Филип Дик - Убик

— Нет, — возразил Эл, присмотревшись. — Дата в порядке. Она отчеканена в прошлом году. Вполне годная монета, ее примет любой автомат на свете. Даже этот телевизор.

— Так в чем же дело? — несмело спросила Эдди Дорн.

— В том, о чем толкует Сэм, — ответил ей Эл. — На монете выбит не тот профиль.

Эл подошел к Эдди и положил монету ей на ладонь.

— Кого тебе это напоминает?

— Я… я не знаю, — сказала Эдди после некоторого молчания.

— Знаешь, — возразил Эл.

— Ладно, — резко сказала Эдди, принужденная к ответу. Она сунула монету назад Хэммонду, избавляясь от нее жестом отвращения.

— Это Глен Ранкитер, — объявил Эл.

— Добавь это к своему списку, — после минутного молчания едва слышно сказала Типпи Джексон.

— Мне кажется, — сказала Пат, — что здесь протекают два процесса. Один из них основан на разложении — это очевидно.

— А второй? — спросил ее Эл, занося случай в листок.

— Я не совсем уверена… — Пат заколебалась. — Он имеет какую-то связь с Ранкитером. Я думаю, нам следует проверить все наши банкноты и монеты. Через минуту я продолжу.

Все собравшиеся вытащили свои кошельки и бумажники и стали обшаривать карманы.

— А у меня банкнот достоинством в пять посткредов, — сообщил Джон Илд, — с превосходным портретом мистера Ранкитера, выполненным техникой гравюры на стали. Остальные… — он быстренько просмотрел их. — Остальные нормальные. Не хотите ли взглянуть, мистер Хэммонд?

— У меня самого есть два таких же. Пока два, — сказал Эл. — Кто еще? — Поднялось шесть рук. — Восемь человек обладают частично деньгами мистера Ранкитера, если их можно так назвать. Наверное, к концу дня все наши деньги превратятся в деньги Ранкитера. Но в любом случае мы, вероятно, сможем ими пользоваться.

— Я не уверен, — заявил Дон Денни. — С чего это ты взял? Эти — как их, — он помахал рукой, — деньги Ранкитера… Разве существует какая-то причина, по которой банки обязаны принимать их? Они не были официально выпущены, а стало быть, все они фальшивые.

— Хорошо, — трезво рассудил Эл. — Может, они и фальшивые и банки откажутся принимать их. Но дело не в этом.

— Дело в том, — сказала Пат, — что второй процесс основан на появлении Ранкитера.

— Вот именно, — кивнул головой Денни. — Это второй процесс, равноценный процессу разложения. Одни монеты стареют, на других появляется портрет или профиль Глена Ранкитера. Знаете, что я думаю? Мне кажется, что эти процессы развиваются в противоположных направлениях. Один основан на уходе предметов — это первый процесс. Другой — это появление в мире новых предметов, которые ранее не существовали.

— Исполнение желаний, — тихо сказала Эдди Дорн.

— Что? — спросил Эл.

— Может быть, это исполнение желаний мистера Ранкитера, — пояснила Эдди. — Может быть, он мечтал, чтобы его портрет был помещен на государственных денежных знаках и монетах. Это было бы весьма внушительно.

— И на спичечных коробках? — спросил Тито Апостос.

— Наверное, нет, — призналась Эдди Дорн. — Это не слишком впечатляет.

— Наша фирма и без того упоминалась на спичечных этикетках, — сказал Дон Денни. — А кроме того, по телевидению, в газетах и иллюстрированных журналах. Мы также рассылали нашу рекламу по почте. Всем этим занимался отдел по работе с клиентами. Глен никогда не интересовался этой частью работы, и уж тем более его не занимали всякие там коробки со спичками. Будь это какая-то форма реализации скрытых устремлений, мы увидели бы его скорей по телевизору, а не на деньгах и спичках.

— Может, это еще нам предстоит, — заметил Хэммонд.

— Это правда, — согласилась Пат. — Это мы не проверили. Ни у кого не было времени посмотреть телевизор.

— Я вообще не уверена, что у меня есть желание его смотреть, — сказала Эдди Дорн, когда Сэмми опустил монету в отверстие и стал крутить ручки.

Дверь конференц-зала распахнулась, и на пороге появился Джо Чип.

— Выключи телевизор, — сказал Хэммонд, обращаясь к Сэмми, когда увидел лицо Джо.

Все молча смотрели на Чипа.

— Что случилось? — спросил Эл.

Джо молчал.

— В чем дело?

— Я нанял корабль, который привез меня сюда, — охрипшим голосом сказал Джо.

— Вместе с Вендой?

— Выпишите чек, чтобы я мог расплатиться за корабль, — попросил Джо. — У меня нет стольких денег.

— Вы можете пользоваться финансами фирмы? — спросил Эл у Уолтера У. Уоллеса.

— Для таких целей — да. Я пойду улажу это дело.

Он вышел из комнаты, прихватив с собой папку. Джо все еще стоял в дверях, продолжая хранить молчание. С того времени, как Эл видел его в последний раз, Джо постарел лет на сто.

— В моем кабинете… — Джо отвернулся и заморгал глазами, явно колеблясь. — Я… я не думаю, что вам стоит смотреть на это. Когда я нашел ее, со мной был человек из моратория. Он сказал, что ничего сделать не может, так как прошло слишком много времени — вероятно, годы.

— Годы? — переспросил Эл, ощущая холодное прикосновение страха.

— Пойдем со мной, — попросил Джо.

Они вышли из комнаты и направились по коридору в сторону лифта.

— Я купил на корабле успокаивающего, — сказал Джо. — Его стоимость включена в стоимость билета. Теперь мне немного легче, но, я полагаю, действие транквилизаторов скоро кончится.

Подошел лифт. Они спустились на третий этаж, где находился кабинет Джо.

Не советую тебе смотреть на это, — сказал Джо и первым вошел внутрь. — Впрочем, как хочешь. Если я справился, то с тобой, наверное, тоже ничего не будет.

Он включил верхний свет.

— Господи милостивый! — выдавил Эл.

— Не открывай пакета!

— И не собираюсь. Сегодня утром или вчера вечером?

— Скорее всего, это началось раньше, еще до того, как она попала в мой номер. Мы, то есть этот Фогельсанг и я, нашли около дверей обрывки ткани. Но когда она шла через холл, все еще должно было быть в порядке — там никто ничего не заметил. В таких отелях всегда есть человек, присматривающийся к входящим. Сам факт, что ей удалось добраться до моего номера…

— Указывает на то, что она была еще в состоянии двигаться, — сказал Эл.

— Я думаю про нас, оставшихся, — сказал Джо.

— В каком смысле?

— Не ждет ли нас то же самое?

— Почему это?

— А с чего это случилось с ней? Мне кажется, из-за взрыва. Мы все будем умирать по очереди подобным образом. Никто не останется в живых. От каждого из нас сохранится только несколько фунтов кожи и волос в пластиковом мешке да несколько сухих костей вдобавок.