Дмитрий Стрешнев - Профессор, поправьте очки!

Сева не понял, сколько времени он сидел, уставясь в никуда.

– -Профессор,-попросил он, когда вернулся Потапов,-скажите что-нибудь из китайцев.

В горах пустынных после прошедшего ливня

Воздух полон осенней прохлады.

Хочу одного лишь – на реках, на глади озерной

Стихи распевая, всю жизнь провести до кончины.

Сева выслушал, закрыв глаза.

– -Хорошо!-вздохнув, сказал он.

– -Хотите конфету?-жалостливо спросил профессор.

– -Опять с медведем?-горько усмехнулся Сева.-Не поможет.

– -Нет-нет, у меня другие есть.

Потапов достал деревянную миску, выудил наугад конфету и вдруг изменился в лице.

– -Опять Арсенальная башня!..

Сева взял у него из рук лиловую фитюльку: "Юбилейная", на бумажке неряшливо изображены Кремль и салют.

– -Это же Спасская башня, профессор!

– -Неважно. Как вы думаете: это знак?

– -Вы что, в советской школе не учились? Дедушкины суеверия какие-то.

– -Э-э, бросьте! Мне, как убежденному марксисту-материалисту, можно… Только под землей она могла сохраниться после страшного пожара Москвы 1571 года.

– -Кто – она?

– -Либерея!.. Давайте просто сходим и посмотрим там… Они должны были оставить какую-нибудь дверь… или ход… или знак…-профессорские глаза заблестели нехорошим блеском – точь-в-точь как тогда, на кухне, когда он пытался сжечь Александрийскую библиотеку.-Надо обязательно посмотреть, где он там несанкционированно ковырялся!

– -Кто?

– -Иголкин!

– -Профессор, вы, по-моему, не в себе.

– -Я основываюсь на чисто логическом подходе!-возразил Потапов.-У нас в конце концов есть документ…-его глаза съехали на второй том Шпенглера, в котором хранился клочок, вынутый из руки антиквара,-И в нем говорится о "Манежной площади". Открытым, между прочим, текстом!

– -Вот мы и разрабатывали этот след и нашли другие материалы.

– -С чего вы взяли, что они относятся к либерее?

– -Давайте посмотрим,-примирительно сказал Сева, пододвигая к нему обгоревшие клочки.

Профессор разглядывал их несколько секунд, затем страдальчески сморщился.

– -Ничего не понятно! Ничего не разобрать!.. Послушайте!-пристал он опять к Севе.-Там было убедительнее, там целая история с трупом! И цепь перепиленная…

– -А здесь чуть было не оказались сразу два трупа,-резонно возразил Чикильдеев.

– -Ну всё равно!

– -Как вы себе это мыслите? Кто нас пустит в дальние помещения?

– -Придумайте что-нибудь, вы же администратор!

В устах профессора последнее слово прозвучало примерно как "мошенник".

– -Ладно, придумаю,-сказал Сева.-Но не сейчас,-ему тоже не хотелось разглядывать бумажки, спасенные из пылающего таза.-Сейчас я в состоянии полной абстракции.

– -Прострации,-поправил профессор.

– -В прострации – это слишком слабо.

Благодарный за севину отзывчивость, Потапов не стал возражать.

21.

В этот солнечный день вряд ли чье-либо внимание на Манежной площади привлекли бы две фигуры в умеренно грязных комбинезонах с потрескавшимися буквами сзади и спереди:

фирма ВСЁ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА

Один из двоих, помоложе, без видимой охоты тащил ящик с инструментами, второй, постарше, шел налегке, посверкивая очками. Время от времени его лоб бороздила задумчивая морщина, и тогда лицо приобретало непристойное выражение доморощенного философа. Вы, разумеется, догадались, что это были Всеволод Чикильдеев и профессор Потапов. Комбинезоны и ящик с инструментом раздобыл, понятно, Сева у одного знакомого предпринимателя.

Они вошли внутрь подземного города и не спеша двигались в людском винегрете, заметные издали, как две синие горошины. Навстречу шла женщина, высокая и красивая, как новогодняя елка. Сева не отказал себе в удовольствии воспользоваться социальной безнаказанностью и облизал ее взглядом.

– -Клевая зайка, а?

Потапов очумело захлопал глазами.

– -Видите ли, Всеволод…

Сева остановился и беспардонно прервал его:

– -Стоп машина, профессор!

– -Что такое? -страшным шепотом спросил Потапов.-Я не похож на водопроводчика?

– -Не в этом дело,-сказал Сева.-Ученым-моченым сейчас черт-те где приходится вкалывать. Но вот ваш лексический запас может не подойти для нашего важного дела.

– -Как это: не подойти?

– -Вызовет непонимание окружающих.

– -Я говорю на чистом русском языке!-оскорбился профессор.

– -В том-то и дело, что на неприлично чистом.

– -Но позвольте!..

– -Ну вот! Об этом я и толкую. Мы что – играем с вами пьесу Чехова? Такую фразу, которую вы только что сказали, Шекспир не вставил бы даже в реплики Гамлету, принцу, между прочим, датскому! Поэтому ориентируйтесь на меня и держите язык за зубами.

– -Вы слишком много берете на себя, Всеволод!

Чтобы профессор совсем не обиделся, Сева примирительно сказал:

– -Ай-яй! Ну вот опять! И кто вам писал эту пьесу?.. Давайте сюда ящик, моя очередь нести.

Он взял у профессора ящик.

– -И не называйте меня Всеволод и на вы.

– -А как вас называть?-с готовностью спросил профессор.

– -Зовите меня: Мотыга….

– -Почему – Мотыга?

– -Это уважительное обращение к трудящемуся человеку.

– -А меня тоже будут звать мотыгой?-ошарашенно спросил профессор.

Сева, скривившись, оглядел его. Несмотря на отвратительно рабочий комбинезон, было у Потапова во внешности нечто, что выделяло его в толпе и ставило вне народа, подобно тому, как кастовый шнур выделяет брахмана среди кришнаитов.

– -Не исключено, что и вас,-сказал он, вздохнув.-Закон жанра!

Они съехали на нижний этаж, и Чикильдеев перешел на деловой тон:

– -Теперь надо найти кого-нибудь побойчей.

– -Зачем?-не понял профессор.

– -Для рекогносцировки.

Чикильдеев обежал глазами суету вокруг и остановил свой выбор на раскрашенной косметикой, словно китайский дракон, девице, находящейся под облаком надувных шариков за прилавком с надписью: "Упаковка подарочная". Перед ней крутилась фря в малиновом пиджаке с золотыми пуговицами и в переливчатых штанах. Сева ухватил конец диалога:

– -…никогда не сомневалась в достоинствах нашего сервиса!..

Когда фря отошла, Чикильдеев приблизился и развязно облокотился о прилавок.

– -Деловая колбаса какая, а?-сказал он вслед переливчатым штанам.

– -Не облизывайте руками стекло!-тут же осадил его дракон.

– -Да я так…-сбавил обороты Сева.-Я только спросить: где у вас тут водопроводчики сидят? Новые мы.

Девушка смерила его взглядом и взглядом же показала:

– -Вон там. К туалетам поближе.