Алексей Жданов - Космическая сказка Тапа

Когда разведчики ворвались в вольер, все уже было кончено. На песке под слабым электрическим светом разлилось пятно темной жидкости, как-будто крови. В нем, в этом пятне, были раскиданы останки одного из ящерообразных существ. Были здесь какие-то голубовато-белые хрящики, забрызганные той самой темной жидкостью, какие-то внутренности совершенно непередаваемого цвета и маленькая, словно сморщенная часть черепной коробки, издали, почему-то напоминавшая апельсин. Невдалеке, шагах в восьми от этих, валялись другие такие же останки, видимо, бывшие раньше вторым садальмеликом. И в той и в другой лужах мутно поблескивали уцелевшие золотые кожицы. Тапа, сидящая тут же рядом, представляла из себя изумительно яркий пример насытившегося хищника. Непонятно как очутившаяся в закрытом вольере, она невозмутимо облизывалась, не обращая внимания на обмеревших разведчиков. Живот ее безобразно распух и вывалился, и, в целом, она была в весьма довольном, сонно-благодушном настроении. Первым делом Поль бросился к золотистым шкуркам, схватил их и принялся изучать. Его друзья молча расселись на корточках и встали на четвереньки вокруг него. Одна вещь сразу привлекла общее внимание. Снаружи "вторая кожа" казалась состоящей из множества жестких пластинок из костной ткани, напоминавших чешую рыб, но изнутри она оказалась выложена каким-то искусственным материалом, очень похожим на шелк. Местами он был покрыт аккуратными швами. Но самое главное заключалось в том, что "вторая кожа", оказывается, имела невидимое снаружи приспособление для застегивания длинную полоску на животе поразительно напоминавшую микроскопическую "молнию". Покопавшись немного, Поль даже сумел расстегнуть ее. Она была твердая и блестящая и уж никак не могла иметь природное происхождение. - Что же это такое? - Месалапетал... то есть меса... месал,- не своим голосом пробормотала оторопелая и бледная Тина. Поль тяжело уставился на нее и некоторое время задумчиво разглядывал. - Я вижу, что металл,- медленно сказал он.- Только вот какой? - Неснаю... Сплав какой-то. - Странно,- произнес Дональд, рассматривая останки садальмеликов.- Сердце как будто трехкамерное, как у рептилий, а череп сильно упрощен, как у млекопитающих. - Надо взять немного крови и кусочки недоеденного мяса на экспертизу,неуверенно предложила Тина. - Да разве это поможет нам хоть что-нибудь выяснить теперь?- в сердцах крикнул врач. - Во всяком случае, одно ясно,- перебил его Поль.- Это были разумные существа. Ни одна зверюшка не сможет расстегивать такую хитрую молнию. "Вторая кожа", несомненно, одежда. Видите, какая она теплая изнутри, благодаря подкладке. - Я представляю себе,- сказал вдруг Сергей.- Разумные существа с далекой планеты. Они безоружны. Их поймали и посадили в клетку какие-то орясины. У них не было даже оружия, чтобы защитить себя. Но они не теряют присутствия духа. Они начинают размышлять и постепенно склоняются к выводу, что чудовища, пленившие их, все-таки тоже разумны. Но они не хотят вступать в какие-либо отношения с чудовищами. Они не понимают, зачем это нужно. У каждого своя планета, свой дом, свой порядок вещей... Им непонятна психология чудовищ, покинувших родную планету и слоняющихся в бескрайних просторах в погоне за призрачными надеждами... Зачем? Возможно, даже, у них было какое-то оружие, и они могли с самого начала не дать себя в обиду, но разумным существам не пристало, им совесть не позволяет расправиться со своими братьями по разуму, чтобы вернуться домой, к родному очагу. Они выбирают путь самопожертвования и лишений. Теперь кошка. Что думают они о кошке? Разумно ли маленькое чудовище? Очевидно, да, поскольку доказана разумность больших чудовищ... Или же это принимается ими как аксиома. Но это не важно, важно другое: когда маленькое чудовище приходит к ним в клетку и нападает на них, они не смеют расправиться даже и с ним... Выбравшие путь страданий выдерживают его до конца. Они предпочитают быть съеденными, чем осквернить себя убийством брата по разуму... А Тапа? Что в этот момент соображала Тапа? Страшно подумать: она ела их так же, как ела бы мышей или тараканов... Эх, кабы можно было вернуться, да были бы они живы!.. - Да-а,- протянул Поль.- Жили себе спокойно на своей планете, не трогали никого... Уж лучше если бы она съела Дональда. Дональд аж весь затрясся на песке. - Меня?! Меня?! Лучше если бы она съ... она... она съела бы меня?! Он вскочил размахивая руками. - Успокойся. Сядь. Я пошутил. - Отгоните кошку подальше. Тина, дай ему воды! - Воды... воды... Ну, Поо-оль! Тяпун тебе на язык! - Да садись же! Руки Дональда ходили ходуном, губы дергались, и он проливал из стакана. - Как ты мог?.. Как ты мог?..

ТАПА

Она чувствовала себя отвратительно. Тошнота, головокружение, слабость, сильное желание спать... - назло себе она встала и начала бегать. Но это не помогало. Самочувствие продолжало ухудшаться и ухудшаться. Нет, она не обижалась теперь на гигантских животных, хоть это и были ужасные хамы, она их даже теперь понимала охотничьим духом: скажите, пожалуйста, как бы чувствовали себя вы, если б у вас из-под носа вдруг утянули добычу, которую вы до сих пор, беспричинно, правда, но, все же, считали своею? Наверное, плохо. Поэтому Тапа и не думала обижаться на гигантских животных, она только удивлялась на них - ведь они же сами во всем виноваты: так долго держали в плену золотистых животных и ни разу их пальцем не тронули... Вот и дождались!.. Ну не глупо ли было надеяться им, что Тапа оставит им эту добычу? Они и так уж слишком заигрались с невинными тварями. А есть почему-то не ели. Может быть, просто хотели откормить их получше, чтобы потом вкуснее и больше было?.. Если нет, то зачем же тогда им нужны были эти животные? Это было для Тапы удивительно. Она давно уже усердно пыталась разобраться в психологии гигантских животных. Но это ей никак не удавалось. Гигантские животные, как будто, вообще были лишены здравого смысла. Иначе они не стали бы вытворять такие несуразные вещи, которые абсолютно не вязались даже с зачатками разумности. Ну посудите сами: рано утром, не успев очнуться от сна, гигантские животные первым делом напяливали на себя какие-то дурацкие тряпки, вместо того, чтобы ходить голыми, - после чего шли в одну из тапиных комнат и долго плескались там в воде (зачем?); потом они шли в другую тапину комнату и начинали поедать ее пищу, причем не только с помощью лап, а еще с помощью всяческих удивительных приспособлений (идиотизм какой-то!). После еды эти грязнули не облизывали себя, как всякие нормальные животные, а просто вставали и уходили на своих задних лапах и этим окончательно шокировали чистоплотную Тапу. Ну, ладно, фиглярствуйте, сколько угодно, воображайте перед простой, бесхитростной Тапой, вынужденной жить с вами под одной крышей, но вылизываться-то надо после еды... Однако самым удивительным было их отношение к золотистым животным. Здесь скрывалась какая-то тайна,.. Золотистых животных Тапа не сразу заметила в своем жилище. Вероятно, потому, что они были очень маленькие, раза в три меньше самой Тапы. Они жили в большом коридоре, который соединял почти все тапины комнаты, вернее, не во всем коридоре, а лишь в одной его части, отделенной от остальных помещений удивительным материалом. Материал этот был невидим, но когда Тапа пыталась пролезть сквозь него, ей это не удавалось. Он был тверд, словно камень, словно стена, и при том совершенно невидим. Гигантские животные любили приходить сюда, в эту часть коридора. Благодаря им она и открыла золотистых животных. Сначала она не понимала, почему ее постояльцы так долго торчат возле невидимого материала, но, приглядевшись внимательней, увидела в глубине вольера целое представление. Там веселились некие маленькие животные. Восторженно и радостно они бегали по кругу, и Тапа не удержалась и, глядя на них, тоже запрыгала от восторга. Бессознательная, необъяснимая радость переполнила ее всю, и она, не задумываясь, вылила ее в сумасшедшем танце!.. О-о-ооо! Это были ве-ли-ко-лепные животные! Тапа завороженно смотрела на них, как они шли по вольеру, грациозно покачивая своими золотистыми спинками, ослепительно блестевшими в лучах электрического солнца... Бывало и так, что они застывали в немыслимых позах и долго лежали, как изваянья на сером песке; а то вдруг, ожив, начинали метаться, носились как черти, кружились сломя голову, и только их кожа переливалась на солнце всеми цветами радуги, сверкая в разные стороны разными красками, - ну просто никак нельзя было удержаться от того, чтобы съесть этих замечательных животных! Собственно говоря, тогда еще, после первой же встречи, она решила попробовать их. Зачем откладывать дело в долгий ящик? Едва только глупые гиганты убрались от вольера, как Тапа вернулась к нему и попыталась одна, не спеша, по-деловому разобраться, в чем загвоздка и можно ли все-таки проникнуть сквозь невидимую стену. Оказалось, можно. В одном месте стена как бы расступалась, и, просунувшись в эту лазейку, Тапа с удовольствием ощутила, что находится в домике желтых животных, Еще не до конца поверив в свою удачу, она немедленно направилась к далеким деревьям, туда, где по ее предположению скрывались веселые малютки. Она нашла их в ветвистых кустах под высоким растеньем. Оживленно болтающие друг с другом, ничего не подозревающие, они устало валялись на мягком песочке. Тапа могла сразу накрыть их, но это было неинтересно для Тапы - она хотела вволю погоняться за ними, а уж потом съесть. Однако золотистые животные не захотели играться. Увидев Тапу, они, напряженные, застыли, не сводя с нее внимательных огромных черных глаз. Тогда она, чтобы расшевелить, погладила одного из них, а именно животного, лапой по голове. Животный испустил дикий вопль и исчез в дальних зарослях. Животная, стоявшая рядом с ним, опрометью бросилась туда же. Тапа последовала за ними. Животные забились в темную нору под корнями полусгнившего старого пня, и так глубоко, что Тапе пришлось напрячь всю свою ловкость чтоб вытащить их оттуда. И вот когда она уже, казалось, зацепила их и потянула к себе, произошло нечто странное. Какая-то неведомая сила подняла ее в воздух на несколько метров, и лишь извернувшись, она увидела тех, кто прервал ей охоту - компанию гигантских животных в полном составе и, особенно, одно из них, которое схватило ее своей лапой и бросило в сторону, да так быстро, что Тапа даже укусить его не успела. Она почувствовала себя летящей кверху пузом, инстинктивно в полете перевернулась и, упав на ноги, сразу съежилась возмущенная - как?! Мало того, что эти огромные животные самовольно живут в ее жилище, так они еще будут отнимать у нее ее добычу?! их наглость поразила Тапу... "Неужели же будут есть?"- испугалась она не на шутку. Но нет, слава Богу, все обошлось благополучно. Гигантские животные, слегка поразвлекавшись с ее малютками, отпустили их, а сами, собравшись в неправильный круг, размахивая лапами и колготясь, принялись решать какие-то свои проблемы. Они забыли и про Тапу и про малюток, и это было совсем непонятно - зачем же тогда отбивали у нее золотистых животных, если есть не хотели? Неужели просто из вредности? Разумеется, Тапа не оставила свою идею. Она, знаете ли, привыкла доводить решения до конца, чего бы ей это ни стоило. И она потом целый месяц крутилась возле вольера, но странное дело - невидимая стена, как будто сомкнулась, отгородив от нее золотистых животных. Надо было искать новые пути... В соображениях своих Тала исходила из той общепринятой аксиомы, согласно которой в любом заборе существует дырка. Довести же рассуждения до конца помог случай. Благодаря ему, этому случаю, Тапа открыла за собой одно настолько удивительное свойство, что раньше не то что не догадывалась о нем, но даже и мечтать не смела - она, оказывается, умела летать! А дело было так: Однажды, решив все-таки изловить и примерно наказать старого недруга (неуклюжее гигантское животное), она в поисках его забрела в свою главную комнату. Великан был здесь, он сидел к ней спиной и не замечал ее. Он уставился в большое красное окно перед собой и не оглядывался по сторонам. Подкравшись поближе, она приготовилась к прыжку. Но прыгнуть не удалось. Что-то странное, Тапа не поняла что, вдруг навалилось на нее сверху, или снизу притянуло к полу; она лишь почувствовала, что тяжелеет - сначала вдвое, потом втрое, багряные пятна расплылись в глазах. И она наконец потеряла сознание... А очнулась уже в воздухе! Она летала - летала самым настоящим образом. Тело ее не весило ни капли: она смогла даже в какой-то незабываемый миг, цепляясь когтями, пройти по потолку вниз головой... Что было дальше запомнилось смутно. Радость полета длилась недолго. Привычная тяжесть влилась в ее тело, она сорвалась, упала вниз, ее стало трясти как больную, потом она вдруг напала на кого-то. Какие-то крики послышались отовсюду, само жилище заплясало ходуном. И тут ее вновь сдавило до умопомрачения, и в довершение всего - разбушевались гигантские животные, от которых она лишь чудом унесла ноги. Впрочем, она быстро пришла в себя. Ей не впервой было вступать в драку с мерзкими постояльцами, да и всяких загадочных явлений в ее жилище было хоть отбавляй. Но зато, что за прелесть это новое чудесное свойство! Умение летать - вот что поможет ей добраться до золотистых малюток. Не долго думая Тапа побежала к вольеру, уверенная, что теперь уж нетрудно перемахнуть через невидимую стену. У преграды она задержалась, собралась, поднатужилась, прыгнула и... не смогла взлететь! Неудача и разочарование... Лишь раз в жизни ей суждено было превратиться в свободную птицу, метнуться ввысь, повиснуть в воздухе легким перышком для того, чтобы уже в следующее мгновение снова и навсегда опуститься на твердую почву. В отчаянии она бросилась на боковую стену коридора и, вонзая когти в податливый пластик, полезла наверх... Все остальные злоключения вставали в памяти с трудом, проплывали перед ней, точно в тумане иди во сне: вот она добралась до самого верха, вот нашарила лапой нужное место, где прозрачная стена невплотную подступала к потолку, вот сунулась в это отверстие, в эту щель, но не рассчитала - проскользнула всем телом (стена, оказывается, была неожиданно узкой, кто бы мог подумать?), не смогла удержаться задними лапами и - мешком плюхнулась вниз. Ей не удалось приземлиться на ноги - падение было слишком внезапным и стремительным, она ушиблась. Но зато теперь между ней и малютками не было ничего, что могло помешать, никакой преграды. Ей не пришлось долго гоняться за желтым животным. Уже через пять секунд он барахтался в ее объятьях. Но Тапе неинтересно было так, ей интересно было поиграться с ним. Она отпустила его, чтобы посмотреть, что он дальше будет делать. Животный некоторое время совершенно неподвижно сидел перед ней, словно не веря в свое спасение, потом вдруг очнулся и быстро-быстро побежал вглубь вольера, хромая на заднюю левую ногу и изо всех сил надеясь укрыться в спасительных зарослях. Тапа подождала, пока он добежал до первого растения на своем пути, цветущего ярким лимонным цветом, затем догнала его и съела. Животная в это время, зажатая в угол, тряслась от страха. Тапа медленно подошла к ней. У животной был шанс спастись: кусты росли близко, надо было лишь увернуться от тапиного прыжка. И пока Тапа решала, какую сторону лучше закрыть, животная сорвалась и шарахнулась вправо, но перед этим чуть дернулась влево, надеясь, видимо, обмануть Тапу... Глупая! Ведь это финтифлюшки на дурачков! Тапа сразу взяла ее, не успела животная сделать и трех скачков вправо, как Тапа ее взяла. Нельзя сказать, чтоб они были такими уж вкусными, эти малютки. Когда Тапа раскусывала кости, из них капали горькие, нехорошие мозги, а сами тельца, трепыхавшиеся, пока Тапа их ела, вылущивая зубами и когтями из дрянной, неподатливой чешуи, дивили нежностью, но чересчур, уж даже приторностью. Однако охота вышла на славу! Приятное тепло разлилось по телу и Тапа почувствовала легкую сонливость после сытного обеда. Она повалялась бы здесь еще - на жарком песочке под палящим солнцем, но тут вдруг в вольер ворвались ее враги - гигантские животные. Тапа испугалась, что они бросятся в драку при виде раскиданных по полу остатков ее добычи, а ей сейчас совсем не хотелось связываться с ними, и поэтому она предпочла смыться подобру-поздорову. Она забралась в темную, темную нору и хотела прилечь, но какой-то внутренний голос неожиданно сказал ей, что этого нельзя делать ни в коем случае. Тапа не могла ослушаться его. Хотя даже не понимала, почему нельзя спать, и, наверное, все же легла бы, свернувшись калачиком, если бы не это тревожное и гнетущее предчувствие чего-то страшного... Первый приступ охватил ее внезапно. У нее вдруг так закружилась голова и так зашумело, закричало что-то в ушах, что ноги сами собой подкосились и она рухнула на пол, чуть не взвизгнув от пронзительной боли. С тех пор прошло часов шесть. Или семь. Тапа, конечно, не могла считать время. Ей хотелось скорее согнать с себя сонную одурь - ведь надо же было как-то бороться! Но одновременно с этим желанием она чувствовала также, что не в силах и ухом пошевельнуть. Она так ослабела, что не смогла даже встать и уйти, когда вдруг мрак ее темной норы прорезала узкая полоска света. Полоска эта росла на глазах, подползая по пластику к ней, лежащей на месте. И потом, когда свет ослепил ее, она не в силах была шелохнуться, только зажмурилась. И после того - когда возникшее перед ней гигантское животное ласково взяло ее в лапы и подняло высоко в воздух - она не сопротивлялась. Гигантское животное понесло ее из темной комнаты куда-то вперед, где было много яркого света, разных звуков и запахов... А Тапа не сопротивлялась ему не столько потому, что ей было все равно, сколько по иной, по иной причине. Она поняла вдруг, что это было не такое уж злое и коварное животное. Ведь оно гладило Талу и говорило ей что-то своим бархатным голосом. Это было доброе животное... И те другие животные, те, что сгрудились неловким стадом и замерли, глядя на Тапу, они тоже были добрые животные. А то из них, которое Тапа раньше ненавидела больше всех, вдруг вышло из общего стада, закрыв лапами свои глаза, отбежало в угол, и, повернувшись спиной, стало что-то делать своими лапами со своей мордой, и Тапа услышала от него какие-то странные звуки... И Тапа тогда поняла еще, что это животное тоже, вероятно, было хорошее и доброе, и, возможно, полезное животное. Ласковое гигантское существо, которое держало Тапу на коленях, напомнило что-то из самого раннего детства. Тапа вспомнила маму, большую пушистую маму, которая тихо лежала в зарослях белых растений и бдительно следила за тем, чтоб какой-нибудь зверь не подкрался бы к ним незаметно, а они (Тапа, ее братья и сестры) голые, полуслепые и радостные, подлезали к ней и сосали вкусное, вкусное молоко...