Роберт Шекли - Такие разные миры (сборник)

– Пока нет, – ответил Афтенбай. – Но скоро приземлятся.

– Чертовски вовремя!

– Да, последний визит был тысячу лет назад.

– Вот-вот, – согласился Тони. – Ну и что вы предприняли?

– Задействовал оборонный план «А». Мы установили посадочные огни, так что чужаки, приблизившись на расстояние визуального контакта, увидят, где им приземляться.

– Вы имеете в виду, где мы хотим, чтобы они приземлились, – поправил Тони.

– Верно. Но обычно они придерживались наших рекомендаций. Мы посадим их на берегу Северного залива, поближе к городу Дунгрул.

– Дунгрул? Что-то я не припомню города с таким названием.

– Это потому, что там никто не живет. Разве ты не читал «Руководство по обращению с чужаками»? Дунгрул – фальшивый город, оставленный нам предками. Именно там мы демонстрируем чужакам нашу цивилизованность во всем ее блеске.

– А как вы объясните отсутствие людей? Кто демонстрировать-то станет?

– Не говори глупости. Разумеется, там будет население, оно появится как раз ко времени прилета гостей.

– Похоже, вы едва поспеваете.

– У наблюдателя были кое-какие неприятности из-за лавины и кровной мести, поэтому донесение попало к нам с некоторой задержкой. Но не волнуйся, времени хватит, и ты знаешь, что должен сделать.

– Знать-то знаю, но стоит ли? Я хочу сказать, не найдется ли кого другого, кто имел бы к этому призвание и сделал все гораздо лучше меня?

– Нет. Кроме того, работа есть работа. В этом году тебе досталось быть посредником, так что не отвертишься.

– Разумеется, у меня и в мыслях не было, но могу же я выразить свое недовольство. Приступаю сию минуту. Вас устраивает?

– Погоди. Ты знаешь, с чего начать?

– Конечно нет. Не думаете ли вы, что я целыми днями только и решаю, как мне следует действовать в случае появления чужаков? Тем более что они не показывались уже тысячу лет. Но разумеется, прежде чем тронуться в путь, я ознакомлюсь со всей информацией. Мои слова «сию минуту» были просто метафорой, означавшей, что я тронусь в путь, как только произведу все необходимые приготовления, для того чтобы сделать свое дело на совесть. Или, может быть, до вас не дошел смысл моих слов?

– Мальчик, чего-чего, а уж объяснения смысла твоих слов я никогда требовать не буду, – сказал Афтенбай. – Я спросил, знаешь ли ты, что делать, заведомо понимая, что ты не знаешь, но намереваешься узнать. Просто я хотел подчеркнуть, как важно, чтобы ты просмотрел материалы не ради простого любопытства. Или может быть, я говорю недостаточно понятно для тебя?

– Афтенбай, – сказал Тони, – вы добились только одного – вывели меня из себя. Спасибо вам. Как раз этого не хватало, чтобы подстегнуть мою флегматичную натуру и заставить действовать адекватно сложившимся обстоятельствам.

– Удачи тебе, мальчуган, – пожелал Афтенбай. – Иди и вступи в контакт с этими чужаками. Помни, что мы на тебя надеемся. И постарайся поменьше выходить из себя.

– Постараюсь, – пообещал Тони. – В конце концов, самое страшное, что они могут сделать, – это стереть с лица планеты всю нашу цивилизацию. Но если следовать древней общепринятой доктрине о вечном перевоплощении всего сущего, то это не такая уж большая беда, ведь правда?

– Пожалуй, – согласился Афтенбай. – Надо отдать должное широте и беспристрастности твоей точки зрения. Но все же постарайся, чтобы наша цивилизация протянула еще немного.

Прошло не больше часа после приземления. Анна с Бродским сидели за легким обедом из курятины с карри, когда раздался стук в дверь корабельного шлюза.

– Кто бы это мог быть? – спросил Бродский.

Анна оторвала взгляд от лежащей перед ней на столе книги под названием «Первичные контакты с обитателями других планет».

– Нетрудно догадаться, – ответила она. – Это разумный обитатель данной планеты.

– С чего ты взяла, что он разумный?

– Чтобы знать, что нужно стучать, надо иметь мозги. Самая умная земная собака не способна на такое. Она просто лает. Даже наших ближайших родственников, человекообразных приматов, не научишь стучать, перед тем как войти.

Хотелось бы знать, откуда ей это известно. Вероятно, какая-нибудь большая обезьяна, дрессированная, но не слишком, как-то раз вошла к ней без стука. Бродский вообще многого не знал об Анне.

– Почему бы не взглянуть, собственно говоря, – сказал он, широко распахивая дверь шлюза.

Вошел низкий и толстый подросток.

– Привет, – сказал он. – Вы, должно быть, с другой планеты?

– Да, конечно, – ответил Бродский. – А ты, должно быть, из хазар?

– Мы больше не зовем себя так, – сказал мальчик, – мы теперь элерои. Добро пожаловать на нашу скромную планету.

– А откуда ты знаешь английский?

– Телепатия, – объяснил мальчик. – Меня зовут Тони. Я посредник.

Бродский встал, взглянул на Тони и покачал головой:

– А не слишком ли ты юн для посредника?

– Вовсе нет. У нас, элероев, степень ответственности определяется умом и скоростью восприятия, а не возрастом.

– Это не лишено смысла, – заметил Бродский. – Меня зовут Бродский, а это Анна.

Анна пожала посреднику руку и сказала:

– Наличие общего языка сильно упрощает дело. Мы хотим узнать все о вашей цивилизации. И рассказать о своей.

– Разумеется, ведь это обычная практика, – подтвердил Тони.

– Кроме того, мы желаем осмотреть планету, – прибавил Бродский. – Посетить ваши города, послушать музыку и все такое.

– Конечно. Все гости обычно хотят того же, – сказал Тони. – Пойдемте, я отведу вас в Дунгрул.

– С удовольствием, – сказала Анна. – А мы найдем там вашего лидера – президента, генерального секретаря, или кто он у вас?

– Собственно говоря, он довольно занятой человек, – ответил Тони. – Я уполномочен представлять его.

– Мы должны встретиться с ним до отлета, – заявила Анна, и ее тон не оставлял сомнений в том, что это будет выполнено – коли возможно, так мирным путем, а нет, так любым другим.

О вторжениях чужаков элерои знали все. Они пережили такое множество вторжений, что каждый раз во время очередной высадки представителей других планет только пожимали плечами и говорили: «Ну вот, снова эти чужаки хотят втянуть нас в свои суетные делишки».

Хорошо еще, если чужеземцы прилетали с визитом вежливости. Их любопытство было понятным, хотя и несколько утомительным. Обычно, не встретив сочувствия, они просто улетали обратно. Впрочем, никто не отказывался поддержать с ними беседу, попозировать перед камерой и на прощанье помахать рукой.

Гораздо хуже, если такие гости натыкались на развалины, поражавшие их воображение. Большинство визитеров просто помешались на древних руинах.