Владимир Михайлов - Посольский десант

Вероятно, первый Множащийся тоже понял это и начал, как я тогда подумал, передавать энергию юным почкам второго непосредственным, хотя по нашим представлениям и примитивным способом: сначала просто прикасаясь к ним руками, а затем и массируя. В то же время его собственная почка – в дальнейшем для краткости я буду именовать ее нижней, в отличие от обеих верхних, – наделенная, видимо, энергией в необходимом количестве, начала увеличиваться в росте и объеме так стремительно, что я понял: до окончательного отделения ее и перехода в число самостоятельных организмов остались считанные минуты. Меня порадовало то, что второй организм, находившийся рядом, был еще весьма далек от этой стадии и, следовательно, мог оказать первому помощь – в случае, если она потребуется, разумеется, как это принято и у нас.

Однако поведение второго Множащегося тут же заставило меня усомниться в этих моих успокоительных предположениях. Сперва оно показалось мне всего лишь странным, но затем стало просто страшным, чтобы прямо не сказать – преступным. Вместо того, чтобы активно вбирать энергию, передаваемую ему через пальцы первого, сохраняя при этом спокойствие и неподвижность, этот второй вдруг напал на совсем уже созревшую почку первого. Сначала мне показалось, что второй, отвечая, так сказать, любезностью на любезность, пытается, действуя руками, ускорить процесс отделения зрелой почки первого, что у нас считается, как известно каждому, крайне вредным и ни в коем случае не рекомендуется: почку никак не следует беспокоить в последние минуты ее дозревания, а все необходимые усилия по ее отделению совершает сам Множащийся, и лишь в том случае, если он крайне обессилен, позволяется оказать ему некоторую помощь – однако не столь грубым, прямо-таки варварским, первобытным способом! Естественно, я был до крайности возмущен; однако если бы дело ограничилось только этим! На практике же все пошло еще куда хуже и страшнее. Видя, что действия руками не дали результата, иными словами, почка первого не отделилась, второй Множащийся, изменив свое положение в пространстве (оба они располагались теперь уже в горизонтальной плоскости), произвел попытку извлечь почку, вцепившись в нее (насколько я мог судить, поскольку я все же не стоял рядом) зубами (!) – при этом ему удалось, видимо, каким-то чисто психическим воздействием лишить первого воли и способности к сопротивлению, так что тот совершал лишь слабые движения, не приводившие к высвобождению почки из челюстей второго. И наконец, убедившись, как я понял, в бесперспективности и этого способа, второй Множащийся выпустил нижнюю почку первого изо рта, обхватил ее своими бедрами и, как мне представилось, стал чуть ли не вбирать ее куда-то в себя. Тут, кажется, к первому вернулось, наконец, сознание и он оценил всю глубину опасности, грозящей его потомку; во всяком случае, ему удалось опрокинуть нападавшего на спину и оказаться сверху. Добившись этого, он стал пытаться движениями, походившими на судорожные, высвободить и спасти от гибели свое дитя; однако второй, даже будучи поверженным на спину, ответными телодвижениями явно препятствовал первому высвободить свою почку. Я уже серьезно испугался за судьбу новой жизни, минута шла за минутой, – но наконец первому Множащемуся удалось одержать верх, он отпрянул в сторону, и я убедился с великим облегчением, что его так прекрасно созревшая почка была им, вопреки всем опасностям, сохранена.

Но, увы, в каком виде! Она, эта почка, в процессе борьбы за свою жизнь утратила, самое малое, половину своей витальной энергии, если не больше, и сейчас вовсе не походила более на готовую к отделению от Множащегося. Но все же она осталась на своем месте, так что далеко не все было для нее потеряно…»

– Монитак! – крикнул Гост. – Эй, Монитак!

Проекция тотчас же погасла.

– В чем дело? – поинтересовался Монитак. – Вы снова проголодались?

– Кой черт проголодались! – ответил на этот раз Федоров, рукавом вытирая пот со лба. – Хотя, конечно, можно и так сказать… Короче говоря – требуется перерыв. Уж больно живописно ты рассказываешь…

– М-да, – согласился и посол. – Должен сознаться, проблематика такого рода меня уже не столь волнует, но сейчас… сейчас, пожалуй… Да, слишком уж долго мы находимся в удалении от… гм… Одним словом, вы, Монитак, подкрепитесь немного – тут еще есть остатки, – а мы тем временем некоторым образом переведем дыхание, побеседуем с друзьями на какую-нибудь отвлеченную тему.

– С удовольствием, – сказал Монитак, запуская руку в сумку Меркурия. – Тем более должен предупредить вас – самое ужасное вам еще только предстоит услышать, вернее, прочитать.

– Давай-давай, – сказал Федоров. – Питайся. А мы действительно отвлечемся. Вот, я помню, в свое время одна моя приятельница…

– Советник!

– Что?

– Никаких приятельниц! Лучше представьте себе, что все мы – такие же монитоны, как и наш собеседник.

– В таком случае, – пробормотал Меркурий, – я чувствую себя готовым произвести потомство. Моя почка…

– Ваше Приятное Свечение!

– Ну что – «свечение»! У меня на Синере, если вам угодно знать, в загородном поместье одних только горничных было…

– Отставить разговоры! – гаркнул Федоров.

– Я уже подкрепился, – как ни в чем не бывало сообщил Монитак. – Это оказалось очень своевременным. Можно продолжать?

После непродолжительной паузы Изнов со вздохом проговорил:

– Ну что же… Продолжайте в том же духе.

И мрачно уставился на тот кусок стены, на котором уже через секунду-другую снова возник текст.

«Убедившись, что оба Множащихся будут некоторое время сохранять состояние покоя, я решил посмотреть, что происходит в соседних помещениях: у меня оставалась еще надежда, что там процесс отпочкования протекает нормально – тем более что два или три раза до меня доносились возгласы, какими у нас обычно приветствуют появление нового самостоятельного существа. Однако увы и увы: во втором и третьем помещениях происходило, по сути дела, то же самое, что и в первом помещении. Что же касается последнего из использовавшихся помещений – четвертого, то открывшаяся там картина и вовсе ввергла меня в глубокое недоумение. Спешу объяснить его причину: в отличие от прочих в этом помещении оба Множащихся обладали нижними энергичными почками – однако же и там вместо нормальной энергоподпитки шла ожесточенная борьба. Один из Множащихся, хотя и обладал собственной почкой, тем не менее пытался тыльной своей стороной вобрать в себя, возможно – пересадить в свой организм также и почку второго, что у нас, по всем законам и традициям, является тягчайшим преступлением. Правда, тот, на чью почку совершалось покушение, был, видимо, не робкого десятка и в свою очередь атаковал почку противника (как ни горько употреблять это слово в связи со столь святым делом, как созревание новой почки) при помощи рук.