Антон Первушин - Дорога к Марсу

– Почему брассы?

– Потому что у меня в Анконе яхта есть. Я знаю, как это называется.

– Хорошо, брассы, – согласился командир. – Но сначала надо откорректировать положение сопел. Булл, это поручается вам.

– Командир, объясните, наконец, что мы делаем? – Карташов, который слушал Аникеева с демонстративным непониманием, не выдержал.

– Для начала встанем в тень реакторной защиты. Для этого развернемся поперек траектории. Реактор глушим. Корректируем систему охлаждения и ставим парус. Импульс вспышки Солнца расправит его и придаст ускорение, достаточное для того, чтобы оставить китайцев далеко позади. Времени на подготовку у нас – меньше ста минут. Ребята, у нас есть шанс победить в этой гонке и не свариться под солнечными лучами.

– Значит, мы пойдем галфвиндом, – буркнул итальянец себе под нос. Потом, посмотрев на товарищей, добавил: – Это курс, перпендикулярный направлению ветра. На море.

– Командир, – в голосе Гивенса сквозило недоумение. – Вы предлагаете выйти в открытый космос в орбитальных скафандрах? Да еще и во время вспышки? Ведь у нас нет скафандров для глубокого космоса.

– Именно так. Напоминаю, что во время солнечных вспышек начинает работать эффект Форбуша. Магнитное поле протуберанцев защитит нас от космических лучей. Приступайте к выполнению.

Через минуту Пичеррили уже толкал на транспортной тележке пакет из грузового отсека.

– О-о, – только и смог произнести Булл, просмотрев описание, – площадь около ста квадратных километров. То есть кусок километр на километр весит только килограмм? Я понимаю, почему такое чудо держали в секрете.

Скафандры поставили на полное тестирование. Бортовой компьютер, контролирующий ориентацию корабля, выдал стандартное сообщение о готовности к развороту. Система охлаждения отключилась, и теперь уже нельзя было терять ни мгновения. Разворот корабля занял около пяти минут. Следующий шаг – заглушка реактора.

Пока Жобан занимался этим, три человека облачились в скафандры – Пичеррили, Булл и Карташов.

Первым через шлюз прошел Булл, его главной задачей была переориентация сопел охладителя. Его работу координировал Гивенс. Никаких проблем не возникло. Через десять минут все сопла были повернуты в нужное положение.

– Монтаж окончен, включайте систему, – доложил Булл. И добавил: – Сейчас пойдет косой дождь.

– Ты набрался романтики от русских, – усмехнулся Гивенс.

– Это от выпитой с ними водки. – Булл был в прекрасном расположении духа.

– Разговорчики! – беззлобно остановил их Аникеев. – Джон, пожалуйста, переместись к шлюзу, включаю охлаждение.

Капельная струя вылетала из сопел в сторону, но громада корабля догоняла струю, не давая той уйти в пространство. Через несколько секунд первые капли попали на уловитель. Система охлаждения ожила.

– Все отлично, ребята. Приступайте к монтажу паруса. – Аникеев следил за работой монтажников при помощи нескольких камер внешнего обзора.

Оставляя за собой легкие конусы газа из маневровых сопел скафандров, люди, прикрепив к карабинам по брассу, легко разлетелись к своим точкам на силовой ферме. Там нужно было закрепить дистанционно управляемые лебедки, чтобы парус, после того как его расправит вытяжная система, встал так, как надо. Хотя космонавтов от солнечной вспышки прикрывал щит реактора, тревожное чувство не покидало их.

– Как там наше светило, беснуется? – нарочито беспечно спросил Карташов.

– Нормально. Поток протонов пока не достиг максимума, но магнитное поле уже впечатляет. Так что вы, ребята, пока в безопасности. Пика активности ждем через десять минут. Как раз успеете парус распустить под шквал.

– Нормальные яхтсмены в шквал паруса убирают, а мы… – буркнул Бруно, прилаживая свое крепление к мачте. Его точка находилась ближе всего к рабочему отсеку.

– Ну, Бруно, нормальные яхтсмены остались за много миллионов километров от нас…

– Разумно, – ответил тот. В его микрофон ворвалось тарахтение гайковерта. Он свою работу окончил.

Вторым закрепил парус Булл – его точка крепления была недалеко от уловителя системы охлаждения. Дольше всех провозился Карташов: основное время ушло на то, чтобы добраться почти до самого реактора.

Андрей лихо тормознул и, в два приема приладив лебедку к штанге, взял в руки безынерционный гайковерт. Инструмент лег на болт и вместо того, чтобы затянуть крепеж, противно взвизгнул. Карташов сделал то, что на его месте сделал бы любой русский человек. Постучал ладонью по корпусу гайковерта, потряс его, насколько позволял скафандр, и попробовал включить вхолостую. На этот раз инструмент отозвался нормально.

– Что там у тебя? – спросил командир.

– Ерунда… уже все в порядке.

На этот раз гайковерт выполнил свою задачу. Но Карташов не мог видеть, что происходило внутри инструмента. Маленький винтик, халтурно закрученный на Земле, выпал между шестернями редуктора и заклинил их. Именно поэтому гайковерт в первый раз не сработал. После тряски поврежденная винтом шестерня соскочила со своего места, изменив передаточное число инструмента. И хотя болт, крепящий лебедку паруса, был закручен, никто и подумать не мог, что его ось треснула.

– Готово, – доложил Карташов.

– Приготовиться к развертыванию паруса, – последовала команда Аникеева.

– Готово, – ответил Карташов.

– Есть, – ответил Булл.

– Все прекрасно, – сказал Бруно.

Реактивные заряды вытяжной системы потащили из упаковки золотой купол. Все смотрели на него, как завороженные. Блестящей пеленой на полнеба разворачивался звездный парус, увлекая за собой крепящие концы. Как только купол выглянул из тени реакторного щита, он засверкал в лучах беспокойного Солнца, словно вспыхнул. Все дальше и дальше уходил парус, все больше разворачивались брассы. И тут произошло то, чего никто не ждал. Лебедка, та самая, которую крепил Карташов, сорвалась со своего места и вместе с брассом устремилась за парусом.

Андрей Карташов не медлил ни секунды. Струи из всех четырех двигательных сопел скафандра увлекли его вслед за улетающей лебедкой.

– Андрей, назад! – закричал Аникеев. – Ты вылетишь за защитную тень! Вернись, что-то придумаем.

– Слава, ты же знаешь, что не придумаем. Ничего, пронесет, – отозвался Карташов. – Удача за нас. Мы будем первые!

Казалось, вот-вот – и он догонит проклятую лебедку, но тут натянулся страховочный тросик, и Андрей остановился, словно ударился о невидимую стену.

– Вашу мать! – разнеслось по эфиру.

Карташов принял решение. Карабин страховки повис в пустом пространстве.

Космонавт вылетел из-под защиты реакторного щита. Его скафандр засверкал сильнее всех звезд. Андрей схватил злополучную лебедку и развернулся к кораблю. Навстречу, наплевав на опасность, ринулся Булл. Он подхватил Карташова на самой границе безопасной зоны, только слегка блеснув в лучах Солнца рукой.