Сергей Гатаулин - Вирус

«Бредит мальчишка, — решил Медведев, глядя в пустые немигающие глаза. — Неужели и этого сломали?»

— Дима, ты среди друзей. — В коридоре загремело, и шепот Медведева потонул в грохоте следующих друг за другом гулких ударов в дверь.

Взгляд Потемкина потеплел, останавливаясь на лице профессора, ожил. Мелькнула искра узнавания, и утомленный голос попросил:

— Профессор, не дайте им забрать меня.

Видно было, что каждое слово дается юноше с большим трудом — гримаса боли искажала лицо всякий раз, когда он открывал рот.

— Ты только не отключайся, парень. Все будет хорошо. — Профессор попытался успокоить юношу, но тот словно не слышал его слов.

— Главное — не покидать здание в течение ближайшего получаса. Они не знают, что я здесь. Им нужен «Синарион». Не дайте отключить систему… Тромб умрет… Полчаса… Потом пусть. — Глаза закрылись, но губы, словно по инерции, продолжали открываться и закрываться.

Дрожь, как только сознание покинуло тело, прекратилась. Юноша расслабился и замер недвижимый.

— Его нужно спрятать. Они не знают, что он здесь. — При первых признаках неизбежного сражения лицо Анатолия порозовело, голубые глаза радостно заблестели. Даже походка стала иной — не человеческой, кошачьей. — Я должен охранять его, а ваши системы, синарионы и прочая дребедень мне…

Профессор, не дослушав, открыл дверь в кладовку, заваленную старыми системными блоками и прочей отслужившей свой век аппаратурой. Быстро расчистив середину тесной каморки от электронного хлама, они втащили Дмитрия и уложили на грязный пол.

— Вы, коль уж взялись охранять его, оставайтесь здесь, — Медведев ткнул пальцем в грудь телохранителя, — и не высовывайтесь без крайней необходимости.

Щелкнула защелка, и каморка погрузилась во тьму, только под дверью проглядывалась узкая полоска света. За стеной слышались непонятные звуки. Анатолий приготовился ждать.

Профессор оглядел лабораторию. Виновато опустив головы, входили сотрудники, посланные удерживать первую линию обороны. Последним под грохот падающей мебели, как под звуки военного марша, ввалился сконфуженный Иван. Виновато развел руки в стороны.

— Дмитрий Степанович, они всего лишь ученые, и им страшно.

Грохот в коридоре стих, и через минуту прогремел взрыв. Послышались шаги, приблизились. Дверь распахнулась, и в комнату один за другим стали просачиваться крепкие ребята в пятнистых комбинезонах, черных масках и с короткими автоматами в руках. Один из первых — Ванькин.

— Всем на пол!!! — заорал он, обводя испуганных сотрудников злобным взглядом.

«Еще секунда, и начнут падать», — мысленно взвыл профессор. Желая предотвратить унизительную сцену и не обращая внимания на устремленные в его сторону стволы, крикнул:

— Отставить на пол!

— Я сказал: всем на пол, руки в гору! — Ванькин выпучил глаза.

— Заставь дурака богу молиться, он все иконы лбом расшибет. Не так ли, профессор? — спокойный голос полковника разрядил атмосферу противостояния грубой физической силы и научного авторитета. — Господа! Мы не бандиты, у нас есть ордер. А ваши игры в Парижскую коммуну — ребячество, граничащее с преступлением. В зависимости от того, с какой стороны взглянуть. Учитывая, что баррикады воздвигались до нашего появления, воспримем случившееся как досадное недоразумение, но на будущее попрошу запомнить: наша доброта и забывчивость не беспредельны, а потому в игры играть с нами не советую, себе дороже станет. Теперь, с вашего позволения, я бы переговорил с Дмитрием Степановичем с глазу на глаз.

Выйдя в коридор, полковник склонил голову, ожидая Медведева, но тот не спешил, хотя и кивнул в ответ. Как бы извиняясь, он смущенно проговорил:

— Одну секунду, Иван Васильевич, — и, подойдя к Пугачеву, зашептал: — Ваня, проверь резервные источники питания. Нужно, чтобы компьютеры работали как можно дольше.

Расторопный Иван кинулся исполнять поручение, а Медведев неспешно вышел из лаборатории. Стоило ему закрыть за собой дверь, как лицо Коваля преобразилось. Спокойные глаза раздраженно прищурились:

— Дмитрий Степанович, откровенно говоря, я разочарован вашим поведением. Зачем понадобилось устраивать спектакль с баррикадами?

Медведев пожал плечами и грустно улыбнулся:

— А вы хотели, чтобы я вам компьютеры, с которыми работаю последние пятнадцать лет, на крыльцо вынес?

Полковник кивнул, прикрывая глаза, изобразил понимание.

— Ладно. Забудем о прошлом и начнем с чистого листа. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь! — протянув бумагу профессору, он внимательно наблюдал за его реакцией. — Постановление на изъятие вашего комплекса. Думаю, вы не станете препятствовать нам в его исполнении. По-дружески советую вам этого не делать, потому что деятельность вашей лаборатории в последнее время и без этого вызывает серьезное беспокойство в нашем ведомстве. И есть даже! — тут полковник перешел на доверительный шепот, — мнение, что вас — да, именно вас — необходимо изолировать, так как вся эта история с «Синарионом» сильно отдает, — Коваль задумался, как бы подбирая необходимое слово, — провокацией межгосударственного масштаба, диверсией, если хотите.

Медведев удивленно приподнял брови, озадаченно хмыкнул и потер лоб.

— Иван Васильевич, — попросил он. — Нельзя ли расшифровать, в чем же именно, по мнению вашего ведомства, заключается наша диверсионная деятельность? — Стараясь придать голосу заинтересованное выражение, он в очередной раз взглянул на часы.

— Дмитрий Степанович, — заинтересовался полковник, — за две минуты нашего разговора вы четвертый раз смотрите на часы. Не замечая с вашей стороны никакого желания прервать нашу беседу, я делаю вывод, что вам нужно время. Может, все-таки откроем карты, для чего? Что могут решить лишних пять минут разговора? — Коваль замолчал, поводил глазами по сторонам. — Я понял! — прокричал он, бросаясь в лабораторию. — Внимание всем сотрудникам! С данного момента вы больше не имеете допуска к аппаратуре в этом зале. Прошу без шума покинуть помещение. Где техники, черт возьми! — рыкнул он, поворачиваясь к двери.

Стоило полковнику произнести слово «техники», как в зал вбежали два молодых человека. Тощие, как породистые борзые, с уставшими воспаленными глазами и растрепанными немытыми волосами. Создавалось впечатление, что их только что вытащили из-за монитора, возле которого они провели всю свою недолгую жизнь — двадцать или чуть больше лет.

— Жора! Как можно быстрее установи контроль над системой. Мне срочно нужно знать, что происходит с аппаратным комплексом? Если заметите хоть один исходящий байт, отключайте все к ядрене фене.