Ричард Морган - Сломанные ангелы

Я потянулся за новым камешком:

– Да-а, я тоже думал об этом.

– Представим открытую в произвольном месте космоса дыру, переносящую объект на огромное расстояние. Явление опасное по определению. Никогда не знаешь, кто может пройти через эту дверь. Призраки, чужие существа, чудовища с клыками в полметра. Даже члены партии, – на последнем слове Хэнд покосился в мою сторону. Камешек в огород Квел. Я тоже нащупал камень, уже крупнее.

– Это будет хуже всего, – согласившись с собеседником, я швырнул находку подальше в волны. – Полный конец той цивилизации, что нам известна.

– Точно. Несомненно, таким же образом рассуждали и марсиане. Кроме ограничителя скорости и "предохранителя", они должны были предусмотреть средства защиты от этого самого "монстра-с-огромными-полуметровыми-клыками", – Хэнд подобрал камешек и запустил его по воде, как я. Бросок неплохой, учитывая сидячую позу, но камень сразу же затонул. Я видел, как продолжали расходиться круги от моего последнего броска. Нейрохимия позволяла иметь фору. Хэнд раздосадованно крякнул.

– Некая аналитическая система, – предположил я. – Похоронившая себя под миллионом тонн скальных обломков.

– Верно, – Хэнд продолжал всматриваться в место, куда попал его камень. Круги на воде уже сливались с кругами от моего броска. Он сказал:

– Возникает смутное подозрение: не они ли сами выключили ворота?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Да, ты на него похож.

Обвинение прозвучало от человека, чье слабо мерцающее изображение возникло передо мной из отделанного мягким материалом оголовья. Звук раздражающе мягкой тональности шел от излучателей, расположенных там же.

По настоянию корпорации мы носили резонансные скрэмблеры – глушилки, выданные "Мандрагорой", – и почти не снимали их. Жаль, что аппаратура не спасала от внешнего шума. Печальный факт.

– На кого? – переспросил я, поворачиваясь к Вордени.

– Не придуривайся, Ковач! На него. На скользкий кусок дерьма в костюме. Вы охренительно спелись.

Я почувствовал, как полез вверх уголок моего рта. Похоже, Шнайдер постарался и обучил Таню Вордени много чему – если даже археологические лекции обогатились его некоторыми речевыми оборотами.

– Вордени, это же наш спонсор. Что вы предлагаете? Каждые десять минут напоминать ему о нашем моральном превосходстве? – я ткнул пальцем в сверкающую нашивку "Клина" на рукаве. – Подумайте сами: я наемный убийца, Шнайдер – дезертир. А вы, независимо от собственных представлений, участвуете в сделке. Акции по продаже величайшего археологического открытия тысячелетия в обмен на билет из этого мира и право пожизненного членства в клубе власть предержащих из Латимер-Сити.

Она даже дернулась:

– Он хотел нашей смерти!

– Ну ладно… Учитывая, что наш план сработал, я готов простить эту ошибку. Если кто-то остался в проигрыше – так это Дэн и его команда.

Шнайдер заржал, однако сразу заткнулся, встретив уничтожающий взгляд Вордени:

– Это правда. А он… Послав людей на смерть, он тут же договорился с их убийцей. Кусок дерьма.

– Если худшее, что висит на Хэнде, это восемь мертвых киллеров, тогда в сравнении со мной он чист. И в сравнении с любым наемником моего ранга.

– Видишь, ты уже его защищаешь. Используешь собственную ненависть, чтобы обезопасить его репутацию и сохранить свое моральное превосходство.

Пристально взглянув ей в глаза, я осушил стаканчик и с преувеличенной осторожностью поставил его обратно на стол. Затем спокойно сказал:

– Я знаю, что недавно ты слишком многое пережила. Потому отношусь к тебе как к существу слабому и беззащитному. Но ты ведь не эксперт по той начинке, что заложили мне в голову. Будет лучше, если ты оставишь свою трижды долбанную любительскую психотерапию для личных надобностей. Ладно?

Вордени сжала губы в тонкую линию:

– Факт остается фак…

– Ребята, – Шнайдер лег на стойку перед Таней с бутылкой рома в руке и наполнил мой стакан. – Давайте перестанем цапаться. Напоминаю, сегодня праздник. Если собираетесь воевать – отправляйтесь на север. Там это любят. А здесь и сейчас я праздную другой факт: мне надоело воевать. Но вы упорно хотите испортить мне настроение. Таня, а почему ты не пьешь? – Шнайдер попытался до краев наполнить ее стакан, но Таня оттолкнула горлышко бутылки. На него она посмотрела с таким презрением, что я почти испугался. Понизив голос, Вордени сказала:

– Вот все, что интересует тебя, Ян. Уход от любых обязательств. Быстрый способ "поправиться", пойти в сторону самого легкого и самого простого решения. Что с тобой стало, Ян? Ты и раньше был слабым человеком, но теперь… – она бессильно махнула рукой.

– Спасибо, Таня, – Шнайдер опрокинул еще стаканчик, и, увидев его лицо снова, я поразился исказившей его гримасе. – Ты права, нельзя быть таким эгоистичным. Лучше бы я связался с Кемпом, и надолго. Что здесь такого, в конце концов?

– Ян, это ребячество.

– Нет, правда… Сейчас мне, кажется, все ясно. Такеши, пойдем и скажем Хэнду, что передумали. Поедем воевать, это сейчас важнее, – он наставил палец на Вордени. – И ты еще… Можешь отправляться обратно в лагерь, откуда тебя вытащили потому, что захотели избавить от страданий…

– Потому, что нуждались в моей помощи. Ян, кончай свой балаган.

Шнайдер отвел руку для удара, и я не успел ничего подумать, как в дело вступила ускоренная нейрохимией реакция. Прижав его руку к столу, я сделал это слишком резко, нечаянно толкнув Таню плечом. И в ту же секунду услышал ее возглас, совпавший с ударом об пол. Стакан Тани перевернулся и покатился по столу. Вполголбса я сказал, обращаясь к Шнайдеру:

– Хватит.

Рука Яна Шнайдера оказалась крепко притиснутой к поверхности стола. Другой рукой я захватил кисть и выкрутил, оттянув практически до своего уха. На Шнайдера я смотрел в упор и видел, как глаза его наполнились слезами. Пришлось слегка ослабить хватку.

– Думаю, ты не станешь со мной драться.

– Н-нет… – проговорил он. Прочистив горло, Шнайдер закончил:

– Да уж, конечно, не стану.

Почувствовав, что он окончательно обмяк, я отпустил руку. Повернувшись, заметил, как Вордени поднимается с пола и ставит стул на место. Позади стояли несколько посетителей, снявшихся с табуретов, чтобы понаблюдать за дракой. Встретив мой взгляд, они вернулись к своим стаканам. Последним сел на место искалеченный морпех у дальнего угла стойки бара. Никто не желал вступать в конфликт с "Клином". Я скорее почувствовал, чем услышал, как бармен позади меня вытирал разлитый по столу ром.

Обернувшись к стойке, я облокотился на еще не просохшую поверхность: