Большая Земля(Фантастический роман) - Валюсинский Всеволод Вячеславович

Подняв животное, он глубоко задумался. Некоторое время стоял в неподвижности, потирая высокий лоб. Потом машинально сунул Дэзи в карман и повернулся к костру. Дэзи! Дэзи…

Маленькая Дэзи…

— Слушайте! — крикнул он, быстро подходя к костру. — Есть выход, мы можем спастись! (Чтобы понимал Петька, он говорил по-немецки).

— Какой выход?

Иван Петрович поднял удивленный взор.

— Минима-гормон!

— Гормон… Откуда же?

Дэвис подошел ближе к огню и принялся поспешно расстегивать куртку. Петька и доктор смотрели на него, как на помешанного. Тем временем Дэвис обнажил грудь. Показались грязные, затасканные бинты, присохший пластырь. Развернув все это, Дэвис вынул маленькую стеклянную трубочку.

— Вот минима-гормон!

Наступило молчание. Слышалось лишь потрескивание костра.

С древних стен и ободранного иконостаса сурово смотрели потемневшие лики святых и пророков.

Лихорадочно блестя глазами, Дэвис, как дароносицу, поднял вверх блестящую трубку и на несколько секунд застыл в такой позе.

Необычайная обстановка древнего полуразрушенного храма, костер на каменном полу, война, Дэзи, минима-гормон, странная фигура Дэвиса и волчий взгляд сидящего на корточках Петьки — не во сне ли все это?.. Иван Петрович сунул палец в огонь — нет, больно, он не спит! Перевел глаза на недвижно лежащую Эллен…

Последняя вспышка поглотила остаток сил Дэвиса. Он грузно опустился на пол. Глядя в огонь, говорил тихо, как бы сам удивляясь своим словам.

— Мы сейчас сделаем себе прививку минима-гормона… И тотчас перестанем чувствовать голод и жажду. Уменьшенные не едят. Топливо у нас есть… Через несколько дней мы станем меньше, много меньше и… пройдем в переплет ворот… Там есть порядочные отверстия.

Доктор молчал.

Петька не выразил удивления: он знал историю кошечки Дэзи.

Он только спросил:

— А очень маленькими станем?

— Не знаю. На человеке не пробовал. А вот Дэзи, пока питается, перестает уменьшаться. Но может жить и без пищи. Уменьшенные питаются за счет собственного тела.

Петька подошел к Дэвису.

— Покажите трубочку! — Осторожно взяв ампулу, он посмотрел на свет и усмехнулся. — Можно бы и одному кому-нибудь привить: он бы вышел и других как-нибудь выпустил. Не прожить только…

Этот лесной бродяга рассуждал о предстоящей операции с таким видом, как будто привык каждый день по несколько раз менять свой рост. Раз есть такое средство, что можно спастись, так о чем же еще разговаривать! Он безусловно верил в силу минима-гормона, он видел Дэзи. Очень просто!

Тон Петьки подействовал на Ивана Петровича. В его уме промелькнули ножевая рана Петьки, «Жихорь» и «Бататуй», Алексей Иваныч… Он понял, что это дитя лесов и болот так просто и спокойно обнаруживает таящуюся в нем и его племени громадную силу. Его спокойствие уже не стало доктору казаться результатом умственной неподвижности и невежества.

— Что ж, ждать нечего, приступим. Но как быть без скальпеля?

— Вам нож, что ли, нужен?

Петька задумчиво оглянулся. Дэвис и доктор растерянно смотрели на него. Действительно, им нечем было сделать прививку…

Петька молча отправился к разбитому окну и принес большой осколок стекла.

— Годится? Можно так разбить, что острый край будет.

Дэвис схватил стекло. Один угол был чрезвычайно остр и вполне годился для производства операции.

В тишине, сосредоточенно принялись за прививки. Мучения жажды и голода были так велики, что никого не пугала предстоящая перспектива стать маленьким. Хотя бы таким, как кошечка Дэзи.

— Асептики здесь, конечно, никакой не придумаешь, — ворчал доктор, обжигая стекло на огне. Ну, как-нибудь…

Первую прививку сделали Эллен, давно уже впавшей в бессознательное состояние. Когда операции подверглись все пленники, Дэвис трубочку с остатками минима-гормона швырнул в угол.

Уселись вокруг огня и принялись ждать, что будет дальше.

Дэвис сидел в изголовье Эллен, наблюдая за пульсом. Стало как-то легко… Захотелось спать.

Первым проснулся, как всегда, Петька. Он сразу вскочил на ноги и принялся тормошить товарищей.

— Эй вы! Есть хотите? Жрать-то, говорю, хочешь? — Он насильно поднял доктора и заставил его сесть.

Иван Петрович очнулся. Сначала он дико взглянул на Петьку, потом поднялся на колени и все вспомнил.

— Есть? Нет, не хочу… Пить — тоже… Я… я себя очень легко чувствую… Но курить хочется!

Проснувшись, Дэвис тотчас кинулся к Эллен. Она ровно и спокойно дышала. На лице появился румянец. Ее решили не будить.

Ушли тихонько в алтарь. Все трое мужчин сильно хотели курить. Пока были голодны и страдали от жажды, никому не приходил на мысли табак. Но теперь всем отчаянно хотелось курить!

Петька разорвал карманы своего ископаемого пиджака и вывернул содержимое на каменный аналой. Кучка подозрительной грязи и мусора содержала, как он выразился, «некоторый процент» махорки. Приступили к очистке. Нашелся клочок бумажки.

С величайшим наслаждением, по очереди затягиваясь, мужчины закурили козью ножку. Поплыл сизый дымок.

— Замечательный русский табак! — заметил Дэвис, отведав махорки.

— Это тебе не кепстен! — Петька довольно улыбнулся. — Погоди, мистер, может, еще и мох покурим!

Подошла Эллен:

— Вы что тут делаете? А я, представьте, совершенно не чувствую ни жажды, ни голода… Отчего бы? Может быть, это перед смертью? Я слыхала, так бывает…

Выпустив облако синего махорочного дыма, Дэвис с улыбкой посмотрел на нее. Как ни страшно было то, что они сделали, все же он не мог скрыть радости, видя Эллен живой и здоровой.

Он подошел к девушке и взял ее за руку.

— Ты не испугаешься? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — Ведь нам ничего иного не оставалось делать!

Эллен знала, что Дэвис имел при себе ампулу минима-гормона, и поняла, что случилось.

— И ты тоже? — слегка покраснев, спросила она.

— Да, мы все.

15

Минима-люди

Уже на третий день после прививки начали замечаться первые признаки уменьшения. Петька подтягивал ремень и пробовал улыбаться. Но, в общем, все это было так необычно, что все предпочитали быть задумчивыми и серьезными.

Чтобы точно следить за уменьшением роста, Дэвис сделал на царских вратах стеклом зарубки, по росту каждого. Ежедневно пленники измеряли свой рост. Оказалось, что в первые же три дня каждый уменьшился на пять-шесть сантиметров. Оборвав кайму от куска парчи, сделали «эталон», длиной около метра. Он служил масштабом.

Снаружи все было по-прежнему тихо. Окрестности казались вымершими. Дрова кончались. Петька проявлял чудеса изобретательности. Он даже выковырял из стен вмазанные иконы, надломил какую-то балку…

Дни проходили в бездействии и нетерпеливом ожидании, когда же явится наконец возможность выйти на свободу. Петька тщательно осматривал и измерял мерко-эталоном все отверстия в воротах, ложился зачем-то на пол, просовывал в отверстия голову. Наконец, объявил, что при росте в метр они смогут пробраться в одну дыру. Его внимание привлекло отверстие в виде ромба, образованное двумя завитками орнамента. «Вот наш выход», — указал он.

Голод и жажда больше не мучили. Все страдали только от скуки и сырости. Долгие вечера просиживали у маленького огня.

Раз как-то доктор спросил:

— Я не совсем понимаю, как происходит сам процесс уменьшения. Картина, по-моему, должна быть такова. Клетки тела распадаются. Продукты распада усваиваются другими клетками, как это бывает с жиром и вообще при исхудании. Отбросы и продукты горения выводятся с дыханием в виде углекислоты и воды. Все это так, но меня удивляет, почему не прекратились естественные отправления почек и кишечника? Уменьшается и скелет, следовательно известь, фосфор, также сера, азот и все прочее, что не может удалиться с дыханием, должно покидать организм как-то иначе. Но я не понимаю, какими путями все это попадает в пищеварительный тракт…