Добро пожаловать на Марс! - Ричард Уилсон
Но, по крайней мере, не было проблем с сотрудничеством. Кошка уходила из лагеря ежедневно перед полуднем, но возвращалась каждое утро, как только слабела рассветная песчаная буря. Вначале она выказала готовность помочь физическим трудом — в данном случае, поддержать подпорки шахты, пока Дольф заменял их. При этом она продемонстрировала силу мускулов, которые, как подозревал Дольф, скрывались под ее мехом. Казалось также, она понимает простые диаграммы, которые Дольф рисовал на песке, хотя трудно было судить, насколько правильным было это понимание.
Настоящей проблемой, конечно, оказался язык. Рот песчаной кошки и органы, производящие звуки, просто не могли произносить некоторые звуки английской речи, а то немногое количество доступных слов было явно недостаточным. Дольф, со своей стороны, не мог рычать и тянуть горловые низкие звуки так, как было естественным для кошки, хотя кое-что у него получалось. В результате таких бесед начал складываться своего рода гибридный язык, в котором смешались отдельные английские слова и порыкивания кошки, а так же он был дополнен жестами.
Таким языком можно было передавать весьма ограниченную информацию, и то лишь примитивную. Но определенные мысли они все же доносили друг до друга. Песчаная кошка научилась произносить «Дольф» вполне сносно, только звук «ф» получался у нее неясным, и она применяла это имя к обоим людям (не считая роста, в масках они с Наннет выглядели весьма похожими).
«Дммннн», казалось, было именем собственным, и Дольф переделал его в «Дохмн», и когда он произносил это имя, кошка тут же отзывалась.
Что же касается вопроса, откуда они появились, эксперименты Дольфа с чертежами и рисунками вскоре показали, к его разочарованию, что у кошки были лишь самые элементарные знания астрономии. Его попытки рассказать, что они с Наннет прилетели с сине-зеленой звезды под названием Земля, были встречены с тупым непониманием. Через несколько недель Дохмн, казалось, понял, причем сомнительно, что они прилетели с Деймоса, и Дольф оставил на время эту тему. По крайней мере, был сделан шаг в верном направлении.
Выяснилось, что песчаных кошек не много. Больше двенадцати — основой счета Дохмна, но меньше двенадцать раз по двенадцать. Эти существа были прекрасно приспособлены к марсианским условиям, но все же Дольф заподозрил, что они вымирают. Кошка позволила осмотреть себя с терпеливой снисходительностью, и Дольф с удивлением обнаружил, что зеленые пятна были не мехом, а лишайником, нити которого глубоко впились в кожу. Но лишайник был не паразитом, а полноправным симбионтом. Он питался кровью кошки, но снабжал ее кислородом. Это сотрудничество объясняло, как такое большое животное может жить в атмосфере Марса. Его основной едой были ракообразные, которых Дохмн с хирургической точностью убивал одним ударом когтистой лапы. Вряд ли ему нужен был нож, так как лапы были оснащены когтями, как у земного тигра, но способными втягиваться. Он, однако, быстро научился пользоваться ножом, и даже сделал для Дольфа вскрытие ракообразного не хуже анатома.
Судя по всему, кошки мигрировали за летом по всей планете. Оазис был одной из постоянных стоянок Дохмна, и он даже сумел начертить приблизительную карту других. Дольф тщательно перерисовал ее, хотя это принесло ему разочарование в другом аспекте: оказалось, что Дохмн считает Марс плоским. На карте была также начертана огромная область в форме колеса, в которой Дольф узнал Lacus Solis — Озеро Солнца, но почему оно было важно для Дохмна, Дольф так и не сумел выяснить.
Одновременно Дольф установил, что кошка появилась в оазисе не в ответ на глушитель Дольфа, и даже, наверное, не знала о нем. Но это все равно не доказывало, что собратья Дохмна не могли производить сигналы маяка, хотя Дольф уже сомневался в этом. Дохмну было совершенно неизвестно обычное электричество, не говоря уж о радио.
Однако, он попытался выяснить это как можно подробнее. Наннет оказывала большую помощь в их беседах. Правда, на языке кошки она говорила еще хуже, чем Дольф, поскольку голос у нее был выше, и она не могла произносить низкие звуки. Зато она частенько понимала Дохмна быстрее, чем Дольф, и предлагала заносить отдельные слова в словарик, который Дольф отчаянно пытался составить.
Наконец, настал день, когда они сумели с частичным успехом, донести свой вопрос до Дохмна. Они нарисовали кратер, на вершине которого Наннет изобразила нечто напоминающее солнце с лучами. От него она протянула две линии в противоположных направлениях, в которых мог находиться радиомаяк, изобразив их точками на песке. Затем, показав на точки, Наннет прижала ладони к оттопыренным ушам, словно прислушивалась, и постаралась издать звуки, напоминающие вой маяка.
Уши Дохмна, обычно прижатые к голове, встали торчком, и он выпрямился, глядя на рисунок, будто встревожившись. Затем нагнулся, небрежно начертил ножом огромный круг вокруг рисунка — обычный знак, что он не хочет, чтобы рисунок какое-то время стирали. Потом он развернулся и убежал, хотя до его обычного ухода оставался еще час.
Дольф и Наннет остались ждать — больше им нечего было делать, — и примерно через полчаса Дохмн вернулся. К громадному раздражению. Дольфа, он принес глушитель. Дольфу оставалось лишь надеяться, что он сумеет убедить кошку вернуть его обратно, потому что его не манила мысль о повторном подъеме на гребень.
Но Дохмн не слушал Дольфа. Положив глушитель на песок возле рисунка, он начертил рядом с ним три черты. На каждой черте нарисовал солнце, а на последней — снова Lacus Solis. Затем он взял глушитель и положил его прямо в центр новой карты.
Настала очередь взволнованного Дольфа. Он провел линию от своего рисунка до рисунка Дохмна, указал на них, затем на кратер, а потом изобразил пантомиму ходьбы. Песчаная кошка что-то прорычала, затем повторила пантомиму Дольфа, идя такой жеманной походкой, которая была бы просто смешной, если бы не вся важность ее значения. Дольф кивнул. Кошка кивнула в ответ.
— Это означает то, что я думаю, что означает? — прошептала Наннет.
— Очень надеюсь, что так, — ответил Дольф, — Я все еще не уверен, что он знает, для чего этот глушитель, но он явно видел нечто подобное раньше и сказал нам, сколько идти до той штуки: три дня.
— И еще, — добавила Наннет, — он готов отвести нас туда. Но осмелимся ли мы на такой поход?
— У нас нет другого выбора, — сказал Дольф. — С его помощью, мы можем этот поход совершить.
14. Когда умирает мечтатель
Как только в них укрепилось решение отправиться в такой поход, Дольф и Наннет начали готовиться к нему. В перспективе
