Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения - Янг Роберт Франклин

Знаю, стоит мне только сказать или намекнуть — и Джуди поведет меня в спальню. Но я молчу. Не потому что не хочу ее — как можно не хотеть женщину после стольких лет воздержания. Меня останавливает странный холод, который невозможно преодолеть.

В дверях мы целуемся. Джуди пылко обнимает меня, но чувствует холодность и отстраняется. Летние звезды освещают мне дорогу домой.

Помогаю отцу с покраской. Он наконец решается заговорить о моих планах, но не напрямик. Пока вожусь с оконной рамой, слышу ненавязчивое:

— Через две недели конкурс на должность почтальона.

Пропускаю его слова мимо ушей.

— Конкурс — просто формальность. С твоим-то послужным списком и сдавать ничего не придется.

— Можно подумать, я не сдам! — огрызаюсь в ответ.

— Конечно, сдашь. Главное, конвертировать заслуги в работу. Получишь место, и можно спать спокойно.

— Ты о чем?

— О стабильности. Понятно, ты прилетел не с пустыми руками, но нужен стабильный заработок. При нынешних ценах никаких денег не хватит. А так будет верный кусок хлеба к старости.

Я молчу.

Вечером иду пропустить кружечку к Большому Чарли. Натыкаюсь на старых знакомых, бывших одноклассников. Все твердят одно и то же — до чего охота слетать на Марс.

Объясняю, нет ничего проще — бюро колонизации по-прежнему ищет добровольцев. В ответ слышу: мы бы рады, но жены, дети… Предлагаю взять их с собой. На меня смотрят как на чокнутого.

Пэт сегодня огненно-рыжая. На вид — вылитая старшеклассница, только глаза выдают истинный возраст. Удивляюсь столь радикальной перемене с волосами. Пэт улыбается и говорит, что никто не знает, какая из причесок настоящая. Мне нравится ее улыбка. Искренняя, доверительная, как будто мы знакомы много лет.

Угощаю Пэт выпивкой. Потом она меня.

— Помогаю отцу красить стены.

— Вернулся, и сразу в колею.

— Неужели выбралась и поняла, что проклятая колея засасывает?

— Для этого не надо далеко ходить.

— А мне пришлось.

Пэт смеется.

— Смотришь с Марса, а видишь все тот же двор.

Она отпускает очередного клиента и возвращается ко мне. При взгляде на нее не возникает холода.

— Расскажи, какая Земля оттуда?

— Милая голубая звездочка. А зачем ты подалась в стриптизерши?

— За адреналином.

— Ты нимфоманка-эксгибиционистка?

— Вроде нет.

— А почему бросила?

— Выскочила замуж за человека, который верил во второе пришествие Христа. Не хотел, чтобы тот увидел меня голой. Но брак все равно распался.

— Что мешает начать заново?

— Я слишком старая и толстая.

— Ну да, а луна сделана из зеленого сыра.

— Если честно, не хочу. Мотаюсь из города в город, как в старые времена. Только с шеста перебралась за стойку.

— По утрам на Марсе я первым делом видел Олимп.

— Какой он?

— Представь, если бы штат Юта превратился в гору двадцать шесть километров высотой. Тогда я мечтал избавиться от этой громадины. Теперь не знаю.

— Так или иначе, но ты от нее избавился.

— Наверное. Ладно, мне пора. Завтра с утра красим заднее крыльцо.

В свой выходной звонит Джуди. Они с ребятней устраивают пикник. Карл и Кевин просят пригласить меня. Красить мы на сегодня закончили, поэтому соглашаюсь.

Джуди заезжает за мной на «универсале». С трудом втискиваюсь в салон, где уже сидят трое детей плюс корзина для пикника. Едем в парк в семи километрах от города. Жаровни, раскладные столы, раздевалки. Дети в восторге. Носятся вокруг меня, уговаривают искупаться. Особенно малышка Сьюзан. Переодеваемся с мальчишками в плавки, а Сьюзан, с помощью Джуди, в купальник. Веду малышню на пляж. Джуди тем временем разогревает на жаровне синтезированные хот-доги и соевые гамбургеры. Роль отца придает мне солидный вид, для разнообразия даже приятно. Пристально слежу за девчушкой. Она весело плещется на отмели. Карл и Кевин заплывают далеко, стараются произвести впечатление. Кричу, чтобы плыли к берегу.

Потом все вместе устраиваемся за раскладным столом. День будний, народу в парке мало. Удивляюсь, почему у Джуди нет собаки.

— Была, но попала под машину. Скоро заведем новую.

Вспомнив о собаке, дети заметно расстраиваются. Пса звали Спайк.

— На сей раз купим ирландского сеттера, — обещает Джуди, — хотя он стоит как чугунный мост.

Она достает пиво. Прихлебываем из биоразлагаемых банок, пока мальчишки играют в салки, а Сьюзан рисует узоры на песке.

— Ты захватила купальник? — спрашиваю у Джуди.

— Да, но купаться теперь можно только через час.

Ждем, а через час всей гурьбой направляемся к озеру. Мужчина, женщина, дети. Радостный смех, брызги. Собаки, правда, нет, но скоро будет.

Похоже, солнце растопило мой лед. После пикника провожу вечер с Джуди. Ужинаем картофельным салатом и синтезированной нарезкой. Сьюзан укладывается рано, мальчишки как завороженные слушают про Марс, забираются мне чуть ли не на колени, но между нами пропасть. Не понимаю почему, ведь дети такие замечательные. Джуди отправляет их спать, сама садится рядом. Обнимаю ее за плечи. Чувствую знакомый холод. Отчуждение. Мы целуемся, но ничего хорошего это не сулит. Ухожу под нелепым предлогом. Дойдя до дома, стою во дворе и смотрю на звезды. Пытаюсь разглядеть Марс. Оранжевую точку на сонном небе. Меняю колею в надежде разглядеть себя. Существуй марсиане взаправду и проведи они год на Земле, стали бы землянами? Обратный ход мысли ни к чему не приводит. Теряюсь на нетронутых просторах инопланетной науки. Оставляю Марс звездам, захожу в дом, желаю родителям спокойной ночи и поднимаюсь к себе.

Отпуск кончился, отец возвращается на почту. Вечером приносит бланк заявления на конкурс. Заполняю и отдаю ему. Отцу одиннадцать лет до пенсии. Он ждет ее как манны небесной. Вопрос, что потом. Не каждый же день красить стены. Наверное, разобьет огород. В отце есть фермерская жилка. Во дворе появится огород, а стены будут сверкать бесчисленными слоями краски.

Перебираю волосы Пэт и спрашиваю:

— Настоящие?

— Тебе какое дело?

— Такое. Настоящие или нет?

На отцовской машине мы едем смотреть кино под открытым небом, потом останавливаемся на отвесном берегу у озера.

— Да, настоящие.

— У тебя прекрасные волосы. Зачем прятать их под париками?

— Для разнообразия и шарма. Чарли гребет деньги лопатой, и все благодаря мне.

— Спорим, все клиенты зовут тебя на свидание?

— Прямо как ты.

— Точно.

— Многие зовут. — Пэт обращает ко мне лицо, залитое звездным светом, его отблеск отражается в глазах. — Но ты единственный, кому я не отказала.

— Потому что я с Марса?

— Возможно.

— Ты тоже, отчасти.

— Поэтому ты меня пригласил?

— В некотором роде.

Мы целуемся, ощущаю звездный свет на ее губах. Достаю из багажника одеяло и стелю на землю. Мы ложимся.

Внизу тихо плещутся волны, все вокруг в сиянии звезд.

— Это действительно мои волосы, — шепчет Пэт.

Гадаю, куда подевался мой холод. И отчужденность. Нет, отчужденность на месте. В моих объятиях чужая.

Мужчина, женщина, озеро, звездный свет. И Марс — там, высоко-высоко. Мужчина и женщина. Занимаются любовью.

— Джуди вчера звонила. — Мать переворачивает на сковороде бекон. — Такая приятная девушка.

— Мам, мне глазунью с одним желтком.

— У них будет барбекю. Дети очень на тебя рассчитывают.

Карл, Кевин и Сьюзан. Соевые гамбургеры и синтезированные хот-доги. Может, вареная кукуруза. Все это часть незыблемой замысловатой схемы. Работа, жена, дети, пенсия. Торжество среднего класса. Схема меняется лишь с наступлением войны, да и то ненадолго. Бог сотворил Землю для среднего класса.

А для кого Он сотворил Марс?

Вместо барбекю иду к Большому Чарли. После смены Пэт приглашает к себе. По дороге рассказываю про заявление и заключаю: «Меня обязаны принять».