Владимир Владко - Фиолетовая гибель

— Как, и Мэджи тоже? — удивился Клайд.

— Представь себе! — развел руками Фред. — Он ей о звездах и прочем таком, а она поддакивает, да еще и посматривает на меня этак свысока…

— Ну уж и свысока! — рассмеялся Клайд, живо представив себе, как миниатюрная Мэджи Бейкер пробует смотреть свысока на огромного, плечистого Фреда. «Уморительная картинка! Только в воображении Фреда Стапльтона и может возникнуть такая», — подумал он.

— Ладно, может, и не так, — охотно согласился Фред, — но тем не менее как-то иронически. А я этого не люблю, сам понимаешь. Конечно, у Коротышки голова прямо набита разной научной чепухой, он может бог знает сколько говорить о таких делах, особенно если ему поддакивать. Но мне-то это ни к чему! Так вот, я слушал-слушал всю эту теоретическую ахинею, даже в голове начало крутиться. А потом рассердился и сказал, что они могут продолжать это и без меня. И ушел. Вот и все, — закончил он.

Клайд неодобрительно посмотрел на него.

— Ты сам себе противоречишь, дружок, — сказал он. — Сначала ты говорил, что позвал Коротышку, так сказать, на помощь, чтобы не вести с Мэджи малоприятные разговоры о ваших взаимоотношениях. Но о чем он мог бы беседовать с ней, если не о научных делах? Ясно, что он очень старался выручить тебя, а ты еще оказался недоволен. Ты удивительно непоследователен, мой друг. Вместо благодарности ворчишь, ругаешься.

Фред озадаченно молчал: ему, очевидно, это не приходило в голову.

— И наверно, Коротышка говорил не столько о звездах, сколько о метеорите и своей плесени, правда? — продолжал Клайд.

— Может быть, — без особого энтузиазма подтвердил Фред. — Я, честно говоря, не интересовался сутью этой беседы. Она напоминала мне больше всего жужжание мух. Он — «ззз», и она — «жжж», только и дела.

— То-то и оно, — рассмеялся Клайд. — Тебе, практическому человеку, даже невдомек, что мы с Коротышкой, пока ты спал, здорово просветили Мэджи насчет плесени и всего прочего, связанного с нею. И о космосе, и о метеорите. Кажется, это даже произвело на нее впечатление…

— Да ну? — поразился Фред.

Относительно впечатления, произведенного на Мэджи Бейкер рассказами его и Джеймса Марчи, Клайд несколько, возможно, и преувеличил: девушка просто испугалась в результате, это он заметил, не больше. Но он охотно подтвердил:

— Представь себе, именно так. Поэтому нет ничего удивительного, что ее интересовало продолжение этого разговора. — Клайд искоса поглядел на нахмуренное лицо Фреда и решил поддать жару в огонь: — Девушка она живая, любознательная, толковая, и естественно, что она с увлечением слушала рассказы Джеймса на занимательные для нее темы…

«Ой, кажется, я переборщил!» — почти испугался Клайд, увидев, как стремительно вскочил на ноги Фред Стапльтон и как у него от ярости перекосилось лицо.

Сунув руки в карманы, он процедил:

— Живая, да? Любознательная, да? Значит, ты полкостью оправдываешь, что эта безмозглая девчонка так иронически на меня смотрела? Следовательно, она все понимает и интересуется, не то что я, невежда и тупица! К черту! Довольно с меня! Она, видите ли, приехала специально для того, чтобы интересоваться дурацкой космической плесенью и вести интеллектуальные разговоры. Ну и возитесь с нею вы с Коротышкой, а меня избавьте. Мне надоела вся эта чепуха! Сначала болтовня о метеоритах и плесени, потом идиотский приезд Мэджи Бейкер. «Ах, ах, как мы рады, что вы приехали, пожалуйста, познакомьтесь с нашими новейшими научными открытиями. С пылу горячие, прилетели прямо с неба, разработаны в лаборатории Джеймса Марчи и Клайда Тальбота!» Нет, нет, с меня хватит нелепой болтовни! Будьте здоровы!

Он резко повернулся и пошел к своей палатке.

— Подожди, Фред, постой минутку! — крикнул Клайд, не на шутку обеспокоенный неожиданным результатом своей шутки. — Фред!

Но Фред уже исчез за пологом палатки. Через мгновение он вышел обратно, неся скомканную в охапку свою постель.

— Устраивайте ее сами, я ушел ночевать на свежем воздухе, на опушку леса, — бросил он пренебрежительно в сторону костра. — И чем скорее она уедет, тем лучше!

— Фред, погоди… — пробовал еще урезонить его Клайд, но Фред, не останавливаясь, исчез в уже сгустившейся темноте.

19

Джеймс Марчи был так увлечен разговором с Мэджи Бейкер, что вначале просто ничего не мог сообразить: все, как ему казалось, шло замечательно. Мэджи так внимательно слушала его, время от времени переспрашивая о том, что ей было почему-либо непонятно, и при этом вскидывала на него доверчивый и ласковый взгляд своих лучистых синих глаз. От этого Джеймсу было немного страшно и очень приятно, хотя он и понимал, что девушка смотрит на него, как на занимательную книгу, в которой есть еще много забавных, непрочитанных ею страниц. «Ну и что же, — думал Джеймс, — разве не замечательно, что Мэджи может с таким интересом слушать о заведомо далеких и чуждых для нее вещах, как метеориты п его космическая плесень? Мэджи, милая; как невыразимо приятно чувствовать участливое внимание к тому, что переполняет мои мысли, пусть неуклюжие, пусть даже несуразные, но ведь они оставались все время безответными! И Клайд тоже хоть и слушал меня, но у него какое-то заведомое предубеждение, не говоря уже о Фреде, совсем равнодушном и безразличном. Даже сейчас, когда они идут втроем по склону над рекой и так интересно рассказывать Мэджи о своих предположениях, еще раз внутренне проверяя их, находя новые догадки, — даже сейчас Фред ведет себя так, будто все это его совершенно не касается и попросту бесконечно скучно».

Наверно, ему и в самом деле скучно; но разве можно было так грубо — нет, не по отношению к Джеймсу, он давно привык к таким выходкам Фреда, но по отношению к Мэджи, приехавшей к нему, — грубо и резко бросить «продолжайте всю эту чепуху без меня, мне надоело!», повернуться и уйти, как он сделал это?..

Мэджи растерянно и даже боязливо посмотрела ему вслед, потом она певевела взгляд на Джеймса, и казалось, что она готова заплакать от огорчения. Глаза у нее наполнились слезами: или это только показалось Джеймсу?

Она тихо спросила:

— Он обиделся? За что?

Джеймс Марчи развел руками, выражая полное недоумение. Должно быть, это оказалось неловким жестом, вероятно, ему надо было что-то сказать, как-то утешить девушку. Но Джеймс догадался об этом только мгновение спустя, когда Мэджи беспомощно уткнулась головой в шероховатый ствол дерева и беззвучно заплакала. Ее нервы не выдержали напряжения, в котором она находилась с момента приезда. Она героически сдерживала себя все время; она старалась искать оправдания тому, что делал Фред, и нежеланию остаться с нею, и неожиданной сонливости его после охоты, и безучастию, с которым он оставил ее на попечение друзей. Грубый уход Фреда с прогулки, о которой она его безмолвно умоляла, переполнил чашу. Все, все уже ни к чему! Теперь ясно, теперь так понятно, что ничего уже не сделаешь, — он ушел, совсем ушел, чтобы не быть с ней, потому что она ему надоела, и он ее не любит, и ничего теперь не сделаешь, все пропало… Она захлебывалась слезами, охватив вдруг ослабевшими руками ствол дерева.