Виктория Угрюмова - Пылающий мост (Кахатана - 4)

Через несколько секунд компания была в сборе, и Барнаба уже обнимался с суровым сангасоем. Они успели крепко сдружиться за время путешествия на Иману.

- А где же Магнус и Номмо? - немного разочарованно протянул толстяк, когда первые восторги утихли.

- Остались во дворце. Хозяин заявил, что должен лично присматривать за поварами, чтобы те приготовили настоящие шедевры кулинарного искусства, и никак иначе. А Магнус намекал загадочно про какой-то сюрприз, но я точно не знаю.

- А отчего Лоой не трогается с места?

- Госпожа, - укоризненно покачал головой Куланн, - он же капитан и должен встречать вас хоть на каком-нибудь корыте, спущенном на воду. Здорово подозреваю, что за неимением оного он бы лично соорудил ветхий плотик и так бы и качался на волнах.

Спутники пришпорили коней и галопом пересекли широкую Шангайскую равнину. У самой баржи Каэ спрыгнула на землю, легко взбежала по трапу и обняла Лооя.

- Спасибо...

- Как трогательно! - произнес кто-то у нее над ухом.

Она осторожно скосила глаза и увидела три черные фигуры в неизменных капюшонах, натянутых на лица.

Да-Гуа, Ши-Гуа и Ма-Гуа тоже приняли участие во встрече.

Нингишзида, увидев возле Каэ три расплывчатые тени в черных рясах, схватился за голову. Эти несносные галлюцинации снова вернулись и принялись изводить его - и ведь как некстати!

Трое монахов сидят на берегу Охи и болтают ногами в воде. Река на это никак не реагирует - ни всплесков, ни волн, ни кругов. Бьется себе о песчаную отмель и шуршит, не обращая на них внимания. Трое монахов не зависят от этого мира, так же как он не зависит от них. Наверное, именно по этой причине они призваны миром в качестве сторонних наблюдателей. Трое монахов не предсказывают будущее, но предполагают наиболее вероятное развитие событий. Теоретически они способны ошибаться; но на практике это произошло с ними всего один раз - когда они оценили возможность Каэ вернуться в прежнее качество как ничтожно малую, а следовательно - неосуществимую.

Каэ устроилась рядом, обняв себя за колени; больше всего она похожа на девочку, улизнувшую от строгих воспитателей. Роль воспитателей в данном случае играет огромная толпа людей, нелюдей и трое бессмертных, в удивлении взирающих на то, как Интагейя Сангасойя внезапно покинула всех и отправилась беседовать с... пустотой.

Обсуждать действия повелительницы народ Сонандана не намерен, но изумляться волен; вот и изумляется в свое удовольствие. Все равно больше делать нечего.

Да-Гуа извлекает из складок своей накидки знакомую уже Каэ шкатулку, поверхность которой постоянно меняется в зависимости от того, о каком месте Арнемвенда пойдет речь. Монах раскрывает ее и вытряхивает прямо на песок множество фигурок; затем начинает вытаскивать наугад некоторые.

Шкатулка очень долго, дольше, нежели обычно, переливается и перетекает разными формами и цветными пятнами, пока не останавливается на чем-то одном. Ши-Гуа разворачивает ее наподобие шахматной доски, предоставляя Да-Гуа возможность расставлять на ней миниатюрные изображения. Они выполнены с таким искусством, что абсолютно точно воспроизводят оригинал, создавая иллюзию полной достоверности происходящего на поверхности шкатулки.

- Что это? - спрашивает Каэ.

Да-Гуа в замешательстве поднимает на нее глаза.

- Я спрашиваю, что это за отвратительное местечко? - И она указывает рукой на четкое и яркое изображение.

- Джемар, - лаконично поясняет Ма-Гуа.

- Траэтаона, Тиермес, Веретрагна, Вахаган, - перечисляет Да-Гуа фигурки, попадающиеся ему в руки, - и еще кто-то... без лица. На него следует обратить особое внимание. Ну и хорхуты, куда же без них.

- Что делает Тиермес на Джемаре? - требовательно спрашивает Каэ.

- Это ты и выяснишь у него, когда отправишься следом, - успокоительным тоном сообщает Ши-Гуа.

Все это время Ма-Гуа молчит, только внимательно разглядывает Богиню Истины.

- На какой Джемар? - спрашивает она грозно. - Я собиралась разбираться с делами здесь.

- С делами надо разбираться там, где они по-настоящему неотложны, наставительно говорит Ши-Гуа.

Интагейя Сангасойя переводит взгляд на Да-Гуа.

Но Да-Гуа молчит.

- Ты нужна там, - тихо произносит Ма-Гуа. - Это твоя судьба, и даже тебе от нее никуда не деться.

- Сколько талисманов тебе осталось? - говорит Ши-Гуа после недолгой паузы.

- Сейчас скажу, - радостно вмешивается в разговор Ниппи. Похоже, он возмущен до глубины души, что к нему лично до сих пор никто не обратился. Подставляйте пальцы, будем считать.

То, что Ниппи научился разговаривать не только со своим хранителем, но и с окружающими, - это сомнительное достоинство. Но трое монахов по-прежнему невозмутимы.

- Мы считаем, - говорит Да-Гуа. - Перечисляй.

- Первый был уничтожен в храме Нуш-и-Джан, когда меня еще не восстановили из небытия ("Счастливое время", - вздыхает Кахатанна); второй - в Хахатеге. Третий и четвертый погибли в Эль-Хассасине; пятый был на оногоне Корс Торуне в момент его смерти. Шестой я обнаружил в развалинах старого города, седьмой охраняла мантикора, еще четыре нашли в тайнике на болотах, на границе Сарагана с Мерроэ. Итого одиннадцать. Я верно подсчитал?

Каэ беззвучно шевелит -губами, ведя собственный подсчет.

- Верно? - возвышает голос перстень.

Она приходит в себя, встряхивает головой.

- Совершенно верно, одиннадцать. Из существовавших тридцати.

- Это блестящий результат за столь краткий срок, - серьезно произносит Ма-Гуа.

Ши-Гуа молчит. Только ласково поглаживает Богиню Истины по руке. Ему искренне жаль, что она, призванная дарить надежду и свет, вынуждена странствовать по миру. сражаясь и убивая, подвергая себя смертельной опасности, а иногда и чему-то похуже.

- Тебе нужно немедля отправляться на Джемар, - мягко, но настойчиво говорит Да-Гуа.

- Карусель какая-то, - сердится Каэ.

- Что поделаешь. Могу утешить - у тебя появится помощник. Он значительно облегчит это странствие.

- И на том спасибо.

Трое монахов молчат, мнутся, и Каэ наконец замечает, что они от нее что-то скрывают.

- Случилось еще что-нибудь?

- Что ты думаешь о предсказании? - спрашивает Да-Гуа, немного поколебавшись.

- О том, что этот мир просто обязан погибнуть? Ничего... Ничего хорошего я об этом не думаю. Кстати, вы знаете, кто так решил?

- Сила, с которой не спорят...

- Ну уж дудки! С кем это не спорят?

- Каэ, - мягко произносит Ши-Гуа, - мы помогаем тебе как можем, но ты должна быть готова к тому, что самые отчаянные твои усилия пойдут прахом.

- К этому я никогда не буду готова, - упрямо цедит она сквозь зубы. - Я предпочитаю решать сама за себя.