Владимир Михайлов - Стебелек и два листка

- И меня, - сказал Юниор, улыбнувшись, наконец, как должен улыбнуться человек при виде женщины, для него далеко не безразличной. - Итак, я к вашим услугам.

- Я их потребую, не ждите снисхождения. О Юниор, вам придется несладко. Вы успеете сто раз проклясть судьбу за то, что она дала вам в соседки красивую женщину.

В соседки, - отметил Юниор для себя. - Мой статус обозначен совершенно недвусмысленно. И она тысячу раз права. Сосед есть сосед, и ничего более. Люблю ясность.

- Наоборот, - сказал он вслух. - Буду благодарить свой рок. Позвольте соседу поинтересоваться: как проведи ночь?

- Мне было страшно.

- Ну уж! Чего здесь бояться?

- Одиночества. Я совершенно не приспособлена к нему. Не привыкла. Нет, - покачала она головой, - это вовсе не значит, что кто-то должен находиться под одной крышей со мной. Я имела в виду другое одиночество: душевное. Мне нужно, чтобы кто-то думал обо мне. Чтобы я знала: если понадобится, могу позвать на помощь - и кто-то придет и сделает все, что я попрошу... - Она сделала паузу. - Видите, я предупреждала, что вам придется солоно. Что вы на это скажете?

Он улыбнулся.

- Скажу: спасибо, Зоя, за то, что вы мне поверили.

Они постояли так еще несколько секунд. Потом Зоя снова улыбнулась легко, безоблачно:

- Ну, охотник, где добыча? Смертельно хочу есть...

Слово это "смертельно" слетело с ее губ небрежно и незначительно: всего лишь старая метафора, вдумываться в суть которой было совершенно незачем.

- Волшебный холодильник иссякает?

- Бережливость - лучшее качество хорошей хозяйки. Кроме того, сегодня ваша очередь мыть посуду. Да если бы и моя, вы все равно захотели бы вымыть, разве нет?

- Разумеется, - поспешно согласился Юниор.

- Идемте же. Ах да, вы еще не успели проголодаться, поздняя пташка. Тогда давайте пойдем просто так - куда глаза глядят: все равно в конце концов мы придем туда, куда нужно, правда ведь?

Куда нужно, - подумал он. - Хотел бы я точно знать - куда нам нужно...

Они долго бродили по маленькому, ладно устроенному миру: каким бы ни был он ограниченным, все же в нем то и дело открывалось для них что-то новое, неожиданное, прекрасное, и они не стеснялись своего восторга. Наверное, так разгуливали когда-то первые люди в райском саду - еще до грехопадения... Юниор предложил Еве яблоко с дерева - без задней мысли, без всякой символики. Она критически оглядела плод, понюхала, покачала головой:

- Вы неопытный садовник, - сказала она. - Совсем зеленое. Страшная кислятина, ничуть не сомневаюсь.

Он взял яблоко из ее пальцев и швырнул подальше.

- Не обижайтесь, - улыбнулась она. - Это ведь не ваша вина. Наверное, встретим здесь и зрелые. Кстати, в каком мы месяце?

Этого Юниор не знал. Не пришло в голову поинтересоваться.

- Судя по яблокам - конец июня, начало июля, - сказала Зоя. - Мое любимое время года. Спасибо, Юниор, за это.

Тут же они забыли о яблоках: деревья вдруг расступились, открылась полянка, ровно поросшая травой, как специально засеянный и ухоженный газон, а посреди возвышалось дерево, словно нарисованное - таким показалось оно живописным и совершенным. Прямо не полянка, а образец. Они разом остановились, вздохнули - не от грусти: от полноты чувств. Нет, тут жить не надоест никогда...

- Георг не подумал об этом, - проговорила Зоя тихо.

- О чем?

- Нет, я так... Нельзя ссылать в такие прекрасные места.

- Ссылать?

- Разве он не сослал меня? Знаете, Юниор, я ведь все поняла. Ему казалось, что я стала пренебрегать им, меньше ценить, и он приговорил меня к некоему сроку одиночества. Он только не учел, что вы окажетесь таким, каким оказались. И того, что тут очень красиво. Потом я скажу, в чем он просчитался.

- Угу... - пробормотал Юниор. Не начинать же доказывать ей с самого начала...

- Я понимаю. Юниор: вы хотите сказать, что я его никогда не увижу. Наверное, так оно и есть. Но, чтобы не упрекать меня в непоследовательности, подумайте об одном: я не могу и не хочу отказаться от своего прошлого. Потому что оно мое и единственное, другого у меня нет. И поэтому очень часто буду думать о вещах, берущих начало в этом прошлом. Так что не обижайтесь. Не увижу его - ну, что же. Тогда об этом скажете ему вы. А я... Знаете, я уже отпустила его.

- То есть как?..

- На все четыре стороны. И предпочитаю думать, что это я захотела уехать. Я бросила его, а не наоборот. Развелась с ним. И здесь я не потому, что сослана сюда, - просто мне захотелось пожить какое-то время, может быть, до конца дней, в прекрасном уголке, далеком от суеты и треволнений мира - и в обществе человека зрелого, скромного и ненавязчивого. - Она весело улыбнулась. - Согласитесь: в трех словах я дала ваш точный портрет. Разве не так?

- Ни прибавить, ни убавить, - согласился он. - Могу только позавидовать вашему мастерству.

Они пересекли поляну, - трава распрямлялась позади них, - вошли в чащу, прошли, казалось, всего несколько метров, но как же сразу изменилось все вокруг, как сумрачно стало, какие мощные стволы обступили их, сомкнувшись широчайшими кронами, в которых неумолчно перекликались птицы. Было сыровато. Зоя испуганно схватила Юниора за руку, потянула в сторону. Он улыбнулся.

- Не бойтесь: это полоз, не змея.

- Все равно страшно... Пойдемте отсюда.

Они повернули в сторону и еще с минуту не разнимали рук. Потом она осторожно высвободила свою.

Снова вышли к ручью; он, наверное, кружил и петлял по всему их миру, и Юниор не мог бы сказать: была таковой программа Комбинатора или то просто микрорельеф местности, самой планеты. В одном месте ручей образовал заливчик, там темнели длинные головки камыша. Зоя сказала:

- Жаль, что все люди не могут жить так. Правда?

Подумав, Юниор покачал головой.

- Большинство не выдержало бы и месяца, Зоя.

- Думаете?

- Здесь рай только для философов. Или, - он не удержался, - для влюбленных. Для тех, кто активен духовно. Остальным тут показалось бы тесно. И скучно.

- Вот не знала, что я философ, - усмехнулась Зоя. - А вы знали?

- О себе? Тоже нет. Но думаю, что здесь могу стать кем угодно.

Она искоса взглянула на него.

- Это воздух такой. Только не спешите меняться. Вы очень хороши такой, какой есть. Надежны. Вы... А вот ваш прекрасный мир, в котором так приятно... Может быть, это покажется вам обидным, но я в него не очень верю. Он не кажется мне устойчивым. Мир, основанный на каких-то ухищрениях очень сложной техники...

- Не обижайтесь и вы, Зоя, если я скажу, что суждения ваши в этой области - предрассудки незрелого человека.

- Я и не скрываю. И все же... Надежна только природа.

- Жаль, что вас не слышит мой отец. Он бы вам аплодировал. Я же считаю иначе. Природа настолько многообразна и изменчива, настолько неуправляема в целом, несмотря на отдельные наши успехи, что предугадать ее поведение мы сегодня можем лишь ограниченно. К тому же чересчур нетороплива эта ваша природа. Ее представления о времени несоизмеримы с нашими. Жаль, что вы не видели, что здесь было, когда я сел. Черный песок и лиловая тьма. То самое, что сейчас - за пределами нашего купола. Представьте, что мой корабль доверху набит семенами, удобрениями, разнообразными теплицами для выращивания саженцев и так далее. Цель - преобразовать планету до уровня вот этого мирка. - Юниор широко развел руками. - Далеко ли был бы я сегодня? А все то, что окружает нас с вами, возникло за три ночи. Мы сделали свой мир сами, заранее зная, на что он будет способен и как мы станем поступать, если техника начнет капризничать. Этот наш мир целиком сконструирован людьми, а разве он от этого хуже?