Владимир Владко - Седой капитан

Она сказала это очень убедительно, – так убедительно, что Рамиро не нашел сразу, что ответить. Он перевел взгляд на своего друга: Анхело не смотрел в его сторону, а послушно собирал чертежи и складывал их на большой стол.

— Значит, вы оба против меня? – Горячо воскликнул Эрнан. – Что же, по вашему мнению, я должен покориться этим прохиндеям? Ведь ясно, что они хотят наложить свои грязные лапы на нашу работу!

— Мы не против тебя, наоборот, за тебя, Эрнан, – сказала Хуанита. – Но надо было действовать иначе… Теперь не стоит об этом говорить, дело сделано. Нам остается только хорошо скрыть чертежи и записи. Конечно, не в лаборатории, а где‑то в другом месте. И заранее подготовиться, решить, что именно говорить, когда они снова придут. А это произойдет очень скоро…

Она была права. Фалангисты не теряли времени. В ту же ночь в лаборатории появилась жандармерия в сопровождении того же мужчины в очках. И пока уполномоченный министерства науки задавал арестованным Эрнану Рамиро и Анхело Альваресу стандартные вопросы относительно возраста, профессии, места рождения и т. д., жандармы тщательно обыскивали помещение и собирали все бумаги, где было хоть что‑нибудь написано. Когда они окончили, человек в очках недоверчиво посмотрел на собранное и спросил Эрнана:

— А где же основные записи вашей научной работы?

— Это все, – твердо ответил инженер.

— Ну, если вы не хотите говорить сейчас, то мы найдем средство сделать вас разговорчивее, – небрежно бросил человек в очках.

— Посмотрим, – презрительно ответил Рамиро.

— И вы также утверждаете, что здесь все записи? – Переспросил человек в очках Альвареса. Тот молча кивнул головой.

— Ладно, – зловеще сказал уполномоченный. И еще добавил: – Советую вам, господин Рамиро, попрощаться с вашей женой и сыном. Вас обоих с господином Альваресом перевезут в следственную тюрьму, где любые свидания запрещены.

Что‑то словно холодной тяжелой рукой сжало сердце Эрнана. Он посмотрел на молчаливую Хуаниту, успевшую войти в лабораторию из внутренних комнат, где они жили. Она держала за руку испуганного Лорхе – только три дня назад мальчику исполнилось шесть лет. Инженер поцеловал сына, прижал к груди жену. Хуанита сказала только одну фразу:

— За меня не беспокойся, Эрнан.

Их вывели.

В тот раз Эрнан Рамиро видел Хуаниту с Лорхе в последний раз. Но разве он мог тогда знать об этом?..

4. Мы узнаем обо всем!

Потянулись долгие дни заключения. Самым тяжелым для Рамиро и Альвареса было отсутствие привычной любимой работы. Никто, конечно, не мешал исследователи думать; но им не давали ни клочка бумаги, ни карандаша. Регулярно через каждые два–три дня их вызывали на допросы. И это тоже было крайне однообразно, потому что все допросы каждый раз крутился вокруг одного и того же: в чем заключалась работа исследователей и где спрятаны записи. Рамиро и Альварес держались стойко, повторяя предыдущие показания.

Эрнан Рамиро твердо знал: его могут распять, но он ни отдаст в грязные лапы насильников–фалангистов результаты своего многолетнего труда! Он был уверен, что и Анхело не покорится.

Но вот друзей разлучили, перевели в отдельные камеры. Перед разлукой они сжали друг друга в объятиях:

— Держись, Анхело!

— Прощай, Эрнан!

И опять – разве мог Эрнан Рамиро знать, что Анхело Альварес действительно прощался с ним навсегда, что уже никогда в жизни он не увидит своего преданного друга?..

Уже на третий день после этого Эрнана Рамиро вызвали на очередной допрос. Следователь сразу сказал ему:

— Бесполезно дальше отмалчиваться, Рамиро. Мы все знаем. Нам известно не только направление вашей работы, но и цель.

Эрнан Рамиро удивленно посмотрел на следователя. Тот спокойно продолжал:

— Ваш друг Анхело Альварес рассказал нам все.

— Вы лжете! – Вырвалось у инженера.

— Посмотрите.

Следователь показал ему верхнюю часть протокола. Рукой Анхело там было написано:

Считая, что дальнейшее сопротивление нецелесообразно, я решил рассказать здесь все, что составляло смысл моей совместной работы с Эрнаном Рамиро. Нашей целью было …

Остальные строчки закрывала рука следователя, который спокойно спросил инженера:

— Надеюсь, вы узнает почерк Альвареса?

Рамиро молчал, беспомощно глядя на протокол. Да, безусловно, это был почерк Анхело Альвареса, он не мог не узнать его! Но как же случилось, что друг…

— Думаю, теперь вы понимаете, насколько нецелесообразно ваше молчание? – Продолжал следователь. – Тем временем вам достаточно лишь подтвердить показания Альвареса и ознакомить специалистов, которых мы назначим, с действительным состоянием работы в лаборатории, и всем этим неприятностям, – следователь обвел широким жестом вокруг, что, очевидно, должно означать тюрьму, – будет конец. Подумайте, Рамиро! Вас ждет слава, всеобщее признание, личная благодарность каудильо слава ему! – Лучшие условия дальнейшей работы, ордена отличия… Все будет к вашим услугам!

Эрнан Рамиро слушал следователя, а в мозгу его билась одна мысль, одна–единственная: «Анхело, Анхело, как мог ты покориться, предать, отдать им нашу тайну!.. О Анхело, я так верил тебе!..»

Следователь наклонился через стол к Рамиро:

— Вам даже ничего сейчас не надо писать, – продолжал он уговаривать инженера. – Это все формальности. Только скажите нам, где именно вы спрятали чертежи и научные записи…

И тогда Эрнан Рамиро выпрямился. Словно огонь блеснул в его глазах. Он понял! «О Анхело, как мог я сомневаться в тебе, мой друг, мой брат!»

— Хватит, господин следователь, не тратьте зря времени, – сказал он презрительно. – Все ясно. Вам не удастся обмануть меня этой фальшивкой, указал он на протокол, будто бы написанный рукой Анхело Альвареса. – Заберите ее прочь и можете дальше не уговаривать меня, все равно я ничего не скажу!

Следователь яростно взглянул на него. Видимо, он уже считал, что выиграл сложную игру, и поэтому теперь ему было особенно досадно.

— Это ваше последнее слово? – Спросил он еще.

— Последнее.

— Что ж, посмотрим. У нас есть еще некоторые средства, – угрожающе процедил следователь и нажал кнопку звонка, вызывая охрану. – Мы еще увидимся, Рамиро, – бросил следователь, когда Эрнана выводили.

Но почему‑то следователь не спешил с новым вызовом Эрнана Рамиро на допрос. Шли дни, – тоскливые, однообразные, заполненные тревожными и сбивчивыми мыслями. Да, следователь допустил ошибку в последний раз, когда угнетенный известием о неожиданной измене Альвареса, Эрнан действительно мог покориться. Следователь выдал себя, спрашивая Рамиро о месте тайника чертежей и записей! Если бы Анхело действительно все рассказал, то он сказал бы и об этом. Значит, протокол его допроса был фальшивкой, с помощью которой следователь хотел сломать сопротивление Эрнана!