Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Он хотел было стучать наугад, надеясь, что не наткнется на Залзана Кавола, но сухой голос сказал откуда-то из темноты:

— Ты плохо спал?

— Делиамбер?

— Я рядом с тобой.

Валентин, щурясь, вгляделся. Вруон сидел в коридоре, скрестив щупальца в позе медитации. Потом он встал.

— Я подумал, что ты скоро будешь искать меня, — сказал он.

— У Карабеллы было послание! Ей нужно лекарство, чтобы успокоить ее дух. У тебя есть?

— Лекарства нет. Это можно сделать прикосновением. Пойдем.

Маленький вруон быстро прошел по коридору в комнату. Карабелла не двигалась, по-прежнему скорчившись у постели, обернув вокруг себя одежду, Делиамбер подошел к ней, осторожно обвил щупальцами ее плечи, и ее мышцы расслабились. В комнате слышалось ее тяжелое дыхание. Через минуту она подняла глаза, уже более спокойная, но все еще растерянная, и жестом показала на Валентина.

— Я видела во сне, что он был…

— Я знаю, — сказал Делиамбер.

— Это неправда, — быстро сказал Валентин. — Я только жонглер.

— Сейчас ты только жонглер, — мягко сказал Делиамбер.

— Ты тоже веришь в этот вздор?

— Это было ясно с самого начала, когда ты встал между скандаром и мной. Это жест Короналя, — сказал я себе, и я читал в твоей душе…

— Что?!

— Профессиональный трюк. Я читал в твоей душе и видел, что с тобой сделали.

— Но это невероятно! — протестовал Валентин. — Взять из человеческого тела разум, пересадить его в другое тело, а разум из другого — в это…

— Почему невозможно? — сказал Делиамбер. — Я думаю, можно. Из Суврейла дошли слухи, что при дворе Короля Снов изучают это искусство. Говорят, что уже несколько лет производятся странные эксперименты.

Валентин угрюмо смотрел на свои руки.

— Не может быть.

— Я тоже так думал, когда впервые услышал, но потом поразмыслил, что и я знаю множество секретов почти такого же высокого колдовства, а ведь я всего лишь младший колдун. Семена такого искусства существовали очень давно. Может быть, какой-нибудь волшебник Суврейла сумел наконец прорастить эти семена. На твоем месте, Валентин, я бы не стал отбрасывать эту возможность.

— Обмен телами? — растерянно сказал Валентин. — Значит, это не мое тело. Чье же оно?

— Кто знает? Какой-нибудь неудачник погиб от несчастного случая, или утонул, или подавился куском мяса, или по глупости съел ядовитый гриб. В любом случае он умер, оставив тело целым, и сразу же был унесен в какое-то тайное место, где в его пустой каркас трансплантировали душу Короналя, а кто-то другой, простившись с собственным телом, влез в пустую скорлупу Короналя, вероятно, удержав там многое из личной памяти Короналя и объединив со своей, и теперь правит как истинный монарх.

— Я не могу принять это за реальность, — упрямо твердил Валентин.

— Однако, когда я заглянул в твою душу, то увидел, что все было именно так, как я тебе описал. Я почувствовал немалый страх — в моей работе не часто встретишь Короналей или наткнешься на такое явное великое предательство — и я некоторое время размышлял, не разумнее ли мне забыть об этом, но понял, что не смогу, что до конца своих дней я буду видеть чудовищные сны, если забуду то, что узнал. Я сказал себе, что очень многое в мире нуждается в исправлении, и я должен, по божественной воле, участвовать в этом. Теперь это началось.

— Ничего подобного не было.

— Предположим, для примера, что было, — настаивал Делиамбер, — допустим, на тебя напали в Тил-Омоне, выкинули из твоего тела и посадили на трон узурпатора. Предположим, что это так. Что ты будешь делать?

— Ничего.

— Как это — ничего?

— Абсолютно ничего, — убежденно сказал Валентин. — Пусть тот, кто хочет быть Короналем, и будет им. Я думаю, что власть — это болезнь, а желание править — безумие. Пусть я когда-то жил в Горном Замке, но теперь меня там нет и ничто не заставляет меня вернуться туда. Я жонглер, от добра добра не ищут, и я счастлив. А Корональ счастлив? А Понтифакс? Если меня вышвырнули оттуда, то я считаю, что мне повезло. Я бы не хотел снова взваливать на себя этот груз.

— Но тебе было предназначено бремя власти.

— Предназначено?

Валентин засмеялся.

— С тем же успехом можно сказать, что мне было предназначено быть Короналем лишь недолгое время, а затем уступить место более достойному. К власти рвется только чокнутый, а я в здравом уме. Правление — это груз и тяжелая работа. Я не принимаю этого.

— Примешь, — сказал Делиамбер. — Тебя изменили, ты не был самим собой. Но тот, кто однажды был Короналем, остается им навсегда. Ты поправишься и вновь станешь самим собой, Лорд Валентин.

— Не употребляй этого титула!

— Он снова станет твоим, — сказал Делиамбер.

Валентин сердито отверг это предложение. Он взглянул на Карабеллу: она спала на полу. Валентин осторожно поднял ее, положил на постель и прикрыл одеялом, а затем сказал Делиамберу:

— Уже поздно, и за этот вечер было сказано много всяких глупостей. У меня от этих разговоров трещит голова. Сделай мне то, что ты сделал для Карабеллы, колдун, и дай мне уснуть. И не говори мне больше об ответственности, которая никогда не лежала на мне и не ляжет. Завтра у нас выступление, и я хочу как следует отдохнуть.

— Прекрасно, ложись в постель.

Валентин лег рядом с Карабеллой.

Вруон коснулся его сначала слегка, потом с большей силой, и мозг Валентина заволокло туманом. Сон опустился на него легко, как плотное белое облако.

Ему было хорошо. Он охотно отпустил свое сознание.

Ночью ему снился сон, и сон этот был облачен в яркий блеск, что безошибочно говорило о послании, и был очень живым.

Он шел по грубой и страшной пурпурной равнине, на которой так часто бывал в прошлых сновидениях, но теперь он знал, что эта равнина не из области фантазии, а находится на далеком континенте Суврейл под неприкрытым сиянием обнаженного солнца, и трещины на почве, — шрамы лета, когда высыхает всякая влага. Безобразно скрученные растения со вздутыми сероватыми листьями вяло лежали на земле, а другие, колючие, со страшными угловатыми сочленениями, тянулись вверх. Валентин быстро шел по жаре под безжалостным ветром. От сухости трескалась кожа. Он торопился во дворец Короля Снов, куда его наняли для представления.

Дворец был уже близко: зловещее, тускло-черное, все в ажурных башенках и зубчатых портиках здание, такое же колючее и отталкивающее, как и растения в пустыне.

Оно куда больше было похоже на тюрьму, чем на дворец, по крайней мере, снаружи.

Внутри же оно было совсем другим: богатое, спокойное, роскошное, с фонтанами во внутренних двориках, с мягкими драпировками, с ароматом цветов в воздухе.