Голос Вселенной 1991 № 8-9 - Юрий Дмитриевич Петухов
А главным было то, во что не хотелось верить. Пространство было заполнено десятками тысяч, миллионами ажурных конструкций явно искусственного происхождения. Иван не сразу все разобрал. Это было не так-то просто сделать. Но он с первых же минут понял, что это не космический город, не станции-обсерватории, не мириады прогулочных космокатеров. Это был Флот. И не просто флот, а Боевой флот, состоящий из неисчислимого множества крейсерских космолетов непривычных конструкций. Да, это были именно боевые крейсера, ничто иное. Иван разбирался в этом. И они были до такой степени оснащены, увешаны всеми видами понятного Ивану и непонятного оружия, что эта мощь одним только, своим существованием могла повергнуть и обратить во прах, лишить воли, способности защищаться сотни цивилизаций Пространства. Это было воистину сосредоточение Сил Зла!
Иван зажмурился. Но перед его глазами стояли фантастические конструкции, они давили, убивали, лишали самой возможности мыслить… Иван сам себе показался первобытным дикарем, которого выставили голым и с дубиной на сверхсовременный полигон, выставили и сказали, бежать тебе некуда, дружок!
– Нет, гляди! – прозвучал голос. – Гляди! И запоминай! Впрочем, тебе ни к чему запоминать, через несколько секунд ты умрешь, тебя не будет! Но радуйся, слизняк, тля безмозглая, тебя щедро одарили, тебе открыли сокровенное. И ты узнал перед гибелью, что ждет землян, что ждет Землю. Смотри же! И содрогайся! Ты никогда и никому не расскажешь об увиденном! Ты мертвец! Ты труп! Но тебе позавидуют те из землян, кто переживет тебя. Ах, как они будут завидовать тебе! Мне безразлична их судьба, и все же я содрогаюсь, предвидя торжество Силы, обрушивающейся на ваш жалкий мирок. Да, это будет славная потеха! Это будет одна из наших лучших увеселительных прогулок! Мы выжжем слизнячью колонию с древа Вселенной, как выжигают вредных и гадких насекомых. И мы заселим мир по ту сторону «черной дыры» существами достойными жизни. Ты их видал в наших инкубаторах, расположенных на вневременых квазиярусах. Да, мы сделаем все это! Нам пора омолодиться немного! А тебе, тля, пора умереть. Пора!
Голос пропал. Уши заломило от внезапной тишины, пустоты. Иван увидал, как от ближайшего цилиндрообразного кронштейна боевого космокрейсера отделился сморщенный шарик и стал приближаться к нему. Шар был совсем мал. Но крохотный, дюймовый раструб говорил о многом. Да, они кончили шутить шутки! Это приближается его смерть! Обезличенная, механическая, страшная! Иван, уже ни во что не веря, ни на что не надеясь, надавил во всю силу на возвратник. На этот раз щелчка не было. Наверное, контакт все-таки сработал… Иван не знал. Он увидал вырвавшийся из раструба сноп пламени. Но жара не ощутил. Все вдруг пропало, исчезло, улетучилось. А сам он провалился в тягучую черную бездну.
Эпилог. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Борт 1785. Приемник.
2478-ой год, июнь
На сотни тысяч километров от Земли Пространство светло и прозрачно, оно словно напоено незримым светом бело-голубой планеты, оно будто наполнено источающимся из нее духом – это известно каждому побывавшему там. Но особенно это известно тем, кто уходил в Дальний Поиск. После безысходного Мрака, Пустоты, Холода околоземное пространство всегда тянуло к себе, как притягивает путника в ночи огонек далекой избушки или невесть где горящий костер, к которому надо идти, брести, ползти, которого надо достичь во чтобы то ни стало, достичь, чтобы выжить. Так и Земля незримым магнитом, животворящим огоньком манит к себе странников Вселенной. И для всех у нее хватает тепла и света, места и времени. Широки ее объятия, известно ее гостеприимство. Спеши же к ней, путник!
И все-таки у того, кто постоянно болтается у Земли, возникает какая-то неприязнь к ней, может, быть вызванная обидой, может, другими чувствами. Понять таких нетрудно, попробуй-ка, покрутись в трехстах верстах над планетой месяц-другой! А если год, два года, три? Пусть и с отпусками, перерывами, выходными к праздниками, а все равно – утомительное это занятие.
Оба смотрителя кружились над Землею уже четвертый год. Им все осточертело до тошноты. И особенно сама станция, одна из бесконечного множества ей подобных. Эти станции даже имен собственных не имели, звались «бортами».
На борту 1785-ом царила такая же скукотища как и на всех предыдущих «бортах» и на всех последующих. Но вахта есть вахта. Обязанности свои смотрители выполняли – контролировали автоматику, автоматика контролировала их – все шло по заведенному порядку. Никаких происшествий на подходе к Земле не случалось вот уже лет как двести. И смотрители в основном спали или же проводили время у визоров, мечтая о тех временах, когда им удается подыскать более интересную работенку.
Они почти не разговаривали друг с другом. А когда и разговаривали, то суть беседы сводилась к одному.
– А бывало… – начинал Первый. И заводил длиннющий рассказ, составленный то ли из обрывков воспоминаний, то ли из сюжетов фильмов и постановок визоров. И по ходу дела выяснялось, что в общем-то вспоминать не о чем, вся жизнь прошла на «борту» или чем-то похожем на «борт».
И тогда они начинали строить планы.
Вот и на этот раз. Второй сказал:
– Все! Бросаю к чертовой матери! Завтра же подаю заявление. Есть кое-что на примете!
– Что? – спросил Первый тусклым голосом, его даже на иронию не хватило.
– А вот что!
Второй вдруг вскочил со своего кресла, подбежал к экрану обзора. Чуть не лбом ударился в металлостекло.
– Ничего не понимаю! – он с силой потер глаза. – Или мне мерещится? Почему системы молчат?!
– Спятил, что ли? – поинтересовался еще более скучным голосом Первый.
– Да нет же, его не было! Точно не было! Я прямо туда смотрел, там была чернота, пустота, и вдруг – бац! и появился!
Запикал сигнализатор систем оповещения всех уровней, замигали зелененькие точечки. Теперь и Первый привстал из кресла. Лицо у него было совершенно обалдевшим, глаза лезли на лоб. Но он пытался шутить:
– Слушай, нас с тобой так вот утащат, а мы и не заметим!
– Да брось! Это человек, точно, человек!
– Не дури!
– Иди взгляни!
– Откуда тут взяться человеку! Да еще так вот – как ты изволил выразиться: бац! И появился! Это обычный камень, метеорит, может, немного похожий…
Он подошел к экрану. Постучал по нему пальцем, словно опробывая на прочность. Помедлил. А потом стукнул тем же пальцем себя по лбу.
– Похоже, мы оба
