Александр Иванов - Сеть дронов

— дружно гаркнули остальные, дружно шлёпнув ногами,— 

Каталась я не с тем,А затем на просекеЦеловалась с Костенькой,Ах, мама, мамочка, зачем?

  Поравнявшись с караваном, не прерывая песни, они кивками ответили на приветствие и ушлёпали по тропе в сторону переправы через ручей и далее, вероятно, к парковке PR20.

Сталкеры протопали мимо, унеся с собой песню и оставив после себя ощущение задорного настроения, здорового оптимизма и крепкой, мужской дружбы.

  «Какая тут игра? Вот это жизнь!», – Алекс, завистливо провожал их взглядом. Затем взгляд его упёрся в насмешливые глаза «рыси», и он отвернулся. Этого ещё не хватало – насмехаться.

  Привал решили организовать прямо здесь, на высоком берегу долины ручья, возле группы живописных валунов, на свежем осеннем ветерке с ароматами недалёкого моря. Казимир врубил электрозарядку – обычный бензиновый электрогенератор вроде бытового, только меньшего размера. А сам – «всё, всё, мужики, не могу больше, моя убьёт» – отключился. Индикатор связи его дрона погас, взгляд уплыл и потускнел.

   За ним вырубился «краб». Подключил свой модуль к зарядке, сказал, «я шустро, мухой», и ушел. Дрон его как-то разочарованно вздохнул, поджал к бокам шесть своих крабьих ножек и уснул.

  «Мангуст» сказал: «Ну, бдите тут, если что, орите в ухо, я буду недалеко», – и не оборвал связь, а просто застыл лицом и замолчал.

  Порядок дежурства на привале он определил за минуту до этого. Как всегда долго думал, затем сказал:

  – Значит так, дежурить будем по парам. Казимир обедает не спеша, ещё и вздремнуть может, пару минут. У него золотое правило – война войной, а обед по расписанию. Так что, час у нас есть, покушать успеют все. Первыми обедаем мы с Сеней. Да, Хариус, прости, мы тебе не представились. Я Евгений – «Джон», а это Семён, просто – «Сеня», а это...

  – Рысь, – сказала «рысь» и заговорщически улыбнулась Алексу. – Можно Вика. Но не нужно.

  – Хариус, – сказал Алекс, ненавидя себя в эту минуту, за то, что приходится врать и называться чужим именем. Пусть они ещё не друзья, но хорошие знакомые уже точно.

  – Ага, – сказал Джон, почувствовав его колебание, – твоё право. Значит так, дежурить будем... а... это я уже говорил. В общем, делимся по весовым категориям, я с Сеней, а Вика...

  – Рысь! – сказала Вика.

  – Да, извини. Э... Рысь с Хариусом. Хариус, хоть у тебя корпус и дохлый, и сам ты ещё здесь зелёный новичок, но в боевой обстановке ориентироваться можешь, я видел. Так что, не подведи. Ну и, всё. Минут через двадцать мы вернёмся.

  И они отчалили.

  Сразу повисла неловкая пауза.

  – Ну, что, Хариус, как дежурить будем? – невинно улыбаясь, спросила Рысь.

  – А, что тут думать? Сядем на камушек, повыше и будем смотреть в разные стороны – ты на запад, я на восток.

  – Ну, ну... Пошли.

  Они вскарабкались на самый большой, плоский валун, и уселись на его краю. Тучи на небе приподнялись и утончились. Солнце просвечивало уже сильнее, и даже слегка пригревало. Свежий ветерок с приятным запахом моря, шелестел листвой недалёкого леска и стелил волнами траву на минном поле. Они смотрели на него с другого берега, и от этого оно выглядело совсем по-иному – казалось, перед ними течёт широкая река, а по ней бегут ровные, буро-зелёные волны. Немного портили картину натоптанные тропы и редкие оставшиеся заграждения из колючей проволоки. Но при известной доле воображения, их можно было принять за перекаты и заросли камыша.

  Вдоль ручья снизу вверх на высоте не более десяти метров, стремительно, со свистом разрезая воздух, пронеслась тройка уток. Сделала крутой вираж и утянулась на северную часть острова к воякам.

  Интересно, подумал Алекс, а почему системы ПВО по уткам не стреляют, ведь их тут весной и осенью большущие стаи пролетают? Вертолёты рейнджеров с такой трассой полёта, уже бы раз пять срубили, даже воздушные шары сносят, а уток нет. Как они их отличают? И автоматические пулемёты тоже. Крыс не трогают, зайцев не трогают, а тебе, стоит нос высунуть – сбреют, в один момент. Словно настроили их специально под нас, как...

  – Так и будем молчком сидеть? Может, расскажешь чего-нибудь? – Вика-Рысь сидела на краю камня, подогнув под себя задние и правую переднюю ноги, левой же, свесившись, болтала в воздухе.

  «Ага, щас, спою», – недовольно подумал Алекс, а вслух произнёс:

  – А чего тут говорить? Смотри, какая природа кругом красивая, да радуйся себе тихо.

  – Такое чувство, что ты меня как-то невзлюбил, – сказала Рысь, глядя на него искоса, склонив голову набок. – Смотришь сердито и недобро, говоришь грубо...

  – Я грублю!? – возмутился Алекс. – Да я с тобой и не говорил вовсе ни разу!

  – Ну, вот и погори, – насмешливо сказала Рысь. – А то всё молчишь и молчишь...

  От возмущения Алекс не нашелся, что ответить, и стал подчёркнуто внимательно, осматривать окрестности. Вот, блин! И пары слов сказать не успели, а уже отношения выясняем. Что за народ эти женщины. Взлюбил, невзлюбил... С чего она это взяла?

  – А тебя, почему Хариусом прозвали?

  – По знаку судьбы, – недовольно буркнул он.

  – О-о! Ты веришь в Судьбу?

  – Не важно, веришь ли ты в Судьбу, важно, верит ли Судьба в тебя, – он так и не понял, слышал ли он подобное где-то, или выдумал только что.

  – А ты философ, – сказала Рысь смягчившимся голосом, но было непонятно, осуждают его, или наоборот. – А зачем ты новичком прикидываешься?

  – Я!? Прикидываюсь!? – Алекс потерял дар речи.

  – Ага. Не я же, – её просветлённая оптика с радужным отливом искрилась лукавством.

  – Много будешь знать, скоро... скоро целлюлит заработаешь!

  – Ага, я же говорила, что грубишь, – с удовлетворением сказала Рысь.

  – А чего ты цепляешься ко мне? – возмутился Алекс.

  – Я цепляюсь? Ещё скажи, что вешаюсь на тебя! Больно надо...

  Алекс надуто молчал, в голове у него не было ни мыслей, ни слов – одно сплошное возмущение.

  – Я к нему как к человеку, а он грубит, оскорбляет, обзывается...

  – Я обзываюсь!? – Алекс привскочил. – Да ты знаешь, кто ты после этого!?

  – Ругаетесь? – спросил, неслышно возвратившийся Джон-«мангуст». – Ну, как тут у нас обстановочка? Боевая?

  – Боевая, – сказала Вика, и дрон её окаменел в позе сфинкса.

  – Ну, что? Иди, обедай, – сказал Джон Алексу, – а я подежурю...

  Алекс скинул обруч и швырнул перчатки в монитор компьютера. Резко встал из-за рабочего стола и, пиная на ходу мебель, устремился на кухню. Наливая себе морсу, плеснул через верх на стол. Ч-чёрт! Вот... ведьма! Развела, как кролика. Что я ей сделал? Он, торопливо, выпил морс. Пристала, как репей. Кошка... серая.