Филип Дик - Мир, который построил Джонс

Шум нарастал, он становился почти оглушительным. Всесокрушающие на своем пути толпы народа уже бежали к месту сбора. Пратт вынужден был отступить: на него накатила волна людей с остекленелыми глазами; из разинутых ртов вылетало вонючее дыхание пополам со сдавленными приветственными криками. Пропуская их, он вскарабкался на какие-то развалины.

Репортеры суетились, то и дело щелкая вспышками: они торопились заснять толпы орущих людей, а особенно серых, стоящих в первых рядах. Парами и тройками пробегали полицейские в касках. Все они были вооружены, но явно чувствовали себя не в своей тарелке. В самом начале дороги по две с каждой стороны стояли четыре кареты «скорой помощи». Неподалеку путались в своих проводах телевизионщики, они лениво перебрасывались шутками с персоналом врачей. Журналисты и их заодно фотографировали. В общем, снимали все подряд.

Пратт осторожно пробирался вперед. Ему удалось выскользнуть из толпы на открытое пространство. Через минуту он уже стоял возле главного заграждения, устроенного полицией в самом начале дороги. Полицейские оглядывались на него: кто, мол, такой-сякой и что у тебя на уме? А какой-то верзила с широкой, как блин, рожей большими шагами направился прямо к нему, с угрожающим видом подняв автомат.

– Давай на другую сторону! – заорал он Пратту.– Живо с дороги!

По обеим сторонам тротуара по пути следования марша полицейские натягивали толстый белый канат: нужно было направить толпу куда нужно, а именно туда, где уже поджидали ее вооруженные отряды полиции.

– Черт бы тебя побрал! – снова рявкнул верзила-полицейский.– Тебе говорю, вали отсюда! Хочешь, чтобы тебя шлепнули?

– Где Маккаффи? – спокойно спросил Пратт.

– А ты кто такой?

Но Пратт уже и сам увидел майора Маккаффи, командира отряда. Подойдя к нему, он показал свое удостоверение.

– Угу,– озабоченно пробормотал Маккаффи. Он не знал, зачем тут Пратт и в чем его задание.– Идите вон туда, к грузовикам, оттуда лучше видно. Эти сволочи вот-вот начнут.

Неплохое место Маккаффи выбрал для заграждения. Как только колонна пройдет мимо него по направлению к городу, грузовики развернутся и блокируют дорогу. Толпа бросится назад, и вот тут-то ее встретят отряды полицейских. Зажатых в клещи Джонса и его последователей перехватают, как зайцев. Недалеко стояли наготове колонны грузовиков, как раз хватит, чтобы отправить всех в лагеря.

Заграждение само по себе казалось угрожающе огромным. Он ломал голову, как эта толпа тупой черни – а она к тому времени действительно станет тупой чернью – сможет преодолеть его. Огромные грузовики, усиленные тяжелыми пушками, а с тыла, возможно, еще и танками, были готовы замкнуть кольцо. Он не успел как следует рассмотреть, что там, на той стороне. Его выстрел станет сигналом: Джонс будет мертв, толпа его сторонников попадет в ловушку. А потом то же самое станет происходить по всей земле, по всем городам: перехватают всех. Облавы будут продолжаться несколько дней, а возможно, и недель. Без спешки и наверняка.

Пратт подошел к грузовику и полез в кузов. Стоящие в нем протянули руки, чтобы помочь; он неуклюже вскарабкался, перевалился через борт, сжимая винтовку и пытаясь встать на ноги, пока кто-то не поддержал его. Он отряхнулся и нашел местечко поудобнее, возле кабины. Не он один был с винтовкой военного образца: несколько таких же стволов поблескивали на солнце у тех, кто был в кузове. Никто не обратил на него особого внимания. Все наблюдали за движущейся колонной.

– Хорошее местечко,– сказал он Маккаффи, когда майор влез в кузов вслед за ним.

Маккаффи посмотрел на винтовку.

– Ну-ка покажите, что за штуковина? Ага, старая подружка А-пять. Ну что, парни, дадим им всем прикурить? – Он, верно, принял Пратта за забияку ветерана, который давно не дрался.– Только без команды не стрелять, понятно?

– Там столько народу,– беспокойно заговорил сержант.

– Как вы думаете, они... мы сможем их остановить? – волнуясь, спросил другой, еще совсем мальчишка.– Они же все посходили с ума – черт знает, чего от них ждать!

– Успокойся,– пробормотал Маккаффи, рассматривая толпу в бинокль.

– Они сами хотят, чтобы мы открыли огонь,– сказал сержант,– для того и вышли. Они же все видят... и Джонс прекрасно знает, что мы собираемся его окружить. Ему ведь известно будущее. Именно этого он и добивается.

Из развалин подуло теплым ветерком. Вдалеке, на фоне мутного неба, не спеша двигалась колонна транспортных машин. Люди вокруг Пратта нервничали, беспокоились: они то держали винтовки на изготовку, то клали их на кабину и на борта кузова и, приставив ладонь ко лбу козырьком, тревожно всматривались туда, где колыхалась серая масса людей.

– Скоро начнется,– заметил Маккаффи.

Толпа послушно выстраивалась позади серых фаланг.

– Интересно, сколько их там? – спросил Пратт.

– Тысячи. Миллионы. Думаю, вожак поедет на своей тачке, а остальные пойдут за ним, как стадо баранов.– Маккаффи показал на стоящий на обочине лимузин.– Вон, видишь, какой-то богатенький дружок сделал ему подарок.

– Нет, он пойдет впереди,– заметил какой-то журналист, услышавший слова Маккаффи.– У них все по плану, я читал эту бредятину, они напечатали, так вот там как раз написано, что он пойдет впереди.

– Ну да, и я так думаю, ему надо идти впереди,– сказал Пратт.

– Вы что-нибудь знаете о нем? – спросил репортер, и на его пухлом лице промелькнуло выражение страха и репортерской жадности. Типичный берлинский газетчик в мешковатом твидовом костюме, с трубкой во рту, прожженный циник, которому на все наплевать, кроме информации.

– Нет,– ответил Пратт.

– Это правда, что он беглый каторжник, что он бежал из какого-то лагеря в Боливии?

– Я слышал, что раньше он выступал на ярмарках вместе с мутантами,– сказал сержант.– Он ведь сам мутант, у него во время войны крыша поехала.

Пратт молчал. Что-то голова разболелась от слишком яркого солнца, от пыли, от сухого горячего ветра. Скорей бы все кончилось.

– Послушайте,– обратился репортер к Маккаффи,– скажите мне вот что. Вот эти парни, которые там. Они просто делают бабки, верно? Что вы об этом думаете?

– Проваливай,– пробормотал сквозь зубы майор.

– Ну да, они просто делают свои бабки, вот и все. Ну что такое Джонс? У него ведь много богатых приятелей, верно? Он ведь какой-то там поп или что-то в этом роде. У него какая-то религия, верно? Богатые швыряют ему деньги, шикарно его одевают, дарят машины там, драгоценности, он трахает любую бабу, какую захочет, верно?

Никто ему не отвечал.

Тогда репортер обратился к высокому худому полицейскому, который прижался к борту грузовика, до зубов вооруженный ручными ракетами.