Джек Вэнс - Плавучие театры Большой Планеты

Гассун поучительно поднял указательный палец: «Вы упускаете один важный момент: тот факт, что жители всех этих городов — люди. Их восприятие, их инстинкты по существу одинаковы, все они...»

В дверь постучали. Гассун вскочил, слегка приоткрыл дверь, выглянул наружу и распахнул дверь настежь: «Заходите, будьте, как дома!»

В комнату зашла мадемуазель Бланш-Астер. Гассун предложил ей стул: «Пожалуйста, садитесь. Не хотите ли бокал вина? Или одну из этих сарделек — они вполне съедобны. Вас заинтересует наш разговор. Мы обсуждаем эстетические принципы и, признаться, зашли в тупик. Я утверждаю, что искусство универсально и вечно. Маэстро Замп — надеюсь, я правильно формулирую его точку зрения — считает, что локальные идиосинкратические предпочтения опровергают мою теорию».

Мадемуазель Бланш-Астер сказала: «Возможно, вы оба правы».

Брови Гассуна сомкнулись: «Не отрицаю, это возможно. В таком случае наша задача заключается в том, чтобы преодолеть отсталость и ограниченность, вызванные местными традициями».

«Все, чего я хочу — получить награду на конкурсе в Морнуне», — угрюмо заметил Замп.

«Я вас прекрасно понимаю! Тем не менее, мы обязаны сосредоточиться на важнейшей цели. Вполне может быть, что лучше будет...»

Замп вздохнул и поднял руку: «Если мы не согласимся по поводу фестиваля в Морнуне, наше сотрудничество прекратится прежде, чем начнется».

«Это было бы достойно сожаления, — сказал Гассун. — Тем не менее, вам придется сообразовываться с моими указаниями. Мадемуазель Бланш-Астер и я намерены преследовать свои собственные цели».

Мадемуазель Бланш-Астер вмешалась: «По-моему, победа на конкурсе в Морнуне имеет огромное значение, хотя бы для того, чтобы приобрести престиж. В данном случае я согласна с маэстро Зампом».

Лицо Гассуна осунулось. «Несомненно, такая победа способствовала бы укреплению нашей репутации, — неохотно признал владелец плавучего музея. — Что ж, я считаю, что нам следует положиться на классическую трагедию «Макбет» как на основу программы».

Замп сомневался в целесообразности такого выбора: «Что, если король Вальдемар терпеть не может трагедии? Что, если он обожает забавные попурри вроде тех, что исполнялись на борту сгоревшей «Миральдры»? Нужно подготовить две — или, что еще лучше, три программы. Если вы настаиваете, мы отрепетируем «Макбет», но не помешает иметь про запас что-нибудь веселое, зрелищное, с живым музыкальным сопровождением».

«Вопрос о расходах не позволяет забывать о сдержанности, когда речь идет о расширении репертуара, — заявил Гассун. — Я не самый богатый человек в фестоне XXIII». Владелец музея перебрал несколько книг, лежавших в чемоданчике: «Вот опера в двух актах, «Фрегат «Пинафор»» — насколько я понимаю, комического характера, хотя ее авторы явно не отличались широтой взглядов».

«Не следует беспокоиться по поводу широты взглядов — постольку, поскольку музыка понравится публике».

Гассун шмыгнул носом и отложил партитуру «Фрегата»: «А вот очень странное сочинение: «Критика чистого разума»; насколько мне известно, ему придавали большое значение».

Аполлон Замп заглянул в эту книгу: «Это можно было бы исполнять только в форме костюмированной аллегории или декламации дифирамбов».

«Могу предложить еще один опус...»

Дискуссия продолжалась еще два часа, и в конечном счете было достигнуто соглашение — и Замп, и Гассун пошли на определенные уступки. Зампу пришлось отказаться от программы забавных попурри, а Гассун обязался закупить значительно более роскошные костюмы и декорации для «Макбета», чем намеревался первоначально. Замп старался держать свое мнение при себе, но считал сочинение Шекспира слишком серьезным для рядовой публики и намеревался непременно вставить в нее какие-нибудь развлекательные и зрелищные интерлюдии; так или иначе, Гассун лишний раз убедился в грубости и вульгарности вкусов Зампа. Мадемуазель Бланш-Астер мало интересовалась их аргументами, рассматривая гравированные иллюстрации в потрепанном томе «Потерянного рая» — Аполлон Замп хотел инсценировать эту поэму, но Гассун отказывался, ссылаясь на непомерные расходы, связанные с изображением ада и населяющих его демонов. Гассун неохотно предоставил Зампу полномочия, связанные с практическим руководством постановкой «Макбета», взяв на себя ответственность за навигацию. При этом Гассун сохранял право на контроль режиссуры и предоставление рекомендаций. «Я настаиваю на самом тщательном подходе, — заявлял владелец плавучего музея. — Мы не можем себе позволить неряшливое исполнение. Каждая деталь должна быть выпуклой и четкой, как алмаз, каждый жест должен безошибочно выражать ту или иную эмоцию, молчание должно нести в себе больше смысла, чем слова». Разгоряченный обсуждением этой темы, Гассун вскочил со стула и принялся расхаживать из угла в угол. Мадемуазель Бланш-Астер сопровождала его глазами, как загипнотизированный раскачивающейся коброй кролик, медленно поворачивая голову налево и направо.

Замп потерял интерес к разглагольствованиям Гассуна и внимательнее пригляделся к строкам «Макбета». Он был вынужден признать, что пьеса внушала странное, нереальное ощущение, которое он мог бы уловить и воспроизвести, если бы внес несколько изменений и добавил кое-что от себя.

Гассун остановился на полпути из одного угла гостиной в другой и нахмурился, глядя на Зампа сверху: «Надеюсь, перечисленные мною семь условий — или, точнее говоря, строгих ограничений толкования текста — совпадают с вашей точкой зрения?»

«Ваши взгляды отличаются множеством достоинств, — рассеянно отозвался Замп. — Не могу не заметить, однако, что в этом издании нет партитуры музыкального сопровождения».

Гассун наклонился, разглядывая древний том: «Действительно! Жаль».

«Ничего страшного. Концертмейстер найдет что-нибудь подходящее».

«Концертмейстер? Вы думаете, нам придется содержать еще и музыкального руководителя?»

Замп вопросительно развел руками: «На дирижере, конечно, свет клином не сошелся. Но он освободил бы меня от необходимости репетировать с оркестрантами».

«Эту обязанность может взять на себя самый компетентный из оркестрантов, — решил Гассун. — Или, если возникнет такая необходимость, я сам могу проводить репетиции — я готов сделать все возможное, чтобы избежать лишних расходов».

«Об экономии средств нельзя забывать ни в коем случае, в связи с чем вместо того, чтобы выбрасывать деньги на ветер, ночуя в гостинице, я переселюсь в каюту новой «Миральдры» — отныне ваше судно следует называть именно так».