Элинор Арнасон - Кольцо мечей

Он теперь стоял с двумя рюмками в руках. Обе были до половины наполнены бледно-желтой жидкостью.

- В вашем досье сказано, что вы любите белые вина. Это пуайи-фюм. По-моему, недурное, но, должен оговориться, я сильно поотстал в подобных вещах.

Анна взяла рюмку и взамен вручила ему обрывок туалетной бумаги. Он прочел, кивнул и поднял рюмку.

- За мир и дружбу.

Они выпили. Вино было холодным и очень хорошим. Никлас поставил свою рюмку.

- На сегодня ничего не назначено. Можете отдохнуть. И, судя по вашему виду, это вам не повредит. Завтра предстоит официальное открытие переговоров, много речей, которые ничего не значат. Я предпочту пропустить церемонию, но вам следует на ней присутствовать. Утром я зайду за вами. Вам не следует никуда ходить без эскорта, причем вам знакомого. Со мной или с Хей Атала Вейхаром. Завтра я познакомлю вас еще с Эйх Матсехаром. Он служит в художественном корпусе и временно прикомандирован к генералу. По-английски говорит прекрасно, и, думается мне, его манеры вы стерпите.

Ей не хотелось оставаться здесь в обществе только жучков земного изготовления, но она не знала, о чем говорить.

- На кухне есть еще вино и еда, как я уже помянул. Войти без вашего разрешения не может никто. Не думаю, чтобы тетушки вас побеспокоили, но если все-таки, то помните, что они много выше вас рангом. Держитесь с ними уважительно и прямо. Не лгите, не пытайтесь уклоняться. Если вам не захочется отвечать на какой-то вопрос, так и скажите. Все Люди уважают прямодушие, а люди Эттина славятся прямолинейностью. Одна любовная песня начинается... - Он умолк и уставился на стену у нее над головой отрешенным взглядом. - "Я, как горцы Эттина, прямо говорю, что думаю". Перевод довольно близкий. Слова этой песни мне всегда нравились, а теперь я нахожу прелесть и в музыке. Потребовались годы, прежде чем я уловил что-то в инопланетной какофонии, какой она представлялась мне сначала. - Он подошел к двери и коснулся стены рядом. Дверь открылась, и он оглянулся на Анну. Если взгрустнется, вспомните про ВС и поболтайте с кем-нибудь из дипломатов. Доброй ночи. И не надо ни сердитого, ни тревожного выражения: ситуация совсем не плохая. - Он улыбнулся. - Поверьте. Мне приходилось попадать в куда более скверные.

Дверь за ним закрылась.

Анна опустилась в кресло. Оно было глубоким и мягким, а обивка гармонировала с бледным сложным узором ковра на полу. Она выпила еще вина, сбросила туфли и положила ноги на столик из перламутрового дерева. Ножки были резными и изображали извивающихся чудовищ. То есть на ее взгляд это были чудовища - чешуя, шипы, когти, клыки и прочие атрибуты.

Она подняла глаза.

В потолке был плафон из серого металла и чего-то вроде матового стекла. Ей почудилось в нем что-то земное. "Арт деко" - стиль, господствовавший в искусстве Запада в середине двадцатого века. Любопытно!

Или она по вечной человеческой привычке пытается претворить чужое в знакомое. Встречаешь субъекта, покрытого серым мехом, с большими ушами и горизонтальными зрачками, и говоришь: "Ну, вы просто вылитый мой двоюродный брат, который проживает в Шомберге в Иллинойсе".

Интересно, Никлас говорил когда-нибудь что-то подобное?

Каково это - жить совсем одному среди инопланетян?

Каково это - видеть сны, что тебя пытают?

Во сне те, кто тебя пытают, не земляне. Ты пробуждаешься от кошмара, и кто-то тебя успокаивает. Кто-то тебя утешает. Как выразился генерал? Мостить словами дорогу, которая ведет назад к действительности?

Утешитель - нечеловек, и он пытал тебя.

Бездна, подумала Анна.

Она допила свою рюмку, а потом и другую, которую он только пригубил. А потом отыскала спальню.

Голый паркет из перлодерева, голые стены из чего-то вроде штукатурки, кровать - прямоугольный топчан с тонким матрасом. Только подушка выглядела обычной, но на ощупь оказалась какой-то не такой. Слишком мягкой. Потолок был распахнут звездам.

Господи, подумала она, поглядев вверх. Там сверкали одинокие солнца и дальние скопления, облака мерцающего газа всех возможных цветов.

Наверное, голограмма. Станция вращалась, а панорама не смещалась. Да и приближаясь к станции, ничего подобного они не видели.

Но если это голограмма, то куда лучше тех, какие ей доводилось видеть.

Она разделась. В ногах кровати лежало аккуратно сложенное одеяло. Она его расстелила, легла на него и созерцала звездное великолепие, пока у нее не начало рябить в глазах. Светила сливались в одно смутное пятно. Анна натянула одеяло на себя и заснула.

2

Генерал был у себя в кабинете, последнем из серии, которая протянулась (на моей памяти) через двадцать лет и уж не знаю через какое пространство. Все они более или менее одинаковы. Этот отличался новой голограммой.

Она сменила стену напротив его рабочего стола. Никаких окон, ничего для конструирования или размышлений. Ковер кончался, а за ним зеленоватые волны накатывались на пляж из зеленовато-серого песка. Небо было грозовым и почти того же цвета, что и вода. В отдалении вздымались обрывы и парили крылатые твари. Совсем мне незнакомые.

- Где это?

- Один из заселенных миров. - Генерал умолк и поправился: - Один из миров, которые мы пробуем заселить.

Я рассказал ему про жучков.

- Они подслушивают женщин. Какая гадость!

- Я же говорил тебе, что подслушивают и будут подслушивать.

Он потянулся к ВС.

- Надо сообщить моим теткам.

- Я сказал Эттин Пер.

- Ха! - Долгий выдох. - И что сказала она?

- Рассердилась. Я сказал ей, что завтра к концу первого икуна их уберут.

Он посмотрел мимо меня на голограмму.

- Нам не следовало просить человека послать Перес Анну. Мы привносим человечье поведение - человечье кощунство и бесчестье - в места, которые неизменно следует беречь.

- Скажи это своим тетушкам. Это они решили, что Сплетению необходимо получить сведения о человечьих женщинах.

Направление его взгляда изменилось. Он следил за чем-то в голограмме. Я обернулся. Одна из летающих тварей опустилась на пляж. На крыльях у нее были когти, и она поползла по песку на манер летучей мыши - крупное животное с чешуйчатой кожей в серых, зеленых и коричневых пятнах. Клюв был оснащен множеством зубов, узких и острых.

- Анна - разумный выбор. Мы ее знаем. Мы знаем, что к Людям она настроена не особенно враждебно. И она прямолинейна, первозащитник. Не знай я, что это не так, я бы назвал его птеродактилем.

- Чем-чем?

- Земное животное. Они вымерли вот уже - если я правильно помню шестьдесят пять миллионов лет назад. Никто толком не сумел объяснить, как они взлетали и приземлялись.

- Возможно, вот так, - заметил генерал, когда тварь подпрыгнула, захлопала крыльями и взлетела.