Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур
Теперь последние из людей Хву сгинули, не оставив потомства, остался только он. Прошло семь лет с тех пор, как брат Хву свернулся на боку в пещере и выдохнул себя, отправившись навстречу предкам. Брат всегда был вялым и безвольным, но друзей кроме него у Хву не осталось.
Старик ворочался туда-сюда и ждал, чтобы пришла Кейода. Может, она принесет еду Говорящих. Теперь, когда Говорящие набрали силу и затравили всю легкую добычу, охота не имела смысла. Ему оставался только сон – единственное, что приносило удовлетворение в этом беспорядочном мире. Даже питье, которое высокие кроманьонцы делали из мятых кореньев, вызывало наутро головную боль.
Хву вертелся и ерзал на своей постели из листьев в углу пещеры, сердито кряхтя. Над ним зажужжала муха, он встрепенулся и бросился на нее – удивился, когда почувствовал ее в пальцах, и проглотил, ощутив мимолетную вспышку удовольствия. Не так сытно, как личинки из леса, но зато вкусно.
Бог сна ушел, и его никак не заманишь обратно, лежа без движения и похрапывая. Хву сдался и сел на корточки. Он уже несколько недель собирался сделать новый наконечник для копья и рылся в пещере в поисках чего-нибудь подходящего. Но чем ближе он подходил к работе, тем дальше от нее были его мысли, и теперь он лениво разглядывал ручеек внизу и пушистые облака в небе. Весна выдалась теплой, и солнце располагало к лености.
Бог солнца вновь окреп и гнал остатки мглы и тумана. Годами Хву почитал бога солнца как своего, но теперь казалось, бог посылал свою силу только Говорящим. Пока бог был слаб, Хву и его люди были могучи. Теперь, когда долгий недуг солнца миновал, кроманьонцы расселились по стране, как блохи по телу. Хву не мог этого понять. Может, бог разгневался на него, ведь боги так непредсказуемы. Он хмыкнул – вот бы его брат был здесь, он больше разбирался в таких вещах.
Из-за валуна у входа в пещеру вылезла Кейода, прервав его размышления. Она принесла объедки со стоянки и полуобглоданную лошадиную ногу, в которую Хву тут же впился крепкими зубами. Видно, у Говорящих была удачная охота, раз они так расщедрились на подарки. Он буркнул Кейоде – та сидела на солнце у входа, потирая спину.
Кейода казалась Хву такой же безобразной, как и все Говорящие, – с длинными болтающимися ногами и коротенькими руками, с неуклюжей прямой спиной. Хву со вздохом вспоминал молодых девушек прежних дней, те были красивые, невысокие и крепкие, с выдающимися вперед шеями и славными невысокими лбами. Как плосколицые кроманьонки находили себе пару, было загадкой для Хву, тем не менее они преуспевали – все, кроме Кейоды.
В ней он находил подтверждение своим догадкам. Иногда он почти ей сочувствовал и вообще был к ней по-своему привязан. Она покалечилась в детстве и из-за своей спины не могла стать парой мужчине. Она терпела издевательства от соплеменников, постепенно отдаляясь от них, и однажды набрела на Хву, чье гостеприимство с благодарностью приняла. Говорящие были кочевниками, гнали свои стада летом на север, а зимой на юг. Они приходили и уходили согласно времени года, а Кейода оставалась с Хву в его пещере, делая что-то по хозяйству, если была нужда. Она предпочла общество получеловека – неандертальца – презрительной жалости своего народа, и Хву никогда не был с ней груб.
– Хванх? – спросил Хву.
Он подобрел, хоть немного набив желудок.
– О, они вышли и разрешили мне забрать объедки – мне, что была когда-то дочерью вождя! – Голос ее был сварлив, но возраст и усталость от бед смягчили его. – Бедная, бедная Кейода, думают они. Пусть берет, что хочет, только чего нам не надо. Вот. – Она протянула ему грубо сработанное копье. Неровное острие было сколото с обеих сторон. – Один из них дал мне это. Они не стали бы им пользоваться. Детская поделка. Но ты мог бы сделать такое.
Хву изучил копье. «Неплохо, – заметил он, – очень неплохо». И острие прочно закреплено на древке. Даже их мальчишки – с подвижными большими пальцами – делали оружие лучше него. Хотя некогда в своем маленьком племени он считался мастером по кремню.
Выбросив ноги, как лошадь, он не спеша поднялся. Форма челюсти, крепление языка и слабо развитая левая лобная доля мозга не позволяли ему развить речь. Гортанные звуки и мычание он дополнял жестами, которые Кейода вполне понимала. Она пожала плечами и отмахнулась от него, обгладывая кость.
Хву бродил по округе без всякого воодушевления, думая о том, что стареет. Он знал, что старость пришла слишком рано. И дело не в том, сколько зим он пережил, а в чем-то другом, что Хву чувствовал, но не понимал. Он направился на охоту, надеясь найти легкую добычу. Подачки Говорящих горчили во рту. Но бог солнца взобрался под самый свод голубой пещеры, а Хву так ничего и не нашел. Он собрался назад и столкнулся с отрядом кроманьонцев, возвращавшихся с охоты. На плечах они несли шест с тушей северного оленя.
– Без толку, Волосатый! – кричали они, и их голоса были чистыми и веселыми. – Мы изловили всю дичь. Ступай в свою пещеру и спи.
Хву опустил плечи и повернул прочь, ведя копьем по земле. Один из отряда легко нагнал его. Порой Легода, колдун и живописец племени, был к нему почти что добр – как сейчас.
– Это моя добыча, Волосатый, – сказал он снисходительно. – Прошлой ночью я колдовал сильные оленьи чары, и зверь упал после первого же моего броска. Приходи к моему шатру, и я приберегу для тебя ногу. Кейода научила меня новой песне, которую она слышала от отца, и я отблагодарю ее.
Ноги, ребра, кости! Хву надоело наружное мясо. Его тело требовало более нежной пищи: потрохов, печени. Кожа зудела от сыпи, и он чувствовал, что ему нужны сочные внутренности, чтобы поправиться. Раньше это всегда помогало. Он гыркнул, не то благодарно, не то раздраженно, и отвернулся. Легода потянул его за плечо.
– Нет, погоди, Волосатый. Ты приносишь мне удачу – как, например, когда я нашел яркую охру для рисования. В лагере мяса хватит на всех. Зачем охотиться сегодня?
Хву колебался, а колдун настаивал все больше – не из дружелюбия, а потому что хотел сделать по-своему.
– Сегодня волки ходят неподалеку, а одного против них мало. Мы разделываем оленя в лагере, как только снимаем с шеста. Я дам тебе выбрать кусок первым!
Хву угрюмо буркнул в знак согласия и поковылял вслед за отрядом. Подачки Говорящих давно стали ему поперек горла, но печень есть печень – если Легода
