Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается - Марк Михайлович Вевиоровский
К Лене они вернулись увешанные пакетами и свертками.
Кое-что удалось разместить в коляске Витеньки, который с важным видом поглядывал кругом, но многое пришлось нести в руках.
Виолетта надолго задержалась перед щитом объявлений у дома культуры – не у того, где был вывешен план мероприятий, а перед тем, где перечисляли все спектакли, выставки и вернисажи в Москве.
– Неужели все это …
– Да, все это доступно. Сцедишь молоко и сможем поехать.
– Виола, ты не заметила, что Витя изменился? У него выражение лица стало другое.
– Да, Лена, я заметила. Он крайне озабочен.
– Будешь озабочен – мы такие разные …
– Виола, давай пообещаем Вите, что в случае чего … в случае чего мы закроемся в ванне, пустим воду и выскажем все друг другу в лицо … даже матом. А потом поплачем вместе …
– Обнимемся и помиримся …
– Да, Виола. Обнимемся и попросим прощения друг у друга. И мир будет восстановлен. Мы постараемся излишне не напрягать тебя, Витя … И не ссориться из-за тебя, да, Виола?
– Да. Мы не будем ссориться из-за твоего внимания. Ты должен все решать сам – с кем тебе …
– Спасибо, девочки. Я вас люблю!
С УЛЕЙ ПО МАГАЗИНАМ
– Ты ставишь мне компанию – я хочу завтра пройтись по магазинам?
– Конечно, мама Тоня!
Уля еще постоянно путала, называя Тоню то мамой Тоней, то тетей Тоней …
Они уехали в Москву утром и вернулись к вечеру с кучей пакетов и свертков в огромных фирменных сумках.
А в магазине …
Во-первых, они подъехали к какому-то сияющему дворцу со швейцаром …
Во-вторых, Тоня была здесь не в первый раз и хорошо ориентировалась …
В-третьи., в четвертых, в пятых …
Уля быстро забыла, зачем они приехали, а Тоня выбирала вещи исключительно для нее. Такие трусики, кофточки, ночные сорочки, колготки …
– Тетя Тоня, зачем это?
– То, что на женщине, должно нравиться мужчине … ее мужчине. И все, что делает женщина, она делает для своего мужчины.
– Все-все?
– Все. Если она любит его, то даже мусор выносит она так, чтобы ему было приятно.
– Но вы никогда не краситесь? Зачем тогда все эти …
– Кремы нужны для кожи, а не для раскраски … А почему я не крашусь и не пользуюсь духами – расскажу когда-нибудь потом …
Расплачивалась Тоня пластиковой карточкой и после первого же отдела, где она это сделала, за ними с тележкой стал следовать вежливый молодой мальчик в униформе. И донес пакеты до машины, и помог уложить их в багажник.
С каким удовольствием они стали дома разглядывать и примерять обновки!
Этот процесс захватил обоих – с одинаковым удовольствием примеряли купленные вещи и Тоня, и Уля.
– Тонечка! … Ой, извините, тетя Тоня! Какая вы красивая!
– Ты еще лучше, а главное, моложе.
– А это для чего?
– Это ночная рубашка или ночной пеньюар …
– Но зачем? Вот тут такая тонкая ткань, что все видно будет … А у этой такие кружевные … красиво …
– Ты теперь уже не девчонка, а жена … Со временем страсть может стихать … и ее поддерживают с помощью вот таких соблазнительных вещичек …
– Но разве … ой, Тонечка! Не лучше вот так?
Они посмотрели на себя в зеркало – две женщины в крохотных кружевных трусиках, – а потом друг на друга.
– Но со временем острота теряется … Желаю тебе, чтобы это случилось не скоро …
– А у вас с дядей Толей? Ой, извини … извините, мама Тоня!
– Толя – это что-то особенное … Мне не приходится соблазнять его …
– А это? Вы же спокойно можете не надевать лифчик! И вообще … А если на вас надеть джинсы и спустить пояс …
– Интересно, и что будет?
– Давайте попробуем!?
– Почему бы и нет?
Тоня с помощью Ули переоделась, спустила пояс джинсов вниз, открывая прекрасной лепки живот, надела тонкий топик.
– Ой, какая ты … Простите, тетя … мама Тоня, но вы такая молодая и … такая клевая!
– Пойди, оденься так же!
В зеркало смотрелись две женщины, одетые по моде – открытые, обнаженные животы, спущенные до предела пояса брюк, тонкие топики, четко обрисовывавшие грудь. И почти ровесницы, если не принимать во внимание седину Тони – а может это просто модная окраска волос?
– Интересно, что бы сказал Толя …
– Так давайте покажем ему … И Грише тоже!
Когда Свиридов перекусил на кухне и вернулся в гостиную, за ним почти сразу вошли две женщины. Он на мгновение остолбенел.
– Ну, вы даете! Это что же за молодые модные девчонки?
– И как тебе, Толя? – с робостью спросила Тоня. – Я очень неприлично выгляжу?
– Ты удивительно красива и эффектна. Можно бежать на танцы!
– Кто тут говорит про танцы? – вошел в комнату Гриша и тоже остолбенел.
– Мать, ты даешь! Но как здорово! Слушай, отец, пойдем на танцы? Все лягут!
– А почему бы и нет? – задумчиво произнес Свиридов. – Но нам тоже надо одеться соответственно. Верно, сын?
Гриша помог отцу и скоро к модным дамам присоединились такие же модные молодые люди – в фирменных майках и фирменных джинсах.
– Толя, ты … ты действительно считаешь, что мне … что мне можно вот так пойти на танцы?
– Да, моя милая Тонечка. Можно, и мне будет очень приятно танцевать с такой эффектной девушкой!
На танцплощадке при их появлении возникло легкое замешательство – Гришу с Улей узнали сразу и почти сразу узнали Свиридова.
Но как он был одет и с какой дамой он пришел!
Танцевали они с удовольствием, а вокруг сразу образовалась плотная толпа ребят, с трудом пропускавших вперед девчонок. Все делали вид, что они тоже танцуют – и во все глаза жадно разглядывали Тоню.
Ее крепкий накачанный живот, до предела спущенные джинсы и красивые полные груди вызывали активное слюноотделение у мужской части и нестерпимую зависть у женской.
– Представляю, что бы они сделали со мной, если бы рядом не было тебя!
– Зато как ты обалденно выглядишь и как великолепна в танце!
– Но если заиграют рок, то у меня свалятся джинсы!
Они отошли к перилам и встали обнявшись точно так же, как обнимались все молодые люди на площадке.
– Тебе хорошо?
– Ты даже не представляешь, как здорово! Но только с тобой …
– Ну, что, предки, оторвались по полной?
– Гриша, как ты выражаешься!
– Извини, мать. Это по инерции с танцем. Как вам тут?
– У нас
