Юрий Никитин - Я – сингуляр
Он вскочил и догнал двух девчонок, те вклинились в толпу. Шурик не успел заговорить с ними, как обе начали танцевать. Он тут же завертелся возле них, танцует в самом деле здорово, о чем говорили, конечно, я не слышал, но девчонки, одна блондинка, другая рыженькая, к моему удивлению, прервали танец и пошли за ним.
Все трое улыбались до ушей, Шурик заявил с ходу:
– Это мой лучший друг, Славик, компьютерный гений, холостой и хорошо зарабатывающий!
Я помахал рукой:
– Все брешет. Девочки, вам что заказать?
– Мне пепси, – сказала блондинка.
– Мне мороженое, – сообщила рыженькая. – Жарко…
Молоденькие, явно школьницы, но уже с тем жадным блеском в глазах, когда видят столько всего, и все им отныне доступно, можно хватать и пользоваться, никаких осточертевших родительских запретов…
– Вы классные девчонки, – сообщил Шурик убежденно, – я как увидел вас, так сразу сказал Славе: вон смотри, самые классные девчонки в этом клубе! И Славик сразу понял, что я говорю про вас двоих… Правда, Слава?
– Точно, – подтвердил я. – Сразу видно, что вы девчонки смелые и самостоятельные.
Обе разом засмеялись, блондинка сказала игриво:
– Это верно, мы – девочки без комплексов. А вы?
Шурик довольно гоготнул и сказал бодро:
– Мы тоже, только мы не девочки!
Обе снова захохотали, рыженькая протянула руку:
– Меня зовут Лиза.
Рукопожатие ее было дружеским и крепким. Вторая девочка протянула руку несколько жеманно:
– Валя.
Шурик сказал с укором:
– Ну вот, еще и не потрахались, а уже познакомились… Непорядок!
Снова все засмеялись, я тоже улыбался изо всех сил, а Шурик продолжил с подъемом:
– У меня машина просторная, можно начать с нее.
Лиза наморщила нос.
– В машине… как-то банально. Мы вообще-то предпочитаем экстремальный секс. А вы?
– Мы любой, – ответил Шурик с подъемом. – А экстремальный – это когда вам морды бьют?
– Как смешно, – сказала Лиза с неудовольствием, но тут же засмеялась: – Но вообще-то прикольно, надо запомнить. Экстремальный – это когда опасно… Например, на эскалаторе.
Шурик сказал нерешительно:
– Точно морду побьют. Недавно кончился матч между «Спартаком» и «Торпедо», часа три будут переть, как слоны… И без экстремального все равно побьют! А дожидаться ночи… чтоб на эскалаторе пусто…
Лиза сказала с вызовом:
– И что, боитесь?
Шурик ответил честно:
– Да нам бы такой экстремальный, чтобы для этого не лезть на Эверест. Сейчас час пик, и без всякого секса затопчут! До ночи ждать долго… А чем сейчас будем заниматься? Вы хоть сиськи покажите!
Лиза хихикнула, с готовностью задрала майку. Груди крепкие, как очерченные циркулем, еще не отвисшие, хотя достаточно крупные, чтобы вот так хвастливо задирать и дразниться. В сосках блестят колечки пирсинга. У меня болезненно холодеет внутри, когда я представляю, как это больно, когда вот так прокалывают… но у меня здоровые реакции, а эти, с пирсингом, все мазохисты…
Валя подняла маечку чуть стеснительнее. Ее грудь мельче, зато алые кружки кажутся совсем детскими, а кончики уже вздулись, похожие на поспевшие ягоды земляники.
– Класс, – опередил Шурик с видом знатока. – Славик, правда класс?
– Класс, – подтвердил я.
– Класс, – повторил Шурик, девчонки, хихикнув, опустили маечки. – Классные сиськи. Ну что, рискнем, экстремалы?
Трахались на движущемся эскалаторе. В первый раз не успели, у меня эрекция появилась, когда опустились в самый низ. Пришлось, придерживая штаны, перебегать на ленту, ползущую вверх. Лиза довольно повизгивала, глаза горят, у нее сразу пошли оргазмы, меня же отвлекало все на свете, даже фонари, равномерно проплывающие вниз. К тому же на противоположной ленте опускается группа подростков, сразу заулюлюкали, кто насмешливо, кто одобрительно.
К концу ленты я ощутил, что уже близко, но не успел: пришлось все так же, придерживая брюки, перебежать на соседнюю, что идет вниз. Лизе проще, а мне со спущенными штанами бегать, что решать в уме квадратные уравнения. Оказавшись на ленте, я вздохнул с облегчением и поклялся, что сейчас все закончу и больше никогда ни с чем экстремальным связываться не буду. До чего же нам, мужчинам, хреново: не можем имитировать оргазм, как сплошь и рядом делают расчетливые женщины!
Как назло, повалил народ. Оказалось, судя по репликам, закончился спектакль, они всегда заканчиваются в полночь или близко к этому, и зрители спешат успеть к закрытию метро. Лиза радостно хихикала, когда эскалатор начал заполняться народом, самые нетерпеливые бегут по ступенькам, мне пришлось прижать ее к стенке. Рядом Валя старается упираться руками в движущийся с нами поручень, чтобы не тереться о стенку, она снова начала постанывать и вскрикивать, Шурик радостно заухал, как филин. Я страшился, что народ начнет останавливаться и давать советы, но театраломаны обращали на нас не больше внимания, чем на сцепившихся в коитусе бродячих собак, что иногда забредают в метро погреться.
А мы, перебежав на эскалатор, что подает ступеньки наверх, наконец-то выбрались на улицу.
Шурик раскинул руки и захохотал счастливо:
– Надо гулять, пока есть чем гулять!
– Работа облагораживает человека, – засмеялась Лиза, – а безработье делает его счастливым, верно?
Валя сказала заученно, словно читала со сцены:
– Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно, а было мучительно приятно…
– А как было? – спросил Шурик деловито.
Она потупила глазки.
– Ну вообще-то… вообще-то…
– Не тяни, удавлю!
– Было приятно, было, – согласилась она, не удержалась и расхохоталась. – На эскалаторе именно это, ну, мучительно приятно!
Шурик сказал таинственным голосом:
– У меня стоит вопрос, а у вас не чешется ответ?
Лиза засмеялась громче:
– Свингернемся?
Она посмотрела на меня, я кивнул с натянутой улыбкой. Различаются лишь два вида секса: застенчивый и безобразный, а мы вроде бы не такие уж и застенчивые.
– Что хочет женщина, того хочет бог!
– Истинно, – подтвердила Лиза. – А мы такие женщины, такие женщины…
Шмакодявка ты еще, а не женщина, подумал я, но смолчал. Спорить можно о книгах или политике, но когда предлагают выпить, потрахаться, украсть или насрать в лифте, то отказываться как-то боязно: как бы не приняли за труса, импотента или берегущего свою поганенькую жизнь от болезней – все равно помрем, так чего уж там мелочиться…
Валя повернулась ко мне с застенчивой улыбкой примерной девочки из хорошей семьи. Ее тонкие и уже умелые пальцы бестрепетно нащупали застежку «молнию» на моих джинсах и потянули вниз. На губах заиграла улыбка уже хитренькая, подняла на меня взгляд заблестевших глаз, то ли принимает экстази, то ли разожгла в себе нимфоманку, мне стало не по себе, но отступать поздно, все мы в таких делах страшимся опозориться больше, чем на госэкзамене в универе или перед директором фирмы на переаттестации.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});