Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма. Пасынки Вселенной

Или волки, койоты, горные львы или кошка, рассмотрев которую, Дьюк заявил, что это мутировавший леопард, и которая особенно опасна, так как бросается на жертву с дерева. Мы не купаемся под деревьями и не рискуем удаляться с открытого пространства без сопровождения вооруженного человека. Это так же опасно, как пересекать Уилмор-авеню на красный свет. Змеи здесь тоже водятся. И по крайней мере один из видов – ядовит.

Джо и Хью как-то утром собирались продолжить работы по выравниванию убежища и Джо спрыгнул в яму. Док Ливингстон спрыгнул вслед за ним – а там оказалась змея.

Док увидел ее и зашипел; Джо заметил ее только тогда, когда она бросилась на него и ужалила в лодыжку. Джо убил ее лопатой и рухнул на землю, держась за ногу в месте укуса.

Хью тут же разрезал ранку ножом и через считанные мгновения уже отсасывал кровь. Затем он быстро наложил жгут и присыпал ранку марганцовкой. Когда я прибежала к ним, услышав чей-то крик, почти все уже было сделано. Он только ввел Джо еще противоядие.

Переместить Джо оказалось сложной проблемой. В туннеле он потерял сознание. Хью пришлось переползти через него и тянуть его за собой; я толкала неподвижное тело сзади. А вот чтобы поднять его по лестнице в убежище, понадобились уже усилия трех человек – включая Карен. Подняв, мы раздели его и уложили в постель.

Около полуночи, когда дыхание Джо стало совсем слабым, а пульс едва прощупывался, Хью притащил в комнату последний оставшийся у нас баллон с кислородом, одел на голову Джо полиэтиленовый мешок, в котором раньше хранилось белье и пустил в него кислород.

У утру ему стало лучше.

А через три дня он уже был на ногах и чувствовал себя прекрасно. Дьюк говорил, что это скорее всего была гадюка и что гадюки – это одна из разновидностей гремучих змей, поэтому противоядие от укусов гремучих змей, которое ввел Джо Хью, скорее всего и спасло его.

Во всяком случае, я не доверяю никаким змеям.

Земляные работы под убежищем потребовали три месяца. Валуны! Местность наша – это ровная обширная долина, которая просто-таки усеяна валунами разных размеров. Когда мы доходили до больших, то начинали копать рядом с ним, а мужчины разбивали его и потом вытаскивали наружу с помощью веревок и блоков. Большинство булыжников удалить было довольно просто. Но как-то раз Карен наткнулась на валун, который, как им показалось, проходит планету насквозь и снова выходит наружу где-нибудь в Китае. Хью окинул его взглядом и сказал:

– Отлично. А теперь нужно выкопать яму рядом с ним с северной стороны и достаточно глубокую.

Карен ничего не сказала на это, а только взглянула на него непонимающе.

Пришлось нам копать. И мы наткнулись на второй валун, почти такой же, как первый.

– Прекрасно, – сказал Хью. – Теперь копайте еще одну яму к северу от этого.

Мы напоролись на третий валун. Но через три дня последний из валунов очутился в яме, вырытой нами рядом с ним, средний успокоился в яме из-под третьего, а первый – с которого все это началось – благополучно оказался в яме из-под второго.

По мере того, как отдельные участки нашего подкопа становились достаточно глубокими, Хью подпирал их кусками бревен: он очень тревожился, как бы убежище не сдвинулось и не придавило кого-нибудь из нас. Поэтому, когда работа подошла к концу, под убежищем был целый лес подпорок.

После всего, Хью подпер два угла убежища, нависшие над подкопом, могучими бревнами, и начал постепенно извлекать остальные с помощью все того же блока и веревок. Некоторые из них даже приходилось подкапывать. Делая это, Хью всегда очень волновался и все делал только сам.

Наконец, убежище держали на весу только два крайних бревна.

Вынуть их было невозможно.

На них приходилась такая нагрузка, что они даже потрескивали от нагрузки. Я спросила:

– Что нам теперь делать, Хью?

– Попробуем применить предпоследнее средство.

– А что это?

– Сжечь их. Но для этого потребуются сильные костры. Поэтому придется удалить траву и кусты в тех местах, где они могут загореться. Карен, ты знаешь, где у нас нашатырный спирт? И йод. Мне нужно и то и другое.

Я все удивлялась, зачем это Хью запас столько нашатыря. Запас действительно был довольно велик и хранился нашатырь в больших пластиковых бутылях из-под хлоракса. Бутыли благополучно перенесли все испытания. А насчет йода я даже не знала, что он есть вообще, да еще в таком количестве, ведь не я занимаюсь лекарствами.

Вскоре вокруг него образовалось что-то вроде химической лаборатории.

– Что ты делаешь, Хью? – спросила я.

– «Эрзац-динамит». И ни в чьей компании не нуждаюсь, – ответил он. – Штука опасная и взрывается даже от неосторожного взгляда.

– Прошу прощения, – сказала я, попятившись.

Он поднял голову и улыбнулся.

– Эта смесь безопасна, пока не высохнет. Я припас все это на случай, если окажусь в подполье. Оккупационные войска довольно косо смотрят на людей, хранящих дома взрывчатые вещества, а в обычном нашатыре или йоде нет ничего подозрительного. Оба они по отдельности совершенно безопасны. Но вот стоит только соединить их… Правда я никогда не рассчитывал использовать такую взрывчатку в строительстве. Уж больно она капризна.

– Хью, кстати, я только что сообразила – ведь мне совершенно безразлично, ровный пол или нет.

– Если нервничаешь, пойди прогуляйся.

Делать взрывчатку было очень просто. Хью сливал вместе раствор йода и обыкновенный домашний нашатырный спирт – выпадал осадок. После этого он процеживал жидкость через клинекс, в результате чего на салфетке оставалась кашица.

Джо высверливал в упрямых столбах отверстия. Хью завернул по порциям кашицы в бумагу и втиснул пакетики в отверстия.

– Теперь придется ждать, пока не высохнет.

Затем он тщательно вымыл все то, с чем работал, затем искупался прямо в одежде, снял ее в воде и мокрую развесил на берегу. На том день закончился.

В нашем арсенале имеются два женских карабина 22-го калибра с хорошей кучностью боя и оптическими прицелами. Хью велел Дьюку и Джо пристрелять их. Пристреливали их по мешку с песком. Я поняла, что намерения у Хью самые серьезные по тому, что он разрешил истратить по пять патронов на каждый карабин. Обычно его лозунг: «Одна пуля – один медведь».

Когда взрывчатка, наконец, высохла, мы вынесли из убежища все, что могло разбиться. Мы, женщины, непосредственного участия в этом не принимали. Карен была занята тем, что держала Дока Ливингстона, а я, вооружившись медвежьим ружьем Дьюка, несла караул.