Николай Соколов - Ариасвати

Что-то подавляющее чувствовалось в этом незамолкающем звуке, который как будто замер на одной непрерывающейся ноте и все гудел и гудел ровной, нескончаемой трелью.

После ужина Андрей Иванович еще долго лежал в своей палатке, прислушиваясь к этим непривычным звукам, из которых досужая фантазия создавала порой то стройные аккорды отдаленного оркестра духовой музыки, то торжественную гармонию могучего церковного органа. И затем, когда он незаметно заснул, ему и во сне все слышалась та же неумолчно звучащая музыка.

Но когда в середине ночи он проснулся на несколько мгновений, ему показалось, что этой музыке уже вторит шелест листьев и шум ветра в вершинах деревьев. В палатке становилось прохладно, казалось, кругом постели свободно ходил свежий ветер, напитанный морской сыростью. Андрей Иванович плотнее закутался в одеяло и скоро крепко заснул.

XXIV. Начало дождливого времени

К утру тучи заволокли все небо. Рокот океана стал громче и слышнее: казалось, в нем раздавались уже сердитые, угрожающие ноты. Ветер усилился до того, что качал деревья, как тростинки, и сила его все возрастала. Он налетал порывами, как будто затихал на мгновенье, и затем раздражался с новой силой. Полы палатки поднимались и хлопали, полотно надувалось, парусило, веревки натягивались и расшатывали колья, к которым были привязаны. Андрей Иванович спал крепко, не предчувствуя, что его палатке грозит опасность быть сорванной ветром.

Вдруг, среди самого сладкого ночного сна, Андрей Иванович почувствовал, что на него что то упало и придавило своей тяжестью. Андрей Иванович быстро вскочил с постели и выбравшись кое-как из под складок упавшей на него палатки, принялся торопливо одеваться. Но, пока он одевался, ветер совершенно вывернул палатку, сорвал с кровати одеяло и простыню и опрокинул стол с остатками ужина. Андрей Иванович бросился спасать свои вещи, тревожно поглядывая на бурное небо и растрепанные ветром деревья.

Океан уже грозно ревел, и шквал, налетавший за шквалом, казалось, приносил с собою брызги соленой воды. На юго-западном горизонте быстро мелькали отдаленные молнии, напоминая собой нашу северную зарницу. По-видимому готовилась тропическая буря с грозой и проливным дождем. В это время года можно было даже ожидать урагана и тогда, конечно, оставаться в лесу было не совсем безопасно. Андрей Иванович знал, с какой силой свирепствуют ураганы на островах Тихого океана, вырывая с корнями деревья, опрокидывая жилища, уничтожая почти все живущее — и людей, и животных. Поэтому, торопливо собрав вещи, он перевязал их в узлы и принялся перетаскивать на другой конец озера, к храму, в котором думал приютиться на время бури.

Пока он перетаскивал вещи, сделались уже слышны, пока еще отдаленные, раскаты грома и с неба упало несколько крупных капель дождя. Капли становились чаще и чаще и, когда Андрей Иванович воротился, чтобы забрать с собой палатку, полил довольно сильный дождь и на пути к храму промочил его до костей. Чтобы согреться и позавтракать, Андрей Иванович захотел развести огонь, но ветер, свободно проникавший в отверстия между колоннами, тотчас же задувал едва разгоревшееся пламя. Кроме того, вместе с ветром во внутренность храма залетал дождь и скоро налил на полу целые лужи. Волей-неволей приходилось искать другого убежища…

В этом, казалось бы, не могло представиться особенных затруднений, так как в распоряжении Андрея Ивановича находился целый город и, кроме того, две башни — нижняя и верхняя. Но дома в горах, быть может, уже несколько веков составляющие жилище льям и коз, именно по этой причине не представляли никакого удобства даже для самого невзыскательного человека. Что же касается до башен, то в нижней совершенно провалился свод, следовательно, она не могла защитить от дождя, а в верхней, высокой и узкой, только и мог поместиться один Гиппогриф да несколько ящиков с консервами, платьем, инструментами и тому подобными вещами. Узкая лестница, поднимавшаяся спиралью по стенам башни и служившая для сообщения с верхним этажом, вверху совершенно обрушилась, и только отверстие, черневшее в своде указывало на существовавшую некогда связь между обоими этажами. Но в горах было еще несколько развалин древних храмов, более или менее удобных для убежища в зимнее время. Оставалось только выбрать. Андрей Иванович решил перебраться в средний, возвышавшийся на горе, несколько вправо от города.

Этот храм, высеченный непосредственно в скале, состоял из нескольких обширных зал, разделенных множеством колонн и уходивших далеко в гору. Снаружи виднелся только красивый портик, фронтон которого, некогда богато украшенный статуями и барельефами, почти весь скрывался под сетью ползучих растений, спускавших свои качающиеся плети почти к подножию портика. Обрушенные ступени высокого крыльца скатились к подошве скалы, над которой оно возвышалось. Чтобы заглянуть во внутренность храма, Андрей Иванович сложил из рассеянных повсюду камней нечто вроде лестницы, по которой только с большим трудом можно было вскарабкаться до наружной террасы храма. Андрей Иванович все собирался подробно осмотреть этот храм и даже наносил в него целую груду смолистых ветвей эвкалиптуса, долженствовавших служить вместо факелов, но затем развлекся другими делами и почти совершенно забыл о нем до настоящего случая. Теперь он решился воспользоваться этим храмом, в качестве убежища, на весь период дождливого времени.

Приходилось снова мочиться на дожде. У Андрея Ивановича был приготовлен на этот случай непромокаемый плащ, но, к несчастью, в настоящий момент он находился в верхней башне, вместе с Гиппогрифом и прочими вещами, и чтобы добраться до него, нужно было сделать порядочный путь под дождем… Однако, долго раздумывать не приходилось. Дождь мог превратиться в тропический ливень и тогда перебираться стало бы еще труднее. Поэтому Андрей Иванович взвалил на себя узел с постелью, вместо зонтика, и почти бегом пустился к верхней башне.

По каменистой дорожке шумел и пенился мутный ручей, по которому, быстро кружась, неслись обломанные ветви и листья деревьев. В окна и двери домов выглядывали кроткие мордочки четвероногих горожан и, не переставая пережевывать жвачку, провожали любопытными глазами своего двуногого гостя. Из одной двери выставился было на дождь любознательный козленок, но заботливая мать сейчас же, тряся рогами, загнала шалуна во внутренность дома.

"Вот волшебный город из Тысячи и Одной Ночи с очарованными жителями", подумал Андрей Иванович. — "Однако, что же будут кушать эти заколдованные граждане, если они так боятся дождя? Неужели они сделали себе запас на дождливое время года?"