы вызвались ему помочь. Передавая с рук на руки чемоданы, они погрузили их на транспортер, ведущий вниз, в жилище.

— Ты втянешься… — сказал сочувственно Сэм Реган. — Барни, не думай слишком много. Только перед обедом и перед сном. Чуточку времени на работу и удовольствие. А остальное — бегство.