Андрей Дмитрук - Морская пена

- Радиостанция уничтожена, и ты это прекрасно знаешь,- угрожающе сказал Индра и тоже встал.

- Значит, перебьем сколько сможем и отсидимся в бункере. Он действительно крепок, они не прорвутся, я ручаюсь.

- Не прорвутся, твоя правда, - саркастически прищурился Индра.- Просто станут лагерем наверху, будут громить дом, веселиться, танцевать свои танцы и ждать, пока мы сдохнем от голода или выйдем сдаваться.

- Ни за что! - внезапно фистулой завопил хранитель, бросаясь к ящику стола.- Оставьте меня, иначе...

Но, не успев даже выдвинуть ящик, Арья как-то сразу обмяк и бисерно вспотел, загипнотизированный строгим зрачком пистолетного ствола.

- А ну-ка,- сказал командующий и протянул левую ладонь. Медленным движением Арья достал из ящика большой, отделанный перламутром пистолет и отдал Индре.

- Вот так-то лучше, хранитель. - Вооруженная рука придвинулась еще ближе.- И запомни раз и навсегда: теперь Орден - это я. Я тебе и Внутренний Круг, и Ложа Бессмертных, и...- Сердце Индры екнуло от собственных дерзких слов.- Приказываю тебе, адепт Арья Рам, немедленно подготовить к использованию оружие, именуемое Сестрой Смерти, и применить его по моему сигналу.

- Убери,- хрипло сказал Арья. Опустился гипнотизирующий зрачок, и хранитель мешком плюхнулся в кресло за столом.

- Мне нужно точное рас... - заговорил вдруг Арья сухим шепотом. Рука его дернулась к графину. Индра кивнул Варуне, и тот, вскочив, налил и подал стакан. После глотка воды хранитель вновь обрел полнозвучный голос: - Нужно точное расстояние до цели. И направление по карте...

- Сделаем, все сделаем.

Варуна счел возможным допить остывший кофе и сел, приосанясь. Теперь младший офицер почувствовал себя уверенно рядом со страшноватым Арьей.

- Подготовка займет время до рассвета, - безнадежным тоном сообщил хранитель.

- Раньше и не надо, - махнул рукой командующий. - Я еще должен определить расстояние.- Как всегда, настояв на своем, Индра смягчился.Может, и не придется беспокоить Сестру - я попробую еще одно средство!..

Арья механически кивнул, губа его отвисла.

- Счастливо оставаться,- сказал бывший стажер и размашисто вышел. Варуна рванулся было за ним, но взгляд Индры приковал его к месту. Младшему офицеру поручалась роль охранника. Он перебрался в кресло, которое только что занимал Индра,- самое удобное в комнате,- сместил кобуру на живот и развязно заявил:

- Хороший кофе варишь, Старший! Нельзя ли еще чашечку?

Около полуночи, суматошным кудахтаньем оскорбляя бархатное небо, снова повисла над озерной равниной "стрекоза". Теплились золотые костры воинов, мерцали, перекликаясь со звездами. Кое-где огонь весело вспыхивал, получив новую охапку хвороста, и тогда гигантские тени от людей, шалашей, слонов плясали на светлой земле.

Держа штурвал, Индра поглядывал на Арджуну. Под опахалами ресниц гордыня, в уголках губ - высокомерие.

- Мальчик мой...- Тот вздрогнул, как чуткий пес, от руки, положенной на затылок.- Сейчас ты скажешь им, и они тебя услышат. Скажи им, что ты Арджуна, сын Панду, царь. Что если воины не сложат оружие и не присягнут тебе на верность - ты обрушишь на них небесный свод и погасишь солнце. Гневом своим ты сожжешь племена, как молния высохшую траву, а уцелевшие будут прокляты до десятого колена. Говори!

Индра включил внешнюю связь и передал юноше микрофон.

Сверкнув белками, Арджуна покосился на командующего, ноздри его раздувались. Держа микрофон на отлете, как цветок с удушливым ароматом, он произнес первые вкрадчивые, полные ненависти звуки. Рупор на брюхе "стрекозы" разнес их по равнине.

Мальчик смелел с каждым словом. Рассекая кулаком воздух, кричал, словно сердитая птица. Метал на землю угрозы и проклятия. Несколько раз Индра услышал свое имя...

Он смотрел, как напрягается жила на хрупкой еще шее Арджуны и думал, что такую шею можно переломить ребром ладони, а вот поди же ты действительно царь! У командующего скребло на душе. Словно он выпустил на свет некую зловещую силу вроде Сестры Смерти.

Накричавшись, загнанно дыша, Арджуна повернул вдохновенное, пылающее лицо к покровителю:

- Я сказал. Они слышали.

- Сейчас посмотрим...

Индра двинул рычаг набора высоты от себя.

Черная "стрекоза" падала в центральное кольцо костров, где человеческое месиво шевелилось вокруг камышовых конусов - жилищ вождей. Несколько мгновений Индра все-таки надеялся, что воины падут лицами в пыль. Он мог поклясться, что ему совершенно не хочется сжигать заживо этих воинственных, пылких детей с их разукрашенными слонами и лошадьми, с деревянными божками на носилках...

Но муравейник встревожился, закипел, и навстречу мелькнули горящие стрелы. Словно пальцы простучали по днищу "стрекозы", пробуя толщину металла...

Рука Индры повалила рычаг в обратную сторону.

Между кострами и звездами, равно чуждая тем и другим, уходила от лагеря трескучая машина. Хмуро молчалив был бог-громовержец Индра; молчал и юный царь Арджуна, изо всех сил стараясь удержать злые слезы.

XVIII

Шестнадцатый день постукивает дряхлый движок, по мутной, разморенной солнцем реке движется неуклюжая баржа. День за днем одно и то же: по левому борту марево над гнилой поймой, пояс тростников и накаленная степь, по правому - слои обрывов, осыпи, то сахарно-белые, то ржавые, поросшие цепким кустарником. Формируя новое ложе, река грызет склоны. Иногда целые пласты, ворча, оседают под воду. Серебристый всплеск покачнет баржу, и снова покой, ленивый ветер, запах гниющих зарослей.

Вирайя стоит на кормовом возвышении, в его руках видавший виды, обмотанный синей изолентой руль. Перед глазами архитектора - покрытая облупившейся белой краской стена единственной каюты. Там, за тонкими досками, сидит вконец исхудавший пилот с багровым ожогом, закрывшим всю левую половину лица. К его голове приросли черные блюдца наушников. Еще немного, и Вестник сменит Вирайю у руля, а Бессмертный сядет обшаривать эфир... Громоздкая старая рация работает только на прием. Вплотную к ее горячему, словно утюг, кожуху, лежит на тощем солдатском матраце больная Аштор. Настал черед Орианы ухаживать за ней, поить кипятком, закрашенным несколькими крупицами кофе.

В последнее время Вирайя стал часто вспоминать старого друга Шаршу Энки. Что-то с ним? Получил ли он пропуск в одно из убежищ Внешнего Круга? А если получил, то устоял ли поспешно выстроенный бункер? А может быть, сразила Шаршу гвардейская пуля во время столичных волнений перед потопом или растоптала обезумевшая толпа? Впрочем, очень может быть, что еще раньше за крамольные речи в своем доме он попал в орденский застенок. Оттуда если и выходят, то лишь после мозговой операции - покорные, бессловесные люди-автоматы, государственные рабы низшего разряда...