Софи Пемброк - Отмени мое одиночество

По рядам пробежал ропот: люди задавали вопросы, высказывали предположения, а кое-кто, должно быть, и отпускал непристойные шутки. Вайолет оставила это без внимания, и глядя прямо на прожектора, сказала то, что собиралась сказать:

– Я хочу, чтобы сегодняшний день был днем памяти моего дяди Джеза, всей его жизни, а также днем, дающим надежду людям, которые оказались в подобном положении и нуждаются в помощи. – Она глубоко вдохнула, собираясь с духом. – Когда мы что-то теряем – начиная от работы, репутации и до любимого близкого человека, – мы страдаем. Но мы берем себя в руки и идем дальше.

Иногда это бывает труднее всего – отпустить прошлое и открыть себя возможностям будущего. Мне понадобилось очень много времени, но наконец я смогла это сделать. Я шагнула вперед. И теперь вы будете видеть меня чаще. Я стану появляться на людях и везде, где смогу, будить надежду. Я хочу донести до людей, что если им требуется помощь, она придет к ним. И я хочу быть уверена, что они ее получат – потому, что если я смогу спасти хотя бы одну семью от такой утраты, как та, что мы понесли на этой неделе, то это дело уже стоит того.

Ее оглушил грохот аплодисментов, и кровь постепенно отлила от ее щек. Она это совершила, она сумела. Она сделала шаг вперед. И она надеялась, что Том видит ее сейчас.

Потому что ей нужно было срочно найти его и продолжить разговор.

Вручив микрофон Сэмми, она быстро выбежала со сцены, потому что группа уже грянула новую песню. Пробираясь сквозь кулисы и широко улыбаясь всем, кто хлопал ее по плечу или выражал слова одобрения, она направилась туда, где надеялась застать Тома – где сидела ее семья.

Гордость переполнила Тома до краев и готова была в любую секунду хлынуть наружу. Переговоры с менеджерами или беседы с представителями прессы по телефону – это пустяки. Вайолет сделала больше – она вернулась к людям. Она встала перед публикой, прессой и телевидением и заявила о себе как о части общества. Как о женщине, имеющей жизненную цель. Миссию. Она больше не стыдилась себя, и это было прекрасно.

– Ты видел это? – Роза, радостно сияя, подбежала к нему.

– Она была великолепна, – согласилась с ней Дэзи.

– Более чем, – сказала Шерри, лучась от гордости.

– Где же она? – спросила Роза. – Я хочу ее обнять.

– Только после меня, – пробормотал Том, и все три женщины дружно оглянулись на него. В этот момент перед ними появилась Вайолет.

– Вайолет! Ты говорила блестяще. – Роза и Дэзи бросились к сестре, и та улыбнулась, но смотрела она только на Тома. Он чувствовал это, хотя сам не смотрел на нее.

– Извините все, но мне надо поговорить с Томом, – сказала Вайолет. Они оба не обратили внимания на понимающие взгляды, которыми обменялись ее родные, когда вышли из вип-сектора, миновали ряды со зрителями и маленькие палатки, установленные позади. Том, кажется, узнал каких-то женщин из деревни, которые принимали в одной из палаток обратившихся за благотворительной помощью. Вайолет помахала им и взяла Тома за руку. Еще один признак, что она перестала волноваться о том, что скажут люди? Он надеялся, что да.

Но в данную минуту больше всего его занимало то, что думает она об их потенциальном совместном будущем.

Они подошли к барьерам, ограждавшим концертную площадку, и вышли за огороженную территорию.

– Куда мы идем? – спросил Том. Она пожала плечами.

– Все равно куда. Просто я… кое-какие вещи еще остаются личными, да? – Она быстро улыбнулась, продолжая увлекать его все дальше до тех пор, пока они не оказались на опушке леса. – Вот здесь подходяще.

Тому хотелось спросить – для чего именно подходяще? Но Вайолет и без того заметно нервничала. И он подавил в себе естественное желание осведомиться, хотя вопросов у него было множество, и позволил говорить ей.

Он успел узнать, что именно так получаются самые лучшие интервью.

Вайолет глубоко вдохнула и выдохнула. Том с трудом обуздывал растущее нетерпение. Ей нужно было дать время.

– В общем… я кое-что узнала в твое отсутствие. Или просто поняла… Наверное, люди не могли забыть мое прошлое, потому что я все это время ничего не делала. Мне нужно было заменить старые воспоминания новыми и стоящими.

– Ты сделала это, когда сегодня вышла на сцену, – догадался он.

Вайолет кивнула.

– Я начала это делать. Это означает, что я ухожу не только от того глупого секс-видео, но и от восьми лет, когда я пряталась от людей. От подозрительности, от вечных ожиданий плохого.

– Это… хорошо. – Потому что звучало оптимистично. Но все равно ему необходимо было услышать большее.

Вайолет подняла на него глаза. Они были ярко-голубыми, широко открытыми и впервые с минуты их встречи предельно искренними.

– Мои родители всегда говорят – когда ты знаешь, ты знаешь. Думаю, что они правы. – Она улыбнулась уголком рта. – В глубине души я уже давно знаю. Просто все мои страхи, сомнения и подозрения мешали это понять.

– А теперь? – спросил Том, сердце которого стучало слишком громко и часто.

– Когда ты ушел, все они куда-то улетучились. Без тебя мне было так плохо, что все остальное перестало существовать. Только одно имело значение – сказать тебе, что я тебя люблю. И доверяю.

– Это правда? – Господи, почему он не мог просто взять и безоговорочно поверить ее словам?

Вайолет сжала его руку своими.

– Настолько правда, что я готова доверить тебе свою жизнь. Если ты согласен.

Том моргнул.

– Ты хочешь, чтобы мы поженились?

Вайолет улыбнулась, нежно и страстно.

– Почему бы и нет? В нынешнем году это, кажется, очень популярно. Кроме того – когда ты знаешь, ты знаешь. – Она привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. – Я знаю, что бы ни случилось, что бы ты ни сделал или сделаешь, я буду верить, что это ради нас, а не ради крутой сенсации. Я уже не та, какой была, когда снимали ту видеозапись, а ты не тот, кем был, когда позволил редактору использовать твою статью, я это знаю. Мне интересно не какие мы были в прошлом. А какими можем стать вдвоем.

Ничего другого ему было не нужно.

Он крепко обнял ее за талию, привлек к себе и поцеловал. И звуки музыки, несущиеся со сцены, огни и даже ветерок, качавший деревья, – все исчезло. Остались только он, Вайолет и будущее, которое ожидало их впереди.

Наконец он выпустил ее и прислонился лбом к ее лбу.

– Все то же самое ты сделала для меня, – прошептал он. – Я столько лет жил с чувством вины за ту историю и за то, что мама так и не узнала, что я понял, хотя и поздно, как она была права. Когда мы встретились… мои предубеждения против тебя заставили меня вспомнить, как я был виноват. Если бы ты не доказала мне, что можно преодолеть груз прошлого… я сегодня бы сюда не смог прийти. И не смог сказать, что тоже люблю тебя.