Кир Булычев - Последние драконы (Кора из Интергпола)

- Но я же видел!

- Почему вы ее не убрали, идиот?

- Ну... ну это лишнее. Я не приучен... - Профессор был растерян и напуган.

- Говорите - вы не приучены убивать. А таскать каштаны из огня для вас другие приучены? Вступать в долю с порядочными людьми вы приучены! Надо было прирезать ее, пока связана, и тогда мы с вами спокойно бы улетели куда надо. И вернулись бы богатыми людьми. Вы же этого хотели?

- Мне нужны деньги для продолжения исследований. Вы же знаете, что не для похоти...

- Ясно. Мне они нужны для похоти? - Министр рассвирепел. Он неожиданно страшно и жестоко ударил профессора по лицу, и тот пошатнулся, прикрыв голову руками.

- Действуй! - приказал министр переводчику. Кора оставалась свидетелем - не более как свидетелем. Но она была настороже, потому что в отличие от профессора знала, что профессиональные политики обходятся без морали и жалости - иначе им нечего делать в политике.

- Видите ли, - обратился министр к Коре, - оказывается, ему деньги нужны на развитие науки, на бескорыстное знание... А мне? Мне они нужны для того, чтобы стать президентом и вытащить эту страну из нищеты и лицемерия! Мне нужны деньги, чтобы железной рукой вымести гниль и воровство из всех ее уголков!

- Понимаю, вам приходится идти на последнее воровство, чтобы покончить со всем воровством, - ответила Кора.

Министр осекся. Замечание Коры ему не понравилось. Политики обычно лишены чувства юмора, не говоря уж о чувствах иронии или сарказма.

Переводчик уже поволок тяжелый чемодан к летному полю.

Метрах в трехстах от них Кора увидела небольшой современный самолет, украшенный гербом правительства и личным гербом церриона средней руки.

- Остановите его! - сказала Кора министру. - Не надо улетать. Это ничего не изменит.

- Поздно! - усмехнулся министр. - Вы сделали большую ошибку, госпожа Орват! Вам не надо было спешить на аэродром. Сидели бы мирно на стуле, ждали, пока вас спасут. Потом бы дали показания на суде о преступлении драконокормильца - преступлении под влиянием душевных волнений. Аполидору дали бы не очень большой срок. Каждый судья понимает, что такое законы мести...

- Остановите его, или я сама буду вынуждена его остановить.

Профессор распрямился. Половина его лица представляла собой кровоточащую ссадину. Ну и рука у молодого министра!

- Зачем же меня бить? - спросил Ромиодор. - Я же все выполнил. Я все сделал, я подставил своего кузена, я даже сам привез драконов сюда... Зачем же бить?

- А затем, мой дорогой, - холодно сказал министр, - что никто не поверит в то, что один слабоумный служитель зоопарка уменьшил в сто раз драконов и притащил их к себе домой.

- Но мы же договорились, что он, использовав мое семейное доверие, украл у меня минимизатор... - растерянно сказал профессор, который все еще никак не мог понять, почему вместо благодарности он получает колотушки и угрозы.

- Да на тебя любой следователь надавит, и ты расколешься, - сказал молодой министр, и Кора поняла, что за спиной министра стоит темное, уличное детство, а может, и преступная юность. - Мы не можем рисковать.

Министр вытащил пистолет. Сделал он это как-то лениво, не спеша, так что со стороны наблюдатель вряд ли заметил бы что-то неладное, - да и сам пистолет был похож на авторучку. Невинная сцена...

Кора понимала: они убьют профессора. Но тогда они не оставят в живых и саму Кору...

Она не стала ждать, пока министр откроет стрельбу, она знала эти авторучки - они стоили бешеных денег. Они стреляли растворимыми в крови ампулами с ядом, который нельзя обнаружить ни одним анализом.

У человека просто останавливается сердце...

Но у авторучки был один недостаток - ограниченный радиус стрельбы, кажется, до семи метров.

Кора схватила профессора и рванула его на себя и в сторону.

Толстое, вялое, нетренированное тело Ромиодора взлетело в воздух и, упав, покатилось к груде ящиков, забытых здесь, видно, лет пять назад.

Министр выстрелил.

Кора рыбкой нырнула следом за профессором.

Она не знала, сколько зарядов выпустил министр и сколько их еще осталось.

Профессор забился у нее в руках.

- Да не беги, убьет! - зашипела на него Кора, затаскивая его в полумрак за ящики.

Но профессор бился, как рыба, вытащенная из воды. Видно, в его помраченном сознании министр оставался другом, защитником, а Кора полицией, врагом, позором...

Профессор умудрился ударить Кору ногой в живот, и она на мгновение ослабила хватку.

Ромиодор выскочил из-за ящиков и кинулся к министру, который стоял, направив пистолет на ящики.

- Господин церрион, я здесь! - закричал профессор.

- Вот и молодец! - радостно откликнулся министр и, подождав, пока до профессора останется шагов пять, выпустил в него ампулу.

Профессор как бы натолкнулся на стену и, раскинув руки, сполз по ней на бетон.

- Руки вверх! - крикнула Кора из-за ящиков. - Или я стреляю.

Стрелять ей было не из чего - на мирную планету сыщик ИнтерГпола отправляется без оружия. Но министр об этом не знал.

Он бросился к самолету.

Переводчик, уморившийся тащить чемодан, остановился и сообразил, что Кора хочет убить его дорогого министра. Он вытащил из кармана своих коротких брючек пистолет и принялся палить в Кору. Оказывается, они отлично вооружились для конфиденциальной поездки в соседнее государство.

На расстоянии двухсот метров выстрелы переводчика опасности почти не представляли.

- Вернитесь! - окрикнула Кора, присев за ящики, чтобы не дразнить судьбу. - Сдайтесь!

Министр, человек молодой и сильный, подхватил чемодан и громадными прыжками побежал к самолету.

Переводчик отступал, стреляя на ходу.

В этой удаленной от пассажирских терминалов части аэродрома смертельная схватка не привлекла внимания. Отдаленно гудели моторы, еле-еле доносился голос информатора, и жизнь текла, словно отделенная стеклом.

Министр на бегу поднял руку.

Выглянув в носовое окошко, пилот увидел, что министр бежит к самолету, и сообразил, что надо делать. Моторы самолета взревели, и из сопел потек горячий воздух.

Переводчик догнал церриона и помог ему, напрягшись, втащить чемодан в чрево самолета.

Потом сам поднялся внутрь и утянул за собой трап.

Люк закрылся.

Кора вышла из-за ящиков. Было поздно бежать в диспетчерскую и пытаться остановить взлет. Да и кто послушает перемазанную, избитую девушку, старающуюся сорвать правительственный визит.

Кора подошла к профессору. Больше ему на научные конференции не летать. Видно, научным талантам лучше собирать деньги на исследования более традиционными путями.

Самолет покатил к взлетной полосе.

Кора посмотрела на часы. Прошло уже больше двух часов с тех пор, как ее ударили по голове в доме кормильца.